– Да уж! Однако! — подтвердил Никита и от полноты чувств попытался отхлебнуть из уже пустой чашки.

Ника заметила это, поднялась и поставила греться очередную порцию кипятка. Что-что, а чаевничать она обожала и знала в этом толк.

– Знаешь, о чем я сейчас думаю? — спросил ее Никита, любуясь гибкой фигуркой Ники, снующей туда-сюда по кухне.

– Нет, и даже не догадываюсь, — не поворачиваясь, отозвалась та.

– А может, разогнать мне всех твоих подружек по серпентарию, пока не поздно? Останемся вдвоем, начнем потихоньку заниматься делом, постепенно новых сотрудников подберем. Что скажешь?

– Мне, честно сказать, это не совсем по душе, — призналась Ника. — И не потому, что я действительно с кем-то успела подружиться или разделяю их взгляды, отнюдь. Но если ты всех уволишь, а меня оставишь, они тут же мне вендетту объявят. Подстерегут где-нибудь на темной улочке да и отметелят всем кагалом, а я, как ты сам понимаешь, на больничную койку попадать не собираюсь.

– Ты так их боишься?

– Да. И скажу откровенно, если ты разгонишь редакцию, мне придется уйти вместе со всеми. Я и правда опасаюсь за целостность собственной физиономии и всего остального. Мне не простят, если я, единственная из всех них, сработаюсь с тобой. Во-первых, потому, что ты — мужчина. Во-вторых, потому, что ты, пусть и не нарочно, занял место Зинаиды. Кстати, я бы на твоем месте тоже поостереглась бы, она — баба мстительная и найдет, чьими руками тебе по печени настучать.

– Спасибо за предупреждение, — серьезно отозвался Никита, — но против меня у нее кишка тонка. Может даже и не пытаться, ничего у нее не выйдет.

– Что ж, мое дело — прокукарекать, а там хоть не рассветай! — Ника разлила по чашкам очередную порцию чая.

– Но разве у меня нет какого-нибудь другого выхода, кроме как запугивать всех вас до мандража в конечностях и заставлять при собственном появлении вытягиваться по стеночке? — Никита с надеждой посмотрел на Нику.

– Увы, нет. Но учти, это всего лишь мое личное мнение, и оно не претендует на истину в последней инстанции. Тебя в редакции все равно не полюбят, как ни старайся. Значит, сделай так, чтобы тебя хотя бы уважали. Если они поймут, что тебе, образно говоря, можно плевать в лицо, именно этим они и будут заниматься сутки напролет. Покажи, что ты — сильнее Зинаиды, и если им и стоит кого-то бояться, то это не ее, а тебя. Идеально, конечно, если бы ты умудрился рассорить ее с остальным коллективом, но тут я уже пас. И как это осуществить, я тоже пока не знаю.

– Что ж, спасибо, ты и так мне сегодня здорово помогла! Такой груз с плеч долой, что и не представляешь!

– Да не за что в общем-то! Ой, уже половина второго! Ну все, я завтра точно просплю и на работу опоздаю!

Мне отсюда до нового офиса на оленях полтора часа добираться, а то и все два!

– Намек понял, удаляюсь!

– Да нет, что уж теперь торопиться, минутой раньше — минутой позже… Эх, надо было у Мишки машину потребовать! А то и так все ему осталось, я только свои личные вещи забрала, ну и книги еще. Вот была бы красота: отсюда до кольцевой минуты три езды. А там знай, жми тапочку в пол до нужного шоссе. Поворот, еще минуты четыре, и я на месте! Так нет же, решила быть великодушной, идиотка! Тьфу, зла на себя не хватает! Мишка все равно как следует ездить так и не научился, зачем ему машина?!

– Слушай, а какая у вас была тачка?

– Да самая обычная, «Жигули»-«восьмерка». На что-то лучшее просто денег не было в тот момент.

– Значит, с «девяткой» ты справишься без особого труда, — заключил Никита, что-то быстро прикинув про себя в уме.

– Постой, о чем это ты? — насторожилась Ника.

– Понимаешь, мне сегодня как раз выделили служебный «мерседес». Соответственно, Гошку придется ставить на прикол, а он этого не любит. Еще разобидится на меня и вовсе ездить откажется. Вот я и подумал: а что, если я пока отдам его тебе во временное пользование? Он у меня в принципе парень безотказный, только чуточку масло жрет, ну и на пару литров бензина больше, чем обычно, но для старичка это простительно. А в остальном — зверь, а не машина!

– Подожди, но ведь это как-то неудобно! — всплеснула руками Ника. — Да и что скажут в редакции?

– А откуда они узнают, что это — моя машина? — хитро подмигнул ей Никита. — Станут расспрашивать, соври, что купила. Или отвечай, как есть: мол, знакомый дал покататься. Пардон, знакомая!

– Нет уж, тогда — именно знакомый! — рассмеялась Ника. — У нас ведь развести мужика на деньги или какие-нибудь блага приравнивается к доблести! Дамы то и дело байки травят, как они из своих поклонников все жилы вытягивают. И на меня уже весьма косо посматривают, что я молчу как рыба и ничем таким не занимаюсь.

– Ну вот, решено: поведаешь завтра своим коллегам душещипательную историю, как некий товарищ пытается добиться твоей благосклонности с помощью машины. Думаю, они это заценят, и твой рейтинг резко скакнет вверх.

– Никита, ты это серьезно?

– А почему бы и нет! Вот, бери ключи! — Он достал из кармана связку с брелком-сигнализацией. — И пошли, познакомлю вас с Гошкой. Да, ты к нему на всякий случай подлижись чуток, торпеду там тряпкой протри или на мойку завтра съезди, он это оценит!

– Подожди, но как ты сам до дома доберешься, если машину у меня оставляешь? Поздно ведь! — попыталась вразумить Никиту Ника, но тот был непреклонен.

– Ничего, поймаю такси. Все, хватит базар разводить, иди, одевайся! На улице хоть и лето почти, а все равно зябко. Простудишься еще, и что я делать буду, на кого рассчитывать?

– Но я все равно не смогу на нем ездить! А как же страховка, доверенность?..

– Ну, по поводу страховки не волнуйся, она у меня без ограничения количества водителей. На Гошке до тебя половина съемочной студии успела покататься, не считая моих ближних и дальних приятелей. А что до доверенности — молодец, что вспомнила! Сейчас я ее тебе на листочке от руки выпишу, а завтра купишь красивый бланк и все туда перепишешь, только и всего. Ну а если вопросы возникнут, и не только по машине, вот мой номер телефона! — Никита достал из кармана визитную карточку. — Звони в любое время дня и ночи, не стесняйся! Мама давно привыкла, что меня могут далеко за полночь разыскивать, так что никого ты своим звонком не разбудишь и не потревожишь.

Ника и не подозревала, что за ураган живет в ее новом главном редакторе по имени Никита. Через пятнадцать минут она уже расположилась на водительском сиденье в «девятке», которую ее хозяин любовно звал «Гошкой», а его прежний владелец тем временем возился с регулировкой кресла, подстраивая его под изящную комплекцию своего нежданно обретенного союзника.

После того как Ника сделала пробный круг по двору и Никита убедился, что она вполне справляется с машиной, он, дав последние ценные указания по количеству топлива в бензобаке и сообщив о плохо закрывающейся правой задней двери, окончательно раскланялся и, поймав такси, отправился к себе домой. Ника же, осторожно припарковав Гошку, еще немного посидела внутри, свыкаясь с мыслью, что она снова — водитель.