class="p1">В конце длинного холла появился Дэн и замахал бариста рукой. Бариста тряхнул головой, показал толпе средний палец и, перепрыгнув через стойку, бегом побежал на выход из торгового центра.

— Это Кира, что ль, была? — удивился Варя вслух.

— Ты мне перекус испортил, ты бы тоже бежал за ней, а то эта часть сна закончилась.

Варя вздрогнул, мир вокруг превращался в зыбкое марево. Если не поспешить, то выбросит в реальность. Варя побежал за Кирой и оказался на крыше дома-колодца. Кира превратилась в девушку в длинном плаще и летела впереди, едва касаясь металла скатов, а над всем этим парил Исаакиевский собор.

— Питер. Красиво, но бесполезно, — вздохнул Варя.

Баку пропал, а жаль. Хотелось с ним поговорить. Он наверняка что-то знал про убийцу, в отличие от Вари, Баку ловок в разгадывании шарад сна. Когда-то этот дух, пожиратель кошмаров из Японии, попал в страшном сне командировочного японца в Россию и прижился. Кошмары местного населения оказались ничуть не хуже, чем на Родине, и Баку решил остаться. Немалую роль в этом сыграл Варя, став его кормильцем.

Варя открыл глаза и посмотрел в телефон, два часа ночи, куча времени, чтобы провести его как нормальный простуженный человек. Напиться горячего чая и в кровати посмотреть четыре часа подборки мультфильмов Миядзаки.

Утром стало полегче, нос и уши заложило, но температура прошла. Варя выпил очередную чашку чая и подумал, что вместо крови у него скоро будет течь заварка. В окно Варя наблюдал, как улицы заполнил густой туман, рассматривая спешащих на работу людей жёлтыми глазами уличных фонарей. Впрочем, в семь утра фонари погасли, а туман осыпался мелкой изморосью.

На работе за столом Вари сидел недовольный Илья с кучей бумаг. Огромная кружка с кофе рядом с ним говорила о том, что напарник не выспался.

— Достали эти приезжие. Толку ноль, пока каждого по базе пробьёшь. Правда, один от меня сбежать хотел, оказался в розыске. Вот и весь улов.

— Ну, значит, вместе сегодня сходим в тату-салон, поговорим с владельцем, зачем он в день смерти созванивался с жертвой.

Не успел Илья обрадоваться, как дверь открылась и вошёл Трошин. Он, не раздеваясь, прошёл к своему столу и, бросив рабочую папку на столешницу, сел, вытянув ноги в грязных ботинках.

— Вот почему так? Кому-то красивые убийства в центре города, а кому-то гнилой «подснежник» в лесополосе в семь часов утра. Можно подумать, позже нельзя туда было съездить, лежал всю зиму, пару часов ещё бы подождал.

Илья злорадно усмехнулся, Трошина он не любил, тот обращался с операми как с разнорабочими, открыто называя их туповатым быдлом. У Вари пришло сообщение. Писала Сашка.

«Про подснежник слышал? Фото смотри. Дело у Трошина почитай».

К сообщению Варя получил фотографию татуировки «сердце, проткнутое кинжалом». Одна из тех татуировок, что были в паке «Дар смерти». Варя стукнул себя по лбу, вот дебил, почему он не сфотографировал листы с татуировками. Что если они эти листы выкинут, и как доказывать связь с салоном? Мысленно обругав себя последними словами, Варя обратился к Трошину.

— Трошин, дай дело почитать?

— Это ещё зачем? Соплями своими хочешь мне закапать?

— Ну, как хочешь, сам с ней возись.

— С ним. С чего ты решил, что это женщина? Да читай, не жалко, — сказал Трошин и швырнул папку в Варю.

Мужчина? Значит, маньяку действительно нет дела, какого пола жертва, плохо. Варя расстегнул папку и достал протоколы осмотра и опроса свидетеля. Всё оказалось банально, место преступления — лесопарк «Дубки» недалеко от больничного корпуса. Место, где гуляют больные и собачники, летом ходят в сады дачники. По краю находятся неглубокие овраги, в которых до недавнего времени лежало много снега. Мужчина в семь утра выгуливал собаку, и та убежала в овраг, где начала лаять. Попытки выманить её оттуда не удались, и хозяину пришлось спуститься в грязный овраг, где он и обнаружил торчащую из растаявшего снега руку. По времени, получается, первое убийство случилось ещё зимой. И первой жертвой стал мужчина. Ни телефона, ни документов на трупе не нашли, зато обнаружили кинжал в рёбрах.

— Зарезали? — спросил Варя Трошина.

— Неа, по голове сзади стукнули, а кинжал потом воткнули, с трудом, я думаю, он тупой, и металл плохой, дешёвка, бутафория. Бомжи-романтики пили.

— С чего ты взял, что бомжи?

— А кто там ещё шарахается. Ни документов, ни телефона, рядом шкалик от спирта. Да и одет так себе.

Варя встал и отправился к начальству. Ляхин поднял голову от бумаг и буркнул:

— Ну?

— Сегодняшний труп из моей серии.

— С Дубков который?

— Да.

— Чушь, не отвлекай меня, иди работай.

— Не чушь, у него тату, и убит он, как там изображено. — Варя сунул под нос начальства фото от Сашки.

— Слушай, Варя. Я понимаю, тебе хочется великих свершений и загадочного маньяка. Но поверь, татуировки, особенно такие, не редкость.

— Там кинжал в сердце воткнули.

— Это старый труп, и он мужик, кинжал, да, деталь странная, но не настолько, чтоб приписывать всё одному маньяку.

Варя понимал начальство, если трупов в серии будет три, то шансы вмешательства сверху серьёзно возрастают.

— Но ты ведь не отстанешь? Если Трошин по нему ничего не найдёт, бери себе. Но в серию не объединяй. Пусть идёт отдельным делом, — раздражённо закончил Ляхин и взялся за телефон.

Варя вернулся на рабочее место и снял с вешалки куртку.

— Всё, пошли, — дёрнул он со стула Илью, — нас ждут великие дела.

В тату-салоне оказалось тихо, пожилая женщина мыла белый пол.

— Здравствуйте, а где все?

— И вам не хворать. Так закрыто ещё. Они по записи работают, значит, на утро клиентов не было. Или вы записывались? — ответила уборщица.

— Мы из полиции. А вы тут давно работаете?

— Не очень, зимой устроилась. А что они натворили? Вроде хорошие ребята, чисто всегда у них. Мусор сами выносят.

Мусор! Варя вспомнил про смятые Дэном листы.

— А вы тут два смятых листочка не находили с утра? — делая глаза кота Шрека, спросил Варя.

— Да, вон в мусорном мешке сверху, — удивилась уборщица.

— Да вчера тут был, забыл взять, а они, наверно, выкинули, — попытался объяснить Варя, рысью бросившись к мешку, в надежде найти сокровище.

Листочков оказалось три, Дэн действительно выкинул пак «Дар смерти», третьим смятым