Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Описанные выше события свидетельствуют о том, что регулятивная система в раннефеодальном обществе монгольских кочевников начала эпохи Чингисхана была «еще очень сильно окрашена в религиозные цвета… Путем проведения обрядов, культовых служб люди пытаются умилостивить те силы (в нашем случае Всевышнего Тэнгри, Мать-Землю, гения-хранителя горы Бурхан халдун. — А. М.), от которых, как они считали, зависело благополучие общества… эти попытки легли в основу бытовой, культовой, обрядовой стороны регулятивной системы производящей экономики»[206].
Возвращаясь к истории пленения жены Тэмуджина мэргэдами, а затем ее вызволения из вражеского плена, следует заметить, что Тэмуджин, вдохновленный покровительством Всевышнего Тэнгри, Матери-Земли, духов-хранителей горы Бурхан халдун, не сплоховал в организации ответного набега на мэргэдов и вызволения жены Бортэ, действовал обдуманно и быстро, чего от него явно не ждали вороги-мэргэды…
Тэмуджин прежде всего «поднял дружину свою…». Это говорит о том, что в то время Тэмуджин уже имел некоторое количество собственных воинов. Но лишь силами своей дружины тогда Тэмуджину вряд ли удалось бы одолеть врага и освободить жену. Поэтому он обратился за помощью к Торил-хану и побратиму Жамухе.
На призыв Тэмуджина о помощи в вызволении жены Бортэ из мэргэдской неволи Торил-хан откликнулся столь же решительно и однозначно, как и во время их последней встречи. К ним согласился присоединиться и побратим Тэмуджина — Жамуха-цэцэн из рода жадаран. В то время иначе и быть не могло. Ведь все они свято чтили «слова прародителей своих»:
«Коли люди сошлись,
Коль они — побратимы,
Друг о друге заботы
Им необходимы.
Коли служат друг другу
Опорой надежной,
То и дружбу их
Люди зовут непреложной»[207].
Однако достигнутые между нашими героями договоренности едва не были сорваны из-за задержки в пути войска Торил-хана и Тэмуджина.
И молвил тогда Жамуха:
«Не сговорились разве по-монгольски,
Не дали слово разве мы друг другу,
Что без задержки придем в условленное место,
Какой бы ливень ни обрушился на нас,
Что на хурал сойдемся без заминки,
Какой бы дождь ни хлынул вдруг с небес?!
И разве не уговорились мы однажды:
Изгоним тех из нас, кто, давши слово
В срок явиться, опоздает?!»
И ответил ему на это Торил-хан: «В пути мы задержались на три дня и в срок условленный явиться не сумели, и потому, брат младший Жамуха, ты волен нас судить за это!»
На этом и покончили они речи обоюдные о том, что не явились в срок в условленное место с мужами своими Тэмуджин, Торил-хан и брат его Жаха гамбу. И выступили они все вместе из Ботохан боржи и достигли реки Хилго…
И пришли они в пределы мэргэдские и обрушились на их людей[208].
Полного разгрома мэргэдам удалось избежать, как ни странно, благодаря инициатору этого похода, Тэмуджину, который, отыскав в стойбище мэргэдов свою жену Бортэ, посчитал, что цели их набега достигнуты: жена освобождена и добыча захвачена немалая.
Обращает на себя внимание благодарственное слово Тэмуджина, которое он сказал своим союзникам, Торил-хану и Жамухе, после окончания набега на мэргэдов:
Соратниками став с отцом любезным Торил-ханом и побратимом Жамухой, пополнив мощь свою дарованной нам силой Небесного Владыки и Матери-Земли (выделено мной. — А. М.)…
Мэргэдов-недругов разбили;
Их племя разорив, поправ,
Богатую добычу взяв,
Жилища их опустошили[209].
Не умаляя заслуги пришедших к нему на помощь названного отца Торил-хана и побратима Жамухи, Тэмуджин тем не менее источником победы над мэргэдами считал «дарованную им силу Небесного Владыки и Матери-Земли…».
Это заявление Тэмуджина явилось первым намеком, адресованным союзникам, на его «небесное избранничество».
Не менее важно и то, что таким образом автор «Сокровенного сказания монголов» фактически объявил Тэмуджина провозвестником изменения культов, которое было характерно для новой идеологии, формировавшейся в результате социально-экономического развития средневекового общества монгольских кочевников.
На смену охотничьему мифическому мировоззрению (с фетишистскими, тотемистскими и анимистическими образами) пришло религиозно-мифологическое (тэнгрианское) мировоззрение скотовода-кочевника с культом Всевышнего Тэнгри и Матери-Земли[210].
В подтверждение тому автор «Сокровенного сказания монголов» сначала поведал нам, что Тэмуджин «отмечен всяческой небесной поддержкой», а потом засвидетельствовал зарождение его «незыблемой веры в небесную силу и в свою харизму (по-монгольски — suu jali), которая впоследствии, кроме всего прочего, во многом способствовала необыкновенным успехам Чингисхана при создании обширной кочевой империи»[211].
Эти религиозные убеждения Тэмуджина, обусловленные его мировоззрением, впоследствии стали основополагающими при формулировании им концепции политической власти кочевой империи монголов и были выражены следующей краткой формулировкой:
«Силою Вечного Всевышнего Тэнгри, харизмою Великого хана…»
* * *
Следует заметить, что совместные действия против мэргэдов и дальнейшее сближение Жамухи и Тэмуджина[212] повлекли за собой сближение всех монгольских родов и племен, тем самым поставив вопрос о воссоздании улуса «Хамаг Монгол», а значит, и вопрос о его хане-предводителе.
Среди претендентов на ханский престол, помимо родовой знати старшего поколения, были представители молодого поколения — побратимы Жамуха и Тэмуджин. Объединение усилий этих двух энергичных, амбициозных людей не сулило ничего хорошего «старой аристократии», и они сделали все, чтобы развести их по разные стороны баррикад.
Предлогом же для разъезда побратимов после полуторагодового проживания «бок о бок в дружбе и согласии» стал выбор места для летовки: Жамуха предложил разделить идущих за ними людей, дабы летом пасти табуны и стада в разных местах. Это, на первый взгляд, безобидное и вполне здравое предложение, продиктованное традиционными правилами и приемами кочевого скотоводства монголов, было истолковано Тэмуджином и его близкими как завуалированный намек разъехаться по разным стойбищам.
В этот момент Тэмуджину придало решимости и отношение к нему большинства соплеменников: эти люди, еще недавно безоговорочно подвластные Жамухе, ночью, когда побратимы разъехались, последовали за Тэмуджином…
Возвращаясь назад, вспомним, как Тэмуджин после разгрома мэргэдов «молвил благодарственное слово Торил-хану и Жамухе»; при этом он непоколебимо верил, что победа могла быть достигнута только благодаря «дарованной им силе Небесного Владыки и Матери-Земли…». Последовавшие затем события однозначно свидетельствовали о том, что не только Тэмуджин верил в покров Вечного Синего Неба (Всевышнего Тэнгри или Небесного Владыки) и Матери-Земли; в этом воочию убеждались его сторонники и сочувствующие; людская молва разносила по степи весть о том, что силы небесные и земные покровительствуют Тэмуджину; об этом же проповедовали