– Мокро! Эй, нас заливает!

Очнулись все. В самом деле, сквозь уплотнитель задраенной двери тонкими струйками просачивалась вода. Радости это зрелище не прибавило.

– Что скажешь, умник? – рыкнул Каин.

Эрвин пожал плечами:

– Мы на Гнилой мели. Это все-таки мель, а не горный хребет. В прилив ее затапливает. Может, не всю, но процентов на девяносто – точно. Явление самое обыкновенное. А тут еще ураган – стало быть, к приливу добавилось нагонное наводнение. Наш флаер стоит брюхом в воде. От ветровой нагрузки деформировался корпус – несильно, но дверь потеряла герметичность. Придется потерпеть какое-то время.

– Как долго?

– До рассвета примерно…

– А нас не утопит до рассвета?

– Чего ради нас должно утопить? – презрительно фыркнул Эрвин. – Мы что, слепые котята? Справимся.

– Ну, смотри, умник… Не ошибись.

Утром, когда ураган начал стихать, воды в трюме «летающего вагона» было по колено у левого борта и по пояс – у правого. Однако диагностика бортовых систем показала норму. А когда, судя по наружным звукам, ураган превратился просто в сильный ветер, Каин, бегло взглянув на Эрвина, приказал пилоту открыть дверь. Та с гулом дернулась, но осталась на месте, зато в образовавшуюся щель хлынул поток жидкой грязи.

– Закрой! – заорал Каин и первый бросился помогать гудящему механизму. – Ну, навались разом! Тряпками, тряпками затыкай!

Заткнули. Переглянулись.

– Можно вылезти через пилотскую кабину, – сказал Эрвин.

– Без тебя знаю! – Каин был вне себя. – А дальше что?

– Увидим – поймем.

– Что поймем? – истерически выкрикнул детина со сломанной рукой. – Поймем, что застряли здесь навсегда?

Послышался ропот.

– Я этого точно не пойму, – твердо выговаривая каждое слово, сказал Эрвин. – Не умею я понимать таких вещей. А пойму я другое: как нам отсюда выбраться. Я всегда выбирался. Понятно? Пусть тот, кто со мной и вот с Кристи, делает то, что я скажу. Временно. Каин, ты не против?

Воцарилась тишина. Как ни измучены были люди, каждому было любопытно поглядеть, каким именно способом Каин поставит на место наглеца, пытающегося оспорить у него, хотя бы и на время, власть пахана. Выпустит кишки или просто макнет и подержит под водой, пока пришлый дурачок, не понимающий законов, не начнет пускать пузыри? Одно было ясно всем: терпеть такое нельзя.

И Каин не стерпел. Но прежде чем он начал движение, Эрвин поднял руку:

– Стой, Каин. Я все понял. Не вмешиваюсь. Ты здесь всё, а я никто. Распоряжайся сам.

Прислонившись к борту, он скрестил руки на груди и закрыл глаза. Хочешь застрелить, зарезать, избить? Пожалуйста, вот он я. Не молю о пощаде, не сопротивляюсь, не бегу, да и куда отсюда убежишь? Но решай. Ты вожак, на тебя смотрят. Ты промедлил – я показал тебе, что и сам могу повести за собой твоих людей. Ты сам виноват. Ты, конечно, не простишь мне этого, но сейчас ты растерян, не знаешь, что делать, и выбора у тебя, в сущности, нет, если только ты не захочешь стать одним из аборигенов Гнилой мели, о которых ты наверняка что-то слышал. И ты, конечно, гораздо умнее покойного Юста, а потому уже начал догадываться, что не стоит ломать меня о колено, как бы тебе этого ни хотелось…

И ничего не случилось. Тишина продлилась секунду-другую, и Каин сказал:

– Полезай наружу, умник.

Бредя по воде в пилотскую кабину, Эрвин споткнулся обо что-то мягкое – не иначе о труп. Каин шел следом, сердито дыша в спину. Как и следовало ожидать, малая дверь с наветренной стороны открылась автоматикой без проблем, и сейчас же в кабину ворвался ветер, ударил в лицо, загудел и завыл. Морщась, Эрвин выбрался по скобам на крышу.

«Летающий вагон» стоял в воде. Вода была повсюду, по ее мутной поверхности бежала крупная сердитая рябь, в ней лежал пригнутый ураганом тростник, а поверх него ветер гнал пучки гнилых водорослей и ошметки грязи. Как всегда, болото хотело поглотить Гнилую мель, и, как всегда, мель застряла у него костью в глотке. Вот и теперь у болота ничего не вышло, а картина апокалипсиса – так, видимость… Никакой это не апокалипсис.

– Ну? – мрачно спросил выбравшийся следом Каин.

– Скоро вода спадет, тогда и увидим, – ответил Эрвин.

– А она спадет?

– Куда она денется…

Спустя час и впрямь начался спад воды, а через три часа «летающий вагон» обмелел настолько, что вокруг него можно было ходить, не замочив щиколоток. Правда, ходить было трудно: при каждом шаге песок-плывун вцеплялся в ступни и не очень-то стремился возвращать их владельцу. Кое-как выдирая ноги из песка, Эрвин дважды обошел флаер по кругу.

Радоваться было нечему: «летающий вагон» прочно завяз. Даже прочнее, чем предполагал Эрвин, сидя внутри.

– Ну? – теряя терпение, спросил Каин.

– Задержка, – объяснил Эрвин. – Мы застряли, как видишь. Это поправимо, но придется поработать. Для начала мы очистим от песка дверь, откроем ее и дадим вылиться воде. Затем разгрузим трюм, избавимся от всего лишнего, похороним погибших и попытаемся оторвать флаер от грунта на антиграве. Одобряешь?

– Избавимся от всего лишнего, говоришь? – Пристально глядя на Эрвина, Каин имел задумчивый вид.

– Если ты решил, что мы с Кристи лишние, то это ошибка. Впрочем, тебе решать.

– Ладно, умник… Начинай работать.

Можно разгрести руками сырой песок и выкопать порядочную яму, но разгребать плывун – дело безнадежное. Минут через пять это признал сам Каин.

– Хватит месить эту жижу. Еще думай.

– Тут и думать нечего, – сказал Эрвин, отряхивая руки. – Надо ждать. В отлив станет суше. Я знаю такие островки. Тоже порядочное дерьмо, но лучше, чем трясина.

– Почему сразу не сказал?

– Ты не очень-то веришь словам. Кстати, пускай остальные выбираются наружу.

– Думаешь, они станут помогать тебе копать? – ухмыльнулся Каин.

– Без твоего приказа – ясно, что не станут. Но хоть защитят.

– От кого? – Каин покрутил головой. – Мы одни.

– Если я хоть что-нибудь понимаю, эти тростники скоро выпрямятся, – объяснил Эрвин. – Они такие. Тогда враг сможет находиться в пяти шагах от тебя и оставаться невидимым. Вооруженный и очень голодный дикарь, уже пробовавший человечину. Причем не один, а сразу много. С бичами из лозы. Знаешь, что это такое?

Каин нехотя кивнул. Всякий береговой обитатель хотя бы слыхал, что такое лоза-бичевка и каковы свойства сделанного из нее бича. Информация просачивается, несмотря ни на какие кордоны.

– Не стоит недооценивать туземцев, – добавил Эрвин. – Я уверен, что уже сейчас за нами наблюдают. Эти люди как тростник – их валят, а они все равно живы. Им не на что надеяться, зато порой сюда сама приходит пища. Вот мы, например.