Зазвонил телефон. Я взяла трубку. Это была мама Юлианы, Раиса Константиновна.

– Поленька! Приглашаю тебя к нам на обед.

Я стала отнекиваться, что-то плести — мол, мне «некогда», вспомнила о «куче срочных дел», но Раиса Константиновна вдруг сказала:

– А я так хотела накормить тебя домашним борщом! Свежий, только что с плиты…

Я почувствовала, что у меня слюнки потекли, и поняла, что за домашним борщом я готова отправиться хоть на другой конец города. Через пять минут я заводила мой «Мини-Купер».

– Вот пообедаю — и пойду шпионить дальше!

Юлиана рассказывала мне, как она следила за роддомом. Вернее, за главврачом, Ангелиной Романовной.

– На работу она приезжает рано, еще до восьми часов. Но зато уходит в четыре — в начале пятого. Это я еще в роддоме узнала.

– А ты знаешь, что своих детей у нее нет? — огорошила я ее.

Юлиана посмотрела на меня удивленно:

– Нет, я не знала…

– И что она не замужем?

– А у тебя откуда такие сведения?

– Да так, имеются разные источники… — сказала я неопределенно.

– Пока я была в роддоме, я поняла только одно: Ангелина Романовна не любит детей!

Пришла пора мне удивленно приподнять брови.

– Во всяком случае, она не выносит их плача, — уточнила Юлиана.

– И в чем это проявлялось?

– Один раз, когда я была в ее кабинете, по палатам разносили детей для кормления. Стоял такой ор! Так Ангелина Романовна поморщилась, встала, подошла к двери своего кабинета и плотно ее закрыла. Потом она села на место, но поморщилась еще раз. Меня это, честно говоря, удивило. Мне казалось, что главврач роддома должна воспринимать детский плач как самую сладкую музыку. А тебе, Полина, не кажется это странным?

Я немного подумала и кивнула:

– Да, пожалуй. Во всяком случае, если уж она не постеснялась показать это тебе, значит, действительно не любит она деток.

– Как же узнать, кому она отдала моего Ванечку, Полина? Ведь, если она это сделала, она и под пытками не признается…

– Не торопись, Юль, всему свое время…

В комнату заглянула Раиса Константиновна:

– Все, девочки, я побежала, у меня дежурство начинается! Полина, привет Аристарху Владиленовичу! Юлианочка, посуду сложи в раковину, я приду, сама помою.

– Да ладно, мам, я вымою… Иди, не опаздывай!

– Спасибо за борщ, Раиса Константиновна, он очень вкусный! Сто лет такого не ела! — поблагодарила я ее.

Хозяйка помахала нам и убежала на дежурство. Она работала вахтером в офисном здании на Канатной, и в три часа у них была пересменка. Мы с Юлианой остались вдвоем.

– Слушай, Юль, а почему у тебя такое странное имя? Помнишь, в детстве мы тебя звали просто Юлькой, а ты всегда поправляла нас и говорила: «Я не Юля, я — Юлиана!»?

Любимова улыбнулась, должно быть, тоже вспомнив себя девочкой.

– Это придумал мой папа. Его маму звали Юлией, а маму моей мамы — Анной. То есть мои бабушки носили имена Юля и Аня. А когда я родилась, он хотел назвать меня в честь своей мамы, но и тещу не хотел обидеть. Вот так и назвали меня двойным именем. Я это знала с раннего детства, буквально с трех лет. И когда меня звали просто Юлькой, мне было обидно, что имя бабушки Ани не звучит, вот я всех и поправляла… Ну что, чайку попьем?

Она встала, но в это время зазвонил телефон. Любимова взяла трубку.

– Слушаю! Да, я… Здравствуй… Все хорошо, спасибо… Нет, Юр, ничего не надо, я же сказала… Не надо мне никакой путевки! И за твой счет тем более, не надо. Да не поеду я ни в какой санаторий! Хорошо себя чувствую… Нет, правда… Нет, не увидимся… Некогда мне, дела… Это мое личное, тебя это не касается. Юра, прошу, не рви мне сердце, не надо нам встречаться и звонить друг другу тоже, наверное, не стоит. Выйду, но не скоро… Что мне работа, у меня ребенок пропал, мне в себя прийти надо!.. А я знаю, что это неправда, он жив! Его именно похитили, он не умер… Все, не будем об этом! Пока!

Юлиана бросила трубку и пошла в кухню, за принадлежностями к чаю. Вернулась, села за стол и посмотрела на меня:

– Слышала? Звонит, справляется о моем здоровье… Нет, в самом деле, мама права, не надо было встречаться с женатым! Это не моя судьба, я это сразу поняла. Только, Полина, сердцу ведь не прикажешь! Я ему запрещаю, а он все равно мне звонит! Предлагал путевку купить в санаторий, чтобы я нервы подлечила… Всем кажется, что я, потеряв ребенка, умом тронулась!

– Ну, не выдумывай, кому такое кажется? По-моему, ты стала нормальнее, чем была.

– Знаешь, я решила больше не встречаться с ним. Никогда! И с работы этой я уйду. Мама права: чужой муж счастья мне не принесет. Так что — все! Только умоляю: помоги мне найти моего мальчика! Это все, что осталось у меня от любимого человека! И от прежней жизни тоже… Решено! Теперь все будет по-другому…

– Юль, а я чем занимаюсь?!

– Да, да, конечно… Спасибо тебе, ты одна согласилась мне помочь… А сейчас-то мне что делать, Полин?

– Продолжай следить за Ангелиной Романовной. Ты должна знать, где она бывает, с кем встречается, в какие магазины ходит и что там покупает. Если она говорит по сотовому, постарайся незаметно приблизиться к ней сзади и услышать хоть несколько слов. В общем, все, что только можно выяснить о ней — узнай… Важной может оказаться любая мелочь, даже то, что на первый взгляд выглядит ерундой. Поняла?

Юлиана кивнула:

– А если она вдруг меня заметит?

– Постарайся, чтобы этого не случилось. Но если ты все-таки попадешься, отвернись и уходи с самым невинным выражением лица и в твердой уверенности, что ты рядом с ней оказалась совершенно случайно. Горовск — город маленький, мы все постоянно друг с другом встречаемся.

– Я поняла… Ты познакомилась с Хомяковым?

– Он меня даже в кафе пригласил! Угостил чашечкой кофе и одним пирожным.

– Экономный!

– Не то слово! Заботится о моей фигуре.

– Скорее, о своем кошельке!

– Теперь моя задача — влюбить его в себя и получить свободный доступ в его кабинет.

– И что ты там будешь делать?

– Видно будет. Так что, давай, допиваем чай и идем каждая на свой «объект».

Через час, снова воплотившись в жгучую брюнетку, я сидела в машине недалеко от здания милиции. Хомяков был еще на работе: его зеленая «восьмерка» стояла в нескольких метрах от крыльца. Я не сводила с него глаз. Мне Игорь Игоревич сегодня мог и не позвонить. Может, у него много работы, и он задержится в своем кабинете допоздна.

Вечер становился пасмурным. Откуда-то налетели тучи, подул ветерок. Мне-то в машине было хорошо, а вот прохожие на улице явно ему не обрадовались. Почему же Хомяков так долго не выходит? Так заработался, что даже счет времени потерял?