Андэр не мог не отдать должного усилиям матери — все кандидатки в супруги были из благородных семейств, славившихся древностью рода. Каждая из девушек была по-своему красива, за исключением леди Синегад, конечно. С ней вдовствующая маркиза дала маху.

Маркиз Каларон не без некоторого душевного трепета смотрел на заполонивший стены его «крепости» многоцветный благоухающий десант прекрасных диверсанток. К вечеру он насчитал двенадцать невест! Каждая из них всеми правдами и неправдами стремилась попасться ему на глаза в течение всего этого бесконечного дня…

От многообразия новых лиц у него кружилась голова. Сердце щемило от того, как привольно эти резвые козочки принялись осваиваться в его доме, который он ценил за тишину и покой.

Андэру нравились строгие темные интерьеры «Оленьего бора» — поместья, многие поколения принадлежавшего магам и охотникам. Еще в родовом древе встречались военные, но это было скорее исключением, так как военная карьера по традиции была стезей второго сына, а в роду Каларонов двое детей были редкостью. Может, именно тревога за продолжение рода сподвигла вдовствующую маркизу заняться устройством личной жизни сына? Авантюрный склад характера единственного отпрыска Каларонов ни для кого не был секретом. Скорее уж мать даже не знала всех подробностей опасных приключений сына, так как черпала сведения о них из публичных источников, тогда как его настоящие авантюры были скрыты от глаз широкой публики. Вдовствующую маркизу очень удивили бы многие из умений сына.

— Карри, вы обязательно должны позаботиться об этом лично!

Хороший у матушки голос, далеко разносится по коридорам. Заслышав его, Андэр, девятый маркиз Каларон, извлек прихваченные отмычки, с которыми не расставался в путешествиях, но никогда не думал, что ему придется применить их дома. Умелые руки вельможного авантюриста с легкостью справились с замком одной из комнат. Беззвучно ступая, маркиз успел скрыться за дверью пустующих покоев прежде, чем из-за поворота появились вдовствующая маркиза и ее сухая, как пустынная колючка, секретарь.

«Надо же — Дульку зовут Карри…» — про себя хмыкнул Андэр. Для такой чопорной девицы имя было слишком женственным.

— Приставьте двух… нет, лучше трех слуг, пусть они повсюду следуют за маркизом. У него не должно быть ни малейшей возможности для побега! — Дамы прошли мимо затаившегося героя их коварного плана. — Вы лично будете отчитываться мне о его местонахождении каждый час!

— Миледи, я уже направила Куили следить за его сиятельством!

— Кто это? Ему можно доверять?

— О да! Он служащий сыскной конторы из Фардуба.

— Из Фардуба? Так не пойдет! Маркиз достоин наилучшего! Наймите столичных сыщиков. Я желаю знать о действиях Андэра по минутам…

Женские голоса стихли. Маркиз коварно улыбнулся: сыщики? Ну-ну… Пусть поищут его. Маменька и Дулька сами придумали, чем занять все их время.

Андэр потянулся, сбрасывая напряжение, сковывавшее его весь день. Пожалуй, пора как следует размяться: дорога звала его, манила бескрайним простором и горячила кровь.

Ночь, дорога, верный конь — что может быть лучше для стремящегося к свободе мужчины? Маркиз выскользнул из комнаты и бесшумной тенью растаял в сумраке коридора.

Никакая дорога не может доставить удовольствие на четвертый день пути в тряской карете. Особенно если в ней путешествуют деятельные молодые люди, привыкшие к раздолью Приморского края, беспрерывному движению и бесконечности сверкающего всеми оттенками синего горизонта. Как бы Лука ни любил сестру, но смотреть на нее по шестнадцать-семнадцать часов кряду было не так легко, как могло бы показаться любящему брату. С момента их последней неудачи в поисках неуловимого опекуна сестра была мрачна и неразговорчива. Она даже не смотрела по сторонам, погруженная в какие-то гнетущие мысли, причин которых Лука не знал. Ему тяжело было видеть практически зеркальное отражение своего лица, но с таким сумрачным выражением, как если бы на него глядел криничный морок — бес из тех, что селятся в глубоких заброшенных колодцах. Любимой забавой такой нечисти было прикинуться собственным отражением неосторожного человека, вздумавшего напиться темной водицы, да внезапно накинувшись, себе на потеху, утопить утолявшего жажду путника. Криничный морок всегда принимал смурной облик.

Расспрашивать сестру про ее печаль не стоило. Лука догадывался, что Виола винит себя в чем-то. Скорее всего, в том, что они вновь разминулись с маркизом Калароном — прибыли в столицу в тот же день, как он оттуда таинственно исчез. Можно было подумать, что опекун от них специально прячется.

Надутый, как квочка на насесте, высокомерный дворецкий его сиятельства не пустил близнецов дальше порога городского особняка. Этот напыщенный тип, возвышавшийся над визитерами на полголовы, ни разу не взглянул на них прямо, для этого нужно было склонить к ним голову, а дворецкий, должно быть, боялся уронить свой массивный, выступавший на добрых четыре пальца, нос. Единственный взгляд, которым слуга окинул стоявших перед ним молодых людей, заставил близнецов почувствовать, какая грязная и помятая на них одежда, в каком беспорядке волосы, сколько пыли на побитых башмаках. Не выдержав, Виола сама утащила брата в ближайшую гостиницу, где они помылись и переоделись в одежду, купленную по дороге в скромном магазине готового платья.

В особняке Каларонов двери им больше не открыли. Близнецы истратили целый день в напрасных поисках опекуна, даже не отдохнув после многодневной дороги. Те две недели, которые понадобились Луке и Виоле, чтобы добраться в столицу в наемной карете, маркиз провел при дворе. Многие его видели и охотно делились сведениями о том, где он в эти дни бывал, какие приемы почтил своим присутствием, какой камзол надевал и за какими дамами ухаживал. Но никто не мог сказать, куда ему взбрело в голову податься именно в тот день, когда близнецы его, казалось бы, настигли.

Для ра Велладов единственной полезной встречей оказался визит к семейному поверенному маркиза. Мэтр Салиф выслушал близнецов и пообещал связаться с поверенным из Маринвенской бухты, у которого хранилось завещание их отца, чтобы должным образом оформить все бумаги об опеке.

— Процесс этот будет долгим, так как обмен письмами растянется на недели, а то и на пару месяцев, — сказал он. — Очень жаль, что вы потеряли свою копию документов. Но подготовка бумаг — это единственное, чем я сейчас могу вам помочь. Найти его сиятельство вам нужно самим, я не располагаю никакой информацией о его местонахождении или планах. Молодого маркиза я видел только однажды, когда навещал его в «Оленьем бору» для оформления наследства. Кстати, это хорошая мысль! «Олений бор» — родовое поместье маркиза. Рано или поздно он в него вернется — его сиятельство очень привязан к дому. Гоняться за ним наугад не лучшая из идей. Маркиз слывет любителем рискованных приключений и экзотических путешествий.

Посовещавшись, близнецы решили последовать совету адвоката и на следующее же утро покинули столицу Гевратской империи, их путь лежал дальше на север, к заповедным лесам Алькулонской чащи.