— Гм, — пробормотал Коннор.

— Ты что-то сказал? — осведомилась Сэмми.

— Интересно, куда подевалась вся женственность?

— Ночная рубашка больше не вернется на сцену, так и знай.

— Очень, очень жаль. Ты даже не представляешь, насколько твой маскарадно-рабочий костюм проигрывает тонкому шелку. Послушай, если тебе жалко сорочку, я могу купить их тебе с целый десяток…

Сэмми возмущенно перебила его:

— Послушай-ка, может, самое время настроиться на работу?! Мне недосуг думать о твоем эстетическом удовольствии. Кристина нанимала меня не для этого. Как, по-твоему, я должна бегать по асфальту, скакать по газонам, сидеть на корточках, ловя выгодный ракурс, — в шелковой сорочке?!

— Ладно-ладно, — примиряюще пробормотал Коннор. — Дело превыше всего. Я понимаю.

И опять ему удалось повернуть ее последнюю фразу в свою пользу… Ну что за человек? Невозможный собеседник.

Никакими блинчиками уже и не пахло.

Ворча и ругаясь про себя (еще и завтраком его кормить!..), Сэмми поджарила омлет, неравномерно распределила его по хрустящим тостам. Чтобы не оказаться голодной уже через пару часов после выхода из дома, она присовокупила к омлету бутерброды с ветчиной и с сыром. Коннор жевал с большим аппетитом. Его кружка с какао опустела раньше, чем Сэмми положила перед ним на тарелку последний бутерброд.

— Огромное спасибо! — поблагодарил он.

— Надеюсь, теперь вопрос шантажа закрыт, — кисло сказала Сэмми, составляя тарелки в раковину.

— Разумеется. Конечно, я понимаю — чтобы пообедать у тебя, мне придется придумать что-нибудь новенькое…

— Только этого не хватало.

— Ты права. Шантаж — занятие недостойное мужчины. Лучше я приглашу тебя пообедать. И не забудь захватить фотоаппарат.

Сэмми обернулась. Действительно, фотоаппарат притулился на подоконнике, куда она вынуждена была его пристроить на время кормежки Коннора.

— Да уж. Если я его забуду, то сорву редакции сроки. И Кристина постарается сделать так, чтобы мне уже не помогали ни завтраки, ни обеды…

— Куда поедем?

Сэмми рассеянно пожала плечами:

— Любой парк. Или сквер. Мне все равно. Главное, чтобы там были деревья. Может, водоем… Только мне нужно будет еще заглянуть на заправку. Кажется, бензин был на нуле…

— Зачем тебе бензин? — искренне удивился Коннор.

— Как зачем?

— Мы поедем на моей машине. Ты что же, думала, что я пришел к тебе пешком?

— С какой стати я должна ехать на твоей машине?

— С такой, что я не хочу выслеживать тебя по пробкам, обгонять или догонять. Поедем на моей. И хватит спорить, Сэмми. Мы теряем время.

С ней было не так-то просто сладить.

— Сейчас я поддамся на твои уговоры, — прищурилась Сэмми, — и ты будешь всю дорогу изводить меня своими разрушающими мозг шуточками? А потом мне придется брать такси, когда ты помчишься по своим делам?

— Сэмми, я отвезу тебя, черт подери! — Коннор тоже начал терять терпение.

Она махнула рукой. Они уже почти все утро потратили на препирательства.

— Ладно.

— Давно бы так.

— Не подумай, будто ты взял надо мной верх, — предупредила его Сэмми. — Ясно? Мне просто стало жаль времени…

Сэмми повезло: они успели застать хороший дневной свет. До обеда было еще много времени. Они с Коннором не захотели изобретать велосипед и отправились в ближайший парк. Сэмми отыскала скамейку, рядом с которой находилась альпийская горка.

— А полный рост не подойдет? — уточнил Коннор.

Сэмми свирепо взглянула на него.

— Значит, так… Насколько я помню, твое мнение учитывалось вчера.

— Какое мнение?

— Твое. На разные темы. У тебя брали интервью, и брали его вчера. А теперь мне вовсе не нужно, чтобы ты говорил. Более того, мне даже неинтересно, что ты можешь сказать. Мне нужно, чтобы ты: первое — закрыл рот, второе — сел на скамейку, третье — улыбался.

Коннор захохотал.

— Ну и ну! Как только Кристина с тобой работает?!

— Просто раньше мне еще не попадались такие приглашенные звезды. Буквально полчаса, и съемка в студии готова. Для портрета в рубрику этого было вполне достаточно. Поэтому-то я и не стану фотографировать тебя в полный рост.

— В этот раз.

— Что?..

— Ну… в этот раз, вероятно, не будешь. А что ты скажешь по поводу фотосессии ню?

— Ты о чем? — Сэмми удивленно приподняла бровь.

— Представь: мы вдвоем, только ты и я… Студия, и я позирую тебе обнаженным на фоне черного шелка. Или коричневого бархата. Не важно, по ходу дела разберемся…

— Ты что, спятил?

— Сэмми, пожалуйста, выбирай выражения. Ты все-таки на работе. Неужели тебе, как профессионалу, не интересно запечатлеть обнаженным мужчину в полном расцвете сил? Что-то вроде «Живые боги современности».

Он смеялся над ней.

Однозначно, смеялся.

Сэмми машинально пробормотала:

— Почему же боги?

— Съемка в стиле Древней Греции. Мужчина, который роскошно сложен, должен вызывать у образованной девушки именно такие ассоциации.

— Мы сегодня будем фотографировать или нет?! — сердито выпалила Сэмми. Она сняла крышку с объектива. — Немедленно садись на скамейку! Или…

— Или что?

— Или я за себя не отвечаю.

Коннор покачал головой.

— Ничего не выйдет, Сэмми. Допустим, я уже не нужен редакции. Им не будет меня жалко. Но ты-то! Ты должна до конца дня предоставить Кристине мой портрет. Портрет меня, целого и невредимого.

— Может, помолчишь минутку? — Сэмми взглянула на Коннора через объектив.

Такой невыносимый «клиент» ей еще не попадался.

И что это за нелепые предложения сфотографировать его без одежды?

Коннор, оседлавший скамейку, скрестил руки на груди, застыл с угрюмым выражением лица.

— Ну же, — умоляюще произнесла Сэмми, — улыбнись, пожалуйста. Не могу же я снимать тебя с таким выражением лица…

Его лицо мгновенно осветилось широкой улыбкой.

— Сэмми! Молодчина! Какой прогресс! Ты делаешь поразительные успехи.

— О чем ты? Какие успехи?

— Ты уже просишь меня улыбаться. Я так и знал, что тебя будет радовать, когда у меня хорошее настроение.

— Прекрати, — прошипела Сэмми.

Лицо Коннора немедленно приняло прежнее угрюмое выражение.