Подойдя к камину, нахожу спички на каминной полке и открываю дымоход. Кладу в золу полено и скомкав газету, поджигаю её. Слава богу, что я научилась разжигать огонь, когда гостила у подруги на зимних каникулах в её хижине в лесу.

Огонь занимается быстро и потихоньку тепло наполняет гостиную. Таддеус продолжает спать и я, чтобы не мешать ему, иду в библиотеку. Выбрав книгу с окровавленным ножом на обложке, погружаюсь в хитросплетения детективной истории и… засыпаю.

***

Солнечный свет будит меня. Потянувшись, бреду в гостиную, чтобы проверить Таддеуса, но его нет на диване. На кухне тоже нет. Паника захлёстывает меня, прогоняя остатки сна. Куда он мог пойти? Неужели уехал?

Но шум воды из включившегося душа наверху успокаивает меня. Значит, Таддеус чувствует себя достаточно хорошо, чтобы привести себя в порядок. Это ведь хороший знак, да?

А пока он в душе, я приготовлю завтрак. Подкрепиться нам обоим не помешает.

Я переворачиваю блинчик, когда на кухню входит Таддеус. Он выглядит намного лучше, чем вчера. Рана на лбу затянулась, превратившись в ещё один шрам. Он переоделся в толстовку, не изменяя своему стилю, но на этот раз не накинул капюшон.

— Выглядишь лучше, — улыбаюсь ему и ловко кладу блинчик поверх стопки.

— Почти пришёл в себя, — кивает Таддеус, прислонившись к стойке рядом со мной.

Я искоса взглянула на него.

— Ты заставил меня поволноваться.

Он хмурится.

— Тебе не стоит беспокоиться за меня, Белль.

Знакомое прозвище кольнуло в сердце.

— Мой отец называл меня Белль, — смахиваю набежавшие на глаза слёзы.

Он кладёт руку мне на спину, успокаивая, и я не сдержавшись, обнимаю его за шею. Таддеус крепче прижимает меня к себе, и моё бедное сердце замирает.

— Извини, я не буду называть тебя так, если это тебя беспокоит, — шепчет он, прижимаясь щекой к моим волосам. Боже, останови время. Дай мне побыть ещё хоть несколько минут в его сильных руках.

— Всё в порядке, правда, — шепчу я. — Я не возражаю. Мне это нравится.

— Ты уверена, что всё в порядке?

— Да.

Таддеус размыкает объятия, и я мгновенно  чувствую гнетущую пустоту. Да что со мной такое?

Стараясь взять себя в руки, выливаю остатки теста на сковороду и слежу, чтобы блинчик не подгорел. Я не могу сейчас смотреть на Таддеуса.

— Вкусно пахнет, — разрушает мужчина повисшую вокруг тишину и достаёт из шкафчика клиновый сироп.

— Спасибо.

Мы садимся за стол, и молча принимаемся за еду.

— Могу я задать тебе ещё один вопрос? — не сдержавшись, начинаю я.

Он настороженно смотрит на меня, но медленно кивает, поднося ко рту вилку с блином.

— Ты всегда умел исцелять других?

Он сглотнул, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Нет.

Я подождала, думая, что он продолжит эту тему, но нет. Таддеус предпочёл промолчать. 

— Твой аппетит вернулся.

— Не совсем. Просто блинчики получились вкусными. Я думал, ты не умеешь готовить, — мужчина улыбнулся.

Я опустила голову.

— Я нашла в кладовке смесь. Просто добавила  воды и всё, — призналась ему.

Он рассмеялся, и глубокий звук эхом прокатился по моему телу.

— Но всё равно получилось вкусно.

Я решаю на время отложить расспросы и закончить завтрак.

Когда же Таддеус приподнимается со стула, выпаливаю:

— Как тебе удалось открыть  дверь в моей машине?

Мужчина опустил глаза.

— Она не открывалась…

— …И ты сорвал её?

— Я должен был вытащить тебя, — он резко встал, опрокинув стул.

Мне бы замолчать и больше ничего пока не спрашивать, но я не могу.

— Ты обладаешь сверхчеловеческой силой?

— Нет, — рычит Таддеус, раздражаясь. — Я не сверхчеловек. Совсем не человек. — В его зелёных глазах вспыхивает  ярость, и он спешит выйти  из комнаты.

Я бегу за ним вслед. Хватаю его за руку, заставляя  повернуться ко мне лицом.

— Ты не чудовище.

— Ты не знаешь, кто я и что сделал.

Ярость в его глазах полыхает, но я выдерживаю его напряжённый взгляд.

— Тогда скажи мне.

— Нет! — обречённо выдыхает он. — Я не могу.

— Почему?

— Потому что ты возненавидишь меня.

— Вот это уж навря…

— Я убил человека, — перебивает он. Гнев исчезает  с его лица, и на смену ему приходит обречённость. — Я убийца.

Не верю его словам. Не хочу верить. Он целитель. Он подвергает себя страданиям, исцеляя и спасая людей. Нет. Он не может быть убийцей.

Наверное, мои сомнения отражаются на моём лице, и Таддеус решает развенчать их.

— Я расскажу тебе… Всё. 

Таддеус

Я снял с крючка свою кожаную куртку и протянул Арабелль.

— Пойдём, прогуляемся.

Она накинула куртку на плечи, и на её лице появилось выражение, которое я не могу прочитать. Хотелось бы мне, чтобы чтение мыслей было одной из тех способностей, которыми меня наделили. Но нет…

Я повёл её вокруг дома, к тропинке, ведущей в лес.

— Здесь так красиво! — Арабелль смотрит  по сторонам, восхищаясь деревьями, разукрашенными яркими осенними красками.

— Это особенное место и… уединённое.

Засунув руки в карманы, я быстрее зашагал по тропинке. Арабелль вслед за мной.

Я не знаю, с чего мне начать, поэтому решаю рассказать всё с самого начала.

— Моя мать умерла при родах…

— Наверное, тебе было тяжело расти без неё.

Милая, милая Арабелль. Всегда думаешь о других.

— Да, так оно и было. Я рос сам по себе. Думаю, мой отец делал всё, что мог, но мне не хватало его поддержки и твёрдой руки. Он много работал и предпочитал давать мне всё, что я хотел, кроме своего времени, но я уже не виню его за этого. Только деньги и вседозволенность питали мою нарциссическую натуру. Я стал враждебным и эгоистичным подростком, а затем пресыщенным и эгоистичным человеком…

Арабелль идёт  рядом и внимательно слушает. 

— Я начал встречаться с девушкой  по имени Серина. Ей нравился образ жизни, который я мог ей предложить, с семейным богатством в моём распоряжении. Мы много времени проводили на вечеринках и в постели.  В общем, прожигали жизнь. Мы были молоды, и думали, что ничего плохое не может коснуться нас, но так продолжалось до тех пор, пока мы оба не обкурились и я не сел за руль её «Ламборгини».