– Нам корм нужен для Прошки.

Ни о каком Прошке я до того и не слыхал ни разу. Алешка, конечно, тоже.

– Сколько возьмете?

– Во! - Алешка широко развел руки.

– Не пойдет. - Охранник презрительно усмехнулся. - Не туда вы зашли. У нас меньше тонны товар не идет. - И добавил гордо: - Здесь фирма, а не рынок. Кругом!

Ага, прямо сразу, закружились. Не знает он, с кем связался.

– Вы не в курсе, - сказал Алешка по-английски вежливо. Не в том смысле, что на английском языке, а в смысле интонации. - Мы вышли напрямую на Василь Василича. Он нам обещал.

Охранник немного опешил. Видно, ему выходить напрямую на Василь Василича не светило. Однако спорить не стал. Нажал кнопку внутренней связи.

– Анюта, тут какая-то пацанва до шефа рвется. Посланцы какие-то.

И сказал нам:

– Сейчас референт Василь Василича спустится. С ней договаривайтесь.

Вскоре рядом с комнатушкой охранника отворилась обитая золотистой кожей дверь, и в холле появилась важная дама в строгом костюме и с мобильником на шее.

– В чем дело? - вежливо и сердито спросила она. - Ты что, Ник, сам не можешь разобраться? Что за экскурсия? Что за детский сад? Вы кто такие?

– Оболенские, - скромно сказал Алешка. - Нас Василь Василич в гости пригласил. Говорил, я все ваши проблемы решу, приходите. Коктейль будем пить. У вас есть молочный коктейль?

Дама немного растерялась и поменяла строгий тон на деловой.

– Вас приглашал Василий Васильевич? - сомнение все-таки еще оставалось в ее голосе. - Не знаю, сможет ли он вас принять. Как о вас доложить?

– Скажите, что приехал Алекс Оболенский. С которым он в туманном Лондоне плевал с Бриджуотерского моста на проходящие по реке Темзе буксиры.

– Странная рекомендация, - пробормотала озадаченная дама и взялась за мобильник. - Василий Васильевич, тут какой-то молодой человек на прием просится. Какой человек? С которым вы, извините, с моста плевались. В пароходы…

– В буксиры, - поправил ее Алешка.

Он любит точность. И не сомневаюсь, что он сам, будучи в Лондоне, вполне мог с какого-нибудь исторического моста поплевывать на проходящие под ним буксиры.

– Хорошо, Василий Васильевич, я их провожу. - И обратилась к нам, распахивая золотистую дверь: - Прошу.

Мы пошли длинным коридором. Тоже красиво отделанным. И тоже с картинами на стенах. Но это были хорошие картины - все сплошь красивые кошачьи мордочки. Рекламная продукция фирмы «Кис-кис».

Я бывал у папы в его министерстве и однажды даже ждал его в приемной министра. Но приемная директора какой-то кошачьей фирмы меня поразила в самое сердце. Как во дворце у какого-нибудь Людовика номер восемнадцать или даже двадцать. Только, конечно, у Людовика не было всякой такой техники. А тут тебе и компьютеры, и факсы, и ксероксы, и всякие штучки, которые и не поймешь для чего нужны. Словно весь мир существовал только благодаря фирме «Кис-кис» и сюда сходились все коммуникации земного шара. Ну еще бы! Мир не смог бы существовать без кошачьего корма.

Вот только я никак не определил наше место в этом мире. Чего мы сюда приперлись? И как нас отсюда попрут? Очень вежливо? Или очень невежливо?

Впрочем, Лешка заварил - Лешка пусть и расхлебывает. Тем более что он чувствует себя здесь как дома. Развалился в кресле, нога на ногу.

Секретарша, юная модель, чем-то очень похожая на нашу новую учителку, на тетю Иру, любезно попросила подождать и подкатила к нам стеклянный (а может, и хрустальный) столик со всякими напитками и конфетами.

– Как справляешься, Ленок? - спросила ее дама с мобильником. - Трудно одной?

– Замучилась, - вздохнула секретарша. - Скорей бы уж Ирка выходила.

– У нее сессия, что ли?

– Да нет, у нее сейчас практика. В какой-то школе. Да шеф ей еще какое-то поручение дал. Личное, секретное, ответственное.

– Сочувствую тебе, - покивала дама и вышла из приемной.

Алешка тем временем (не теряя времени) надувался минеральной водой. И за каждой щекой - по конфете. И еще, по-моему, горсть конфет он рассовал по карманам. А я - тюфяк тюфяком! - стал открывать бутылку, вода фыркнула из горлышка, залила меня, весь столик и немного ковер.

– Пустяки, - мило успокоила меня секретарша. И позвонила уборщице.

Конечно, ей пустяки, а мне сидеть в мокрых штанах? И по улице Тверской вышагивать?

Но тут на столе у секретарши что-то нежно звякнуло, она щелкнула кнопкой и сказала:

– Слушаю, Василий Васильевич. Хорошо. - И кивнула нам на дверь. - Проходите, господа.

«Господа» (один из них в мокрых штанах) прошли в кабинет шефа фирмы «Кис-кис».

Он встретил нас очень приветливо. Я бы даже сказал - приторно. Как самых выгодных клиентов. Лешка опять было начал вспоминать их встречу в Лондоне, но «Кис-кис» от воспоминаний вежливо, но настойчиво уклонился. И стал нас расспрашивать про наши дела.

– Плохи наши дела, - вздохнул Алешка, разваливаясь в кресле.

– «Двоек» много? - сочувственно спросил его Василь Василич и успокоил: - Это пустяки, это легко поправимо. Но учиться, - сказал он назидательно, - учиться надо хорошо. Чтобы достичь жизненных успехов. - И он многозначительно обвел глазами свой шикарный кабинет.

Вообще-то, с ним можно согласиться. Но когда папа говорит об этом, он почему-то совсем другие доводы приводит.

– Не в том проблема, - сказал Алешка. - Ваша стройка погубила наш стадион.

– Как? - подскочил Василь Василич. - Не может быть!

– Может, - сказал я. - Вы строите свой дом на нашем стадионе.

– Боже мой! - Он ухватился за щеки, будто у него разом разболелись все вставные зубы. - Но я же не знал! Ай-ай-ай! Как же меня подставили! Бедные дети!

Ну, бедные дети, положим, его не подставляли…

И он стал подробно объяснять, как он подал заявку, все другие необходимые документы, заплатил все положенные деньги, и ему - совершенно законно - выделили это место. И вот надо же - оказалось это место школьным стадионом.

– Но мы все уладим. Мы построим для вас великолепный спортивный комплекс!

– С бассейнами? - хитровато спросил Алешка.

– Ну, точно я не знаю, я проект еще не видел. Но, думаю, в него можно будет внести необходимые поправки. Пусть будет и бассейн. Мне не жалко.

Странно он себя ведет, все время думал я. Мне почему-то казалось, что он… боится. Боится почему-то Алешку. Худенького пацана с наивными голубыми глазами. С конфетой за щекой. И с хохолком на макушке.

– Да, строительство, конечно, уже не остановить, - вздыхал Василь Василич. - Это огромные убытки, нашей фирме их не перенести - мы разоримся. А вот ваши неуловимые мстители…