– Конечно, Том... Крейтон, – заскулил его подручный. – Конечно, я сделаю. Все, что прикажешь, капитан, все в точности. – Он робко посмотрел на неподвижную фигуру. – А что ты с ней сделал? Почему она не просыпается?

Крейтон мрачно рассмеялся:

– Я кое-что дал ей, чтобы она стала более покорной.

Он выпрямился, уставившись на лежащую женщину. Эта маленькая сучка доставила ему слишком много хлопот с самого начала. Проклятая девка, слишком умная, она всегда, казалось, знала, что он хотел сделать. Но он справился! Жар триумфа охватил Крейтона. Да, ей-богу, он действительно поймал ее, и теперь она никуда не денется. Внезапно он нахмурился, задав себе вопрос, а не удвоить ли цену за свою работу?

– Я думал, что мы собираемся доставить ее к Элен, – продолжал хныкать маленький человечек рядом с ним. – Ты говорил, я могу позабавиться с ней. Ты обещал...

– Закрой рот, сопливый придурок!

Разозлившийся Крейтон дал пинка своему компаньону, опрокинув его лицом вниз на гниющие доски пирса.

– О-о-о! – застонал Сандерс и стал медленно отползать назад, не отводя глаз от своего партнера. – Ты не должен поступать так со мной, Томми. Нет, не бей меня. Мы ведь с тобой как родные братья. – Он медленно поднялся на ноги и напрягся. – А где деньги, что ты обещал мне? Я еще не видел ни одного шиллинга. – Пока он говорил, его пальцы украдкой тянулись к карману.

Внезапно револьвер блеснул в руке Крейтона.

– Забудь об этом, мальчик Джейми. – Глаза Крейтона были холодны, как свинцовые волны, плещущиеся у его ног. – Считай, что я забыл принести деньги. Я был слишком занят, ты же знаешь. – С резким щелчком он взвел курок. Револьвер был совсем новеньким и поблескивал стальными цилиндрами. – Так или иначе, ты свое получишь.

– Нет, Томми. Не надо! Ты обещал...

В снежном водовороте раздалось три выстрела, но никто не услышал их, кроме того, кто стрелял. Поскрипывая дорогими новыми ботинками, Крейтон поднял забрызганное кровью тело своего бывшего партнера и швырнул его с пирса.

Никаких улик, сказал его наниматель. За ту сумму, что он получил, Крейтон был только рад подчиниться.

Долгое время он стоял неподвижно, наблюдая за темным предметом, исчезающим в водоворотах неприветливой Темзы. Потом, когда безжизненное тело Сандерса всплыло и закружилось среди пены и мусора в холодных волнах, Крейтон громко расхохотался, наблюдая, как течение уносит мертвое тело на восток, к морю.

Раджа Ранапура хмуро посмотрел в окно экипажа. Лунный свет искрился на драгоценных камнях, украшающих его шелковую блузу. Темные глаза сузились, как только он увидел длинную вереницу экипажей, загораживающих проезд. Итак, роскошное заведение Элен пользовалось популярностью сегодня вечером. Это означало, что множество шумных молодых щеголей из Оксфорда, Сассекса и Кента съехались сюда в предвкушении целой ночи, посвященной пьянству, азартным играм и распутству.

Заведение Элен посещали только сливки английского общества. Ее клиентами были несколько герцогов, множество графов и баронов, даже один или два принца, хотя владелица публичного дома была достаточно осторожна, чтобы настоящие имена ее гостей никогда не упоминались в пределах сверкающих, освещенных газовыми люстрами залов.

Ведь Элен владела самым роскошным публичным домом в Лондоне. У нее работали изящные и хорошо воспитанные женщины со всех континентов. При любых вкусах мужчины – будь это странные методы наслаждения, принятые в Каире, Калькутте или Пекине, – ему достаточно было лишь заглянуть к Элен. Вот почему раджа Ранапура приехал сюда сегодня вечером.

Экипаж остановился перед ярко освещенным входом трехэтажного особняка. Несколько праздношатающихся гуляк с изумлением наблюдали, как раджа входил внутрь в своем необычном наряде, сверкая драгоценными камнями, шелестя шелковой одеждой и позванивая кривой саблей.

Любопытные и враждебные взгляды сопровождали его широкоплечую фигуру на мраморных ступенях, ведущих в пышное фойе изысканного публичного дома. При входе в главный салон его встретила миниатюрная китаянка в расшитом золотом кимоно, предлагая свои услуги, но человек в тюрбане жестом отклонил предложение.

Как он и ожидал, салон был полон. Пары сидели и лежали в различных позах на бархатных диванах, расставленных по всему залу. Раджа узнал нескольких мужчин, присутствовавших на аукционе на Рассел-стрит. В одном углу позади комнатных пальм сидел граф Беллингхем, вознаграждая себя за неудачу на торгах ласками чувственной рыжеволосой красотки, чья пышная грудь угрожала вырваться из низкого декольте полупрозрачного платья в любой момент.

Рядом сидел йоркширский заводчик с одурманенными глазами. Хихикая, как школьник, он принимал бокал шампанского от ясноглазой блондинки, одетой только в корсет и отделанные кружевом панталоны.

Звонкий смех и пронзительные возгласы наполняли салон. Эти звуки напомнили радже о сухом шелесте умирающей слоновьей травы накануне начала муссонных ливней. Внезапно он почувствовал беспокойство и раздражение, ненависть ко всему и всем – к пронзительному смеху, крепкому аромату духов и безразличию, с которым клиенты обменивали деньги на час или два механических и полностью лишенных эмоций женских ласк.

Он на секунду закрыл глаза. Перед ним возникли не карликовые комнатные пальмы, а мягкие изгибы зеленых холмов, засаженные молодыми кустами чая, подставлявшими ветви к безоблачному голубому небу. Боже, как он стремился ко всему этому! И как он ненавидел этот холодный, сырой город с такими же холодными, безразличными мужчинами и женщинами!

Он хотел бы уехать немедленно!

Это было невозможно. Предстояло уладить слишком много формальностей, связанных с продажей рубина. Кроме того, ему необходимо сделать важные закупки. Нет, он приехал в такую даль не для того, чтобы сразу же повернуться и уйти.

«Неужели ты ждешь ее? Неужели ты готов задержаться здесь в надежде, что она может изменить решение? Если так, то ты просто дурак!»

Раджа нехотя открыл глаза. Он скрыл свое отвращение и изучал салон, медленно разглядывая лица, которые смотрели на него с откровенной ненавистью. Он хотел бы, чтобы кто-то из них решился на что-то большее. Хорошая драка была бы сейчас весьма кстати. Жаль, но это не помогло бы избавиться от неприятного привкуса во рту или от боли ожесточенных воспоминаний. Тем более от вида крови, запятнавшей пол аукционного зала. Но ни одна из этих мыслей не отразилась на его неподвижном смуглом лице. Гордость и привычка к скрытности не допускали такой откровенности.

Он просто неподвижно и высокомерно стоял в стороне под неприветливыми взглядами. Странно, но ненависть мужчин не разделялась женщинами. Причудливо причесанные и легкомысленно одетые, они изучали высокого широкоплечего жителя Востока с откровенным интересом.

Почему-то они напомнили ему о голодных кобрах, готовых поразить добычу. Как легко его необычный костюм привлек женское внимание, цинично подумал раджа. Необузданная алчность жительниц Лондона удивила его.