Имеется ответная телеграмма: «Ликвидацию К. Ардашева разрешаю. Центр».

Во время устранения К. Ардашева майор Кадберт Борнхил (Донн) был убит. Агент Чинар так же погиб во время бегства на воздушном шаре. Нет никакого сомнения в том, что провал спецоперации «Чёрная магнолия» и гибель двух наших агентов — дело рук отставного русского шпиона Ардашева.

В 1914 году г-н Ардашев оставил адвокатскую практику, вновь вернулся на службу в МИД, получил чин статского советника и сразу же был отправлен в Персию в качестве чиновника по особым поручениям для расследования убийства второго секретаря российского посольства коллежского советника Раппа. Во время означенной командировки действия г-на Ардашева были направлены исключительно против Германии и её союзников.

1915-16 годы статский советник Ардашев провёл в Петрограде и только в 1916 году выезжал в Киев. О его разведывательной деятельности против Соединённого Королевства сведений не имеется. Тем не менее, он был замечен дважды в компании Сэмюэля Баркли, третьего секретаря нашего посольства. Проверка последнего не установила каких-либо попыток г-Ардашева завербовать британского дипломата. Таким образом, с полной уверенностью можно сказать, что в 1915 году он не нанёс Британии какого-либо вреда. Несмотря на это, из нашего источника в России стало известно, что благодаря г-ну Ардашеву в том же году русское военно-морское ведомство получило чертежи устройства с американской лодки класса Protector. Этот прибор с большой точностью определял пройденное по дну расстояние и глубину погружения подводной лодки (ранее четыре подобные субмарины, работающие на бензиновом двигателе, были куплены российским морским атташе в США и в разобранном виде тайно вывезены в Либаву). Каким образом Ардашеву удалось раздобыть эти чертежи, не покидая Петрограда, — неизвестно. Из русских газет следует, что за эти два года он раскрыл несколько громких преступлений не только в столице, но и в Киеве (вырезки статей с переводом прилагаются). Некоторые из них имеют непосредственное отношение к разведывательной деятельности, другие — нет.

В 1917 году статский советник Ардашев был назначен руководителем Бюро для объединения деятельности различных органов Министерства иностранных дел по контрразведке. После большевистского переворота 25 октября г-н Ардашев исчез. Его местонахождение неизвестно».

— Уф! Ну и птица! — выдохнул Камминг и, подняв глаза, спросил: — И где же он?

— В Ставрополе.

— Этого следовало ожидать. Локкарт предпринял массу усилий, чтобы в этой революционной неразберихе завладеть картотекой агентов российского МИДа за рубежом, но у него ничего не вышло. Большевикам она тоже не досталась. Именно Ардашев отвечал за её сохранность. Да, хороший товар и за него можно выручить такие деньги, что хватит до конца жизни. Надо бы вывезти сего господина к нам. И чем скорее, тем лучше.

— К сожалению, это пока невозможно.

— Почему?

— Он в тюрьме. И, как сообщает Лорд, большевики могут его расстрелять в любой момент.

Директор выдвинул ногу с протезом, взял трость, поднялся из-за стола и, прихрамывая, подошёл к огромному окну.

— Ах, Ардашев, Ардашев, — задумчиво проронил он, глядя на Темзу, — сколько же раз ты переходил нам дорогу?

Майор резко повернулся.

— Ничего не поделаешь, Мак. Придётся опять с ним повозиться. Но игра стоит свеч. Возьмите карандаш и пишите сообщение…

Ставрополь, губернская тюрьма.

I

Клим Пантелеевич поднялся и вышел в тюремный коридор, где его ожидал охранник, читавший какую-то бумагу и тот самый матрос по фамилии Якшин со своими двумя подчинёнными.

— Ну что, миляга, поедем прокатимся? — прошипел он, дыхнув на Ардашева запахом гнилых зубов.

— И куда же? — осведомился Клим Пантелеевич.

— А на кудыкино поле, вернее — к кудыкину оврагу, где мы контру в расход пускаем. Но ты, сука, о быстрой смерти не мечтай. Не заслужил. Мучиться будешь, мамку вспомнишь, боженьку, а уж потом, когда мне надоест слушать твои мольбы о смерти, я тебя кончу прямо сюда, — он ткнул грязным ногтем Ардашеву в лоб и добавил: — между зенок. Нет, я, конечно, мог бы тебя и здесь в тюремном дворе пристрелить, но разве это интересно? Один выстрел — и всё. А в лесу весело: птички поют, зверушки бегают, цветы пахнут. Там мне будет сподручнее.

— Что ж, поедем. Давно я свежим воздухом не дышал.

— А? Слышали? — хохотнул матрос, обернувшись к двум своим спутникам — подышать захотел! Да сейчас так надышишься, что мало не покажется! Двигай костылями, белая собака!

Пока шли по лестнице, Клим Пантелеевич почему-то совершенно не думал о предстоящей смерти, а с интересом осматривал тюрьму, в которой он упрятал немало злодеев, но сам оказался в её стенах впервые (турецкая каталажка не в счёт). Длинные коридоры, сводчатые потолки, как в Духовной семинарии или больнице общественного призрения, железные лестницы с клёпками, облезлые стены…

Неожиданно, прямо на них по коридору шла вразвалочку огромная, размером с кошку, крыса. Скорее всего, обезумевшая. Она двигалась по самому центру, чувствовала себя полновластной хозяйкой помещения и совершенно не собиралась ни бежать назад, ни останавливаться.

— Ах ты тварь! — воскликнул Якшин, вынул оружие и, оттолкнув конвоированного, сделал несколько выстрелов. Они эхом прокатились по своду и исчезли только где-то в межлестничном пространстве. Крыса запищала, но всё равно, оставляя кровавый след, продолжала ползти вперёд. Тогда матрос вытащил шашку и с остервенением принялся рубить серую мерзость. Зрелище было отвратительное, и Ардашев отвёл взгляд.

На шум сбежалась охрана, но, поняв, что произошло, и, не желая иметь дело с матросами, ретировалась.

Наконец Якшин успокоился и, вынув из кармана грязный носовой платок, вытер лезвие шашки. Платок он бросил тут же. Вдруг большевик повернулся к статскому советнику и, глядя на него стеклянными глазами, сказал зло:

— Вот так мы и вас, буржуазов, порубаем. Понял?

Ардашев ничего не ответил.

Вскоре они выбрались из каземата. У полосатой сторожевой будки стоял часовой. Якшин показал ему бумагу и тот разрешил покинуть двор.

Клим Пантелеевич вдруг припал на одну ногу и опустился на колено.

— Что там у тебя? — рявкнул главный.

— Судорога, наверное. Давно не ходил, вот и свело ногу.

— Нам что нести тебя? Давай быстрей поднимайся и скачи на одной, — хохотнул он.