— Измена повелителю страны Туманов карается смертью. Твоей в том числе.

— Плевать! Я хочу быть только с тобой.

— Ты сумасшедшая!

— Это ты свел меня с ума.

Эрмас не умел долго ей противиться. Вскоре он уже целовал Алтею, одновременно задирая ее юбку. Он взял ее прямо там, у стены, в гостиной, куда в любой момент мог зайти кто угодно.

А она все шептала в каком-то исступлении и отчаянии:

— Ты меня любишь? Да? Скажи это… Скажи!

И он повторял в ответ:

— Да, да, люблю. Тебя одну.

Казалось, в этот раз ее до пика довели вовсе не его поцелуи и умелые ласки, а эти самые слова. Запретное чувство, сладко ноющее в груди.

По щекам текли слезы. Алтея плакала, сама того не замечая. Любовь — дар и проклятие старшей принцессы. Без нее все было бы куда проще, но в то же время и намного хуже.

Уходила Алтея неохотно. Но Эрмаса ждал принц, он не мог не явиться. Это расставание тоже было как последнее. Наверное, теперь так будет всегда. Неизвестно, когда в следующий раз им удастся урвать минутку и побыть наедине.

В парке, куда Алтея вышла, она первым делом наткнулась на сестру.

— Сегодня ты непривычно тиха, — отметила Лина.

— Настроение плохое, — дернула плечом Алтея. — Все думаю о том, что скоро повелитель потребует с меня супружеский долг. С сегодняшнего дня мы спим в соседних покоях, как положено мужу и жене. Так что это вопрос времени.

— Считаешь, он пожелает тебя уже этой ночью? — нервно спросила сестра.

Алтея присмотрелась к ней. Не может быть, чтобы Лине было дело до того, с кем делит постель Алатар Небул. Просто он стал ее первым мужчиной. Такое оставляет след. Но вскоре она о нем забудет.

— Я постараюсь избежать близости в ближайшие ночи. Скажусь больной после обряда. Но надолго этой отговорки не хватит.

— Ты обязана делить с ним ложе, — сказала Лина. — Мне тоже было нелегко возлечь с ним на алтарь, но я же справилась.

— Это другое. Твое сердце свободно, а мое — занято. Когда любишь кого-то, не терпишь прикосновения других мужчин.

— Привыкнешь. Теперь ты жена Алатара, он ждет от тебя наследников. И это должен быть ребенок именно туманника. У них необычная внешность, и я слышала, что цвет их волос и глаз всегда передается по наследству. Родишь темноволосого кареглазого ребенка, и тебя казнят за измену.

Алтея нервно сглотнула. Полезное знание.

— Ты ведь не беременна? — покосилась на нее Лина.

— Нет-нет, что ты. Я же пью настойку.

При упоминании настойки Лина побледнела.

— Что-то не так? — уточнила Алтея.

Настал черед Лины отнекиваться, после чего она поспешно ушла, сославшись на какое-то важное дело. Алтея проводила ее задумчивым взглядом. Кажется, у них с сестрой появились секреты друг от друга. Печально.

Как Алтея и задумала, несколько ночей ей удавалось избегать близости с мужем. Хоть и нехотя, но повелитель все же отпускал ее в отдельную спальню. Увы, вечно так длиться не могло. Его терпение иссякло на четвертую ночь.

В этот раз он был настойчив. Поздно вечером явился в спальню к жене без стука. Алтея замерла, едва его увидев. Сразу поняла, что к чему.

Мужчина подошел молча, схватил ее за пояс халата и привлек к себе. Развязав узел пояса, он стянул халат с Алтеи. Следом на пол отправилась сорочка. И вот принцесса уже стояла обнаженная перед варваром. Помоги Пресветлая мать! Как Лина это выдержала?

Алтея ни с кем не была кроме Эрмаса. Будь ее воля, так бы и оставалось. Но мужу нельзя отказать. Он в своем праве. Как сказала Лина — придется стиснуть зубы и терпеть.

Алатар был доволен тем, как прошел обряд. Алтарь не только принял кровь его невесты, но и заглушил боль, позволив ей получить удовольствие. Священный камень предков поступает так далеко не с каждой девушкой, а с чужачками и вовсе крайне редко. Это значило, что алтарь одобрил их союз, посчитав их подходящей парой.

Расставаться с теперь уже женой совсем не хотелось, но он все же отпустил ее, понимая, что девушке нужно время прийти в себя. Ей надо побыть в одиночестве. Жрец был прав.

Они провели эту ночь порознь и встретились только за завтраком. И вот тут Алатара ждал неприятный сюрприз. Его жену как будто подменили за ночь. Она вела себя иначе и мало походила на ту хрупкую и ранимую деву, что разделила с ним обряд.

Возможно, на нее так подействовала потеря невинности. Стресс вызывает разные реакции. Алатар решил повременить с повторной близостью. Думал, ему будет сложно спать в соседней с женой комнате и не пойти к ней. Но ничего подобного.

С прискорбием он констатировал, что собственная жена не будит в нем страсть. А то, что было на обряде — тот взрыв эмоций и яркость ощущений — всего лишь результат воздействия священного камня. Как бы грустно ни было это признавать, но Алатар до конца дней своих связан с женщиной, которая ему абсолютно безразлична.

С каждым днем жена менялась в худшую сторону. Спустя несколько дней после обряда она предстала перед Алатаром совершенно в ином виде: в наряде с глубоким декольте, с яркой краской на лице и пышной прической. Он даже не сразу ее узнал. Понял, что это принцесса, лишь когда она села рядом с ним за столом.

— Ты изменилась, — заметил Алатар. — Чего ради?

— Мне хочется быть красивой для своего мужа, — заявила она.

Солгала. Он видел это по глазам. В них не было ничего. Ни любви, ни уважения, ни даже интереса. Одна пустота.

Алатар молча кивнул в ответ на ее слова. Раз принцесса в состоянии лгать, значит, она уже достаточно оправилась после своей первой ночи. Довольно ее оберегать, пора задуматься о наследнике. Хорошо бы жена уже была беременна. Тогда можно будет какое-то время к ней не прикасаться. Но даже священный алтарь не дает стопроцентной гарантии зачатия.

Этим же вечером Алатар отправился к жене. На слова не разменивался. О чем им говорить? Без стука вошел в спальню, шагнул к принцессе и притянул ее к себе. Резким движением развязал пояс и сдернул халат с ее плеч. Следом на пол полетела сорочка. После чего Алатар отступил на шаг — полюбоваться молодым телом жены. В красоте ей нельзя отказать. Хоть в этом ему повезло. Возбудиться будет легко.

Кивком он указал жене на кровать. Девушка послушно легла на спину, а он, раздевшись, шагнул к ней. Память подкинула картинку из обряда: девушка, распростертая на алтаре, он нависает сверху и целует ее живот. Бархатная кожа, пахнущая полевыми цветами, и шрам в форме полумесяца чуть выше пупка. Он прикусил, а потом лизнул кожу, где тот был.

Стоило подумать об этом, как возбуждение достигло пика. Аж температура тела подскочила. Такая мелочь, даже пустяк — шрам, а Алатар мгновенно распалился. Захотелось все повторить. Снова ощутить вкус девушки на кончике языка. От предвкушения аж скулы свело.