- Алло, Анюта! Что случилось?

- Ничего. Всё в порядке. Прошлой ночью плохо спала, хочу лечь раньше. Спокойной ночи, мам.

- Конечно, ложись, доченька, выспись. Спокойной ночи.

Тихо вышла из квартиры, осторожно закрыв входную дверь, спустилась по лестнице. Подождала пока люди, ожидавшие лифт уехали, вышла из подъезда, села в подъехавшее такси и уехала.

Лифта в доме, где жил Игорь не было, она медленно, стараясь не стучать каблуками, поднималась по лестнице, подойдя к квартире, толкнула дверь и быстро вошла внутрь.

И сразу попала к нему в объятья. Их губы слились пылким, долгим поцелуем. По пути он помогал ей раздеться.

- Игорёк, ужасно соскучилась, люблю тебя.

- Анечка, девочка моя.

Оба торопились так, будто боялись куда-то опоздать, что-то не успеть. Анна не видела ни окружающей её обстановки, ничего, кроме него. Это был бурный секс, как бывает при долгом воздержании или длительной разлуке. Он посмотрел ей в глаза, лёгкими поцелуями покрыл лицо.

- Всё хорошо? Не сделал тебе больно, так спешил. Весь день ждал, вначале вечера, потом, когда ты приедешь, откроешь двери и войдёшь. Не знаю, сколько раз я метался от окна к двери, прислушивался к малейшему шуму в подъезде, при каждом звуке бежал к двери. А как увидел, что ты входишь в подъезд, сдерживал себя, чтобы не выбежать навстречу.

- Всё отлично! Я люблю тебя, сильно-сильно.

- Это юношеская влюбленность. Ты очень молода, нет жизненного опыта. Пойдём, примем душ.

- Вместе, как я мечтала.

- Как ты мечтала.

Анна забыла ощущения, когда тебя моют. Кто мыл её в младенчестве она не помнила. Позже мытьём внучки руководила бабушка. Когда двенадцатилетняя Аня выдвинула протест, той после нескольких вздохов пришлось покинуть ванную. Когда любимый человек, ласково поглаживая, наносил гель на спину, грудь, внутреннюю сторону бёдер Анна начала постанывать.

- Что-то не так?

- Я тебя опять хочу.

- Не будем торопиться. У нас достаточно времени.

- Когда жена возвращается.

- В воскресенье после обеда. Пойдём я тебя покормлю. Надень мой халат.

Девушка вышла из ванной и огляделась. Шторы на окнах плотно задёрнуты. Большой овальный диван, рядом стеклянный журнальный столик был накрыт для двоих. Тарелки, холщовые салфетки, свёрнутые в виде сердец, свечи в виде роз, приборы- всё, было расставлено, так умело, что Анна поймала себя на мысли: «У него большой опыт, он это делал много раз. Кому? Жене? Любовницам? Может я просто очередная».

- Присаживайся, Конфетка, повар с меня никакой, но я старался. Кухней не занимаюсь, поначалу хотел ужин заказать.

- Скажи, у тебя много было любовниц до меня?

- Сладкая, к чему допрос?

- Скажи, я не обижусь.

- Давай не будем портить вечер.

Анна испугалась, что если она не переменит тему, то придёт час расставания.

- Я пошутила. Мне всё равно. Просто сильно люблю и ревную тебя. Главное, ты со мной. Никому тебя не отдам. Запомни, милый, я твоя последняя любовница.

Обняв его за шею начала целовать, постепенно её поцелуи становились всё ниже и ниже. Позже, придя в себя, он заметил, что свечи почти догорели, мясо, над которым он так долго трудился, остыло, громко засмеялся.

- Что случилось? Почему ты смеёшься.

- Как хорошо, что мы не муж и жена.

- Почему?

- Не хочу умереть от голода. Я сегодня только позавтракал. Быстро разогрею, будем есть.

«Я, кажется, его заморила. Надо посмотреть, должны же быть фотки жены, детей»,- Аня посмотрела вокруг в поиске рамочек с фотографиями. Ничего не заметив, она пошла в спальню, быстро окинула взглядом комнату. Ничего. На прикроватных тумбах только ночники. Выдвинув верхний ящик одной из тумб, она нашла, что искала.

Небольшую красивую рамочку Анна осторожно вытащила из ящика: «Кто тебя туда спрятал? Игорь. Почему? Почему он положил фотку ящик? Стесняется жены или меня?» С фотографии на Аню смотрел Игорь, бережно обнимающий стройную, приятную женщину средних лет в легком летнем платье. Счастливая улыбка дамы, небольшой наклон в сторону друг друга производили впечатление крепкой, любящей пары. Девушка в недоумении смотрела на изображение: «Фоткались на отдыхе, похоже этим летом, если он её любит, почему изменяет».

- Анечка, всё готово!

Быстро положив фотографию на место, Анна пошла к столу. Игорь Николаевич разливал по бокалам красное вино, подошёл к любовнице и один из бокалов протянул ей.

- За тебя, конфетка!

- За тебя, любимый!

- За нас!

Выпив несколько глотков, поцеловал приоткрывшуюся из запаха халата крепенькую девичью грудь, подвёл к дивану. Сам он сел напротив.

- Давай, ешь. Ещё одного разогревания мясо не выдержит.

- Хочешь, я завтра приготовлю обед или ужин.

- Нет.

- Боишься быть отравленным?

- Мила очень хорошая хозяйка, каждая вещица на кухне имеет своё, ею определённое место, ты случайно можешь, что-то поменять. Она сразу это заметит.

- Ты не можешь ошибиться.

- Нет, за восемнадцать лет брака я знаю, где и что находится.

- Но это клаттерофобия.

- Меня устраивает, что в квартире чистота и порядок.

- Фрейд писал, что рвение к чистоте - результат сексуальной неудовлетворённости.

- Я её полностью устраиваю. Давай сменим тему. Почему ты не ешь?

- Поужинала дома, перед уходом, когда ждала твоего звонка.

- Тебе не тошнит.

- Нет. С чего это. У меня здоровый желудок.

- Ты очень похудела.

- Хочу быть стройной и красивой, чтобы ты в меня влюбился.

- Конфетка, ты меня всякая заводишь.

Утром Аня проснулась раньше любовника. Это был первая их ночь и первое утро.

«Доброе утро, милый. Жаль, что ты не разрешил похозяйничать на кухне», - она смотрела на его лицо, осматривала каждую, уже появившуюся, морщинку, каждую чёрную точечку на его подбородке, откуда за ночь, успел пробиться сбритый вчера, маленький колючий волосок бороды.

«Такой близкий и родной, далёкий и чужой. Он принадлежит той женщине на фотографии, но не полностью».

Анна обрадовалась мысли, которая всплыла у неё в голове: «Как хорошо, что я не жена. Сейчас на моем месте лежала любовница».

- Доброе утро, милая, у тебя такой вид, будто решаешь мировые проблемы. Чем занята головка моей конфетки. Подожди, я сейчас.