— Дорогая баронесса, я вас ищу по всему залу. Где же вы прячетесь?

Ольга кокетливо улыбнулась и промолчала. В последнее время ей все труднее было соблюдать правила игры, временами хотелось дерзить и отвечать колкостью на колкость. Особенно тогда, когда это не грозило ее идеям. Но нынче совершенно не тот случай. Она сделала милый книксен и самым благонравным голоском произнесла:

— Вот же я, ваша светлость. Полагаю, вы нашли меня безо всякого труда.

— Дерзите, милая баронесса. Но я не сержусь — красивым одиноким дамам можно простить многое… Если не вообще все.

«Вот поэтому штабс-капитан танцует с Поленькой, а не со мной…» Ольга с удовольствием подала великому князю руку, которую тот нежно и умело поцеловал. Только как-то ему удавалось сделать так, что совершенно невинное движение приобретало характер более чем двусмысленный. И она поспешила ответить столь же игриво:

— Одинокие дамы всегда рады угодить вашему величеству…

— Ох, баронесса… — шутливо погрозил пальцем Владимир Александрович. — Будьте осторожны, иначе я поймаю вас на слове…

«Глупец… Болтун… Ну вот как тут удержаться и не нахамить?..»

— Ловите, сударь мой… Пытайтесь…

Вальс стих, Поленька подошла к баронессе.

«Вот сейчас я тебя и осажу, душка великий князь…»

— Владимир Александрович, ведь мы же сан-фасон[3], верно? Позвольте вам представить мою воспитанницу, Поленьку Яворскую.

Поленька сделала огромные глаза: ее, бесприданницу и даже не дворянку, представляют самому великому князю…

— Аншанте, милая Поленька… — пробормотал великий князь, милостиво улыбнувшись безродной девушке и даже подав руку.

И весь зал дружно прозрел, увидев не «далеко не юную воспитанницу выскочки», а милую Поленьку, которую привечает сам великий князь! Баронесса мысленно отпраздновала первую за сегодня победу.

От штабс-капитана не укрылось удовольствие баронессы, заметил он и весьма изысканный флирт дяди царя. «Так вот почему я был нужен… — догадался он. — И нужен именно при Полине, не при Ольге… Что ж, жаль, очень жаль. Но с великим князем мне не тягаться…»

— Но что же мы стоим, друг мой Ольга Дмитриевна? Прошу вас, побеседуйте несколько минут с усталым стариком.

Мысленно усмехнувшись, уж в который раз за этот вечер, баронесса подала великому князю руку.

— С удовольствием побеседовала бы. Однако не вижу здесь ни одного усталого старика…

— Вы все льстите мне, сударыня, — пророкотал дядя царя и увлек баронессу фон Штейн в малую гостиную.

— Как она хороша, — вздохнула Поленька, не замечая, что говорит это вслух. — Как умна, как благородна. Как бы я хотела хотя бы в малости походить на свою душеньку мачеху…

— Вы много лучше, Поленька. — Штабс-капитан Глебов поцеловал девушке руку. — И у вас все впереди.

В ответ на комплимент Полина нежно улыбнулась: Алексей Алексеевич оказался таким приятным и галантным кавалером…

Сам же галантный кавалер хоть и вздохнул, а все же решил, что Поленька — отличный выбор. Раз уж нельзя обратить заинтересованный взор на баронессу, то пусть хотя бы останется его, Алексея Глебова, добрым другом.

* * *

Малая синяя гостиная оказалась не так уж и мала. Темный дубовый паркет, тяжелые темно-синие бархатные шторы, темная же мебель, кресла, обтянутые синим и серым шелком, — все это скрадывало, хотя и незначительно, изрядные размеры зала. Здесь было тихо и прохладно — ветерок с Невы шевелил занавеси и слегка качал пламя на высоких свечах.

«Вот это уже совершенно лишнее… Небось, во дворец электричество давно провели. Да и по всей столице фонари горят-сияют. Уж не рязанская, поди, губерния, да и не сибирская тайга…»

Великий князь закурил и упал в кресло. Только тогда баронесса решилась грациозно опуститься на краешек козетки. Сейчас перед ней был не душка военный и даже не престарелый обольститель. Характерный блеск в глазах вмиг превратил дядюшку царя в подлинную акулу делового мира. Ольга вспомнила, что уже слышала в Американских Соединенных Штатах преинтереснейшее слово «бизнес» — сиречь именно дело, которое ведешь от всей души, вкладывая не только и не столько деньги, сколько силы и саму душу.

— Итак, уважаемая баронесса… О чем мы не договорили третьего дня у князя? И что вы от меня скрыли?

Ольга про себя расхохоталась. Не стоило начинать с ней переговоры с запугивания, пусть даже столь милым тоном. Да и не скрывала она ничего… Ну, точнее, почти ничего. Правда, за эти дни «почти» чуток разрослось, однако об этом упоминать было пока рановато…

— Помилуйте, Владимир Александрович… Разве посмела бы я что-то скрывать от вашего высочества? Не знала, вот и молчала.

— А сейчас узнали?

— Да. — Баронесса коротко кивнула. — И хочу поделиться в первую очередь с вами нынешними своими планами.

— Именно со мной?

— Конечно! Вы человек мудрый, в деловом мире известна ваша хватка. Ежели вы моей идеей проникнетесь, то уж свет и подавно…

«Лесть и по сю пору самое сильное оружие… Мудрый он, хватка его известна, прости Господи. И вот уж, глядите: мигом успокоился, надул грудь, как индюк. Теперь совсем иначе на меня и мир смотрит. Чудны дела твои, Господи… Отчего одним ты разума не даешь, а другим его с избытком отмеряешь?..»

— Льстите, льстите, — поощрил великий князь довольным тоном. — Приступим же к вашей идее.

— Извольте, — баронесса сосредоточилась. «Тут надо бы осторожно… проговориться, не проговариваясь, и выжать из него все, что только можно…» — Через несколько месяцев, как известно, в строй должна вступить Маньчжурская дорога. Даже мне, простой женщине, понятно, что с ее появлением империя наша выйдет на совершенно невиданные рубежи — возможность всего за пару недель по железной дороге достичь побережья Тихого океана… Уже одно это станет для империи отличным источником дохода, и дохода немалого. Достаточно будет просто пустить салон-вагоны с приличным обслуживанием и роскошной кухней, как богачи всей Европы бросят свои привычные Монако и Ниццу.

Великий князь кивнул. Положим, пока баронесса не сказала ничего нового. Однако она это сказала сама — и, значит, знает, что найдутся желающие совершить столь экстравагантное путешествие. Известно же, что путешествие «Восточным экспрессом» стало одним из самых модных способов перемещаться по Европе. Вот и России недурно было бы обзавестись собственным «поездом королей»…

— И сие только то, что в первую очередь приходит на ум человеку, от экономики весьма далекому. Как вот мне, скромной необразованной женщине, — баронесса опустила голову, но сквозь ресницы продолжала следить за реакцией великого князя.

Тот кивал, и видно было, что он вполне согласен с каждым ее словом. Даже не возразил, услышав, что она проста и необразованна. «Ох, как же трудно иногда с такими вот господами… В Одессе с Князем куда проще было — друг друга с полуслова понимали. А уж дело какое сотворили… Вспомнить приятно!»