– И что нам делать? – вконец потерявшийся Вацлав вернул командиру вопрос.

– Не знаю… – Та внимательно посмотрела на него и внезапно сменила тему. – А ты давно бодрствуешь?

Корницкий взглянул на табло хронометра, признался:

– Двадцать три часа.

– Охо-хо-хо. Ты давно должен был разбудить маневровую группу и идти отдыхать, а я тебя задержала. Ладно, с маневровой спешить не будем, но ты ложись поспи. Я пока подежурю. И подумаю.

Вацлав был уверен, что не уснёт после всего случившегося. И правда, стоило закрыть глаза, как появлялся Зенон – бородатый, закутанный в плащ, типичный древний грек. Расстояние между ними было тысяча световых лет, но бежал Зенон в сто раз быстрее. Апории не действовали, и пилот знал: стоит греку догнать его, как он превратится в кота Шрёдингера. Со всеми нехорошими последствиями.

Однако затем молодой здоровый организм победил философию. Корницкий заснул крепко, без сновидений. Зенон был посрамлён.

Проснувшись, он первым делом проверил время. Присвистнул от удивления: умудрился проспать почти десять часов, и командир его не будила. Поспешно умылся, оделся, поднялся в рубку.

В рубке было пусто. Удивляясь всё сильнее, пилот отправил вызов по интеркому. Командир не отвечала. Легла спать, не разбудив его? Поколебавшись, Корницкий спустился на жилую палубу, подошёл к каюте Дианы Шнит. Нерешительно коснулся сенсоров рукояти. Дверь была не заперта изнутри, послушно отворилась. Не требовалось входить, чтобы увидеть: каюта пуста.

На смену удивлению пришло беспокойство. Вацлав больше не сомневался, куда подевалась командир. И если она не отвечает, значит, случилась беда. Он бросился к шлюзу. Скафандр Дианы Шнит покоился на положенном месте, – в грузовой она не пошла, и на том спасибо! Корницкий тоже хотел идти в пристыкованный корабль налегке, но в последний миг передумал. Если на борту «ТС 236» случилась беда, то нужно подготовиться ко всему. Поэтому он и скафандр надел, и лазерный резак с функцией бластера прихватил – мало ли!

Один за другим раздвигали и сдвигали лепестки шлюзовые люки, – сначала на их корабле, затем на чужом. Вацлав первый раз увидел потрясающую эстетику потомков собственными глазами, смог притронуться к ней. Но даже не задумался об этом. Не останавливаясь, пробежал к рубке.

Он правильно угадал. Диана Шнит сидела за пультом, плечи её вздрагивали.

– Командир? – окликнул он.

Женщина обернулась. Глаза красные, щёки мокрые, – плачет?! Та самая «железная Шнит», за плечами которой четырнадцать звёздных экспедиций, опыт полётов в дальний космос, какой ему, новичку, не снился? Корницкий не мог в это поверить, спросил растерянно:

– Что-то случилось?

Командир кивком головы указала на дисплей. Вацлав подошёл ближе, прочитал верхнюю строку: «Персональные данные пассажиров». Перевёл взгляд на фото человека. Волосы зашевелились, ноги сделались ватными.

С дисплея корабля, покинувшего Солнечную систему в две тысячи триста пятьдесят восьмом году, на него смотрела Диана Шнит. Женщина на фото выглядела на несколько десятилетий моложе оригинала, но это была она, несомненно. Те же черты лица, тот же цепкий взгляд светло-серых глаз. Хватаясь как за соломинку, Корницкий поспешил прочесть текст справа от фото. Соломинка выскользнула. Чёрные буквы на белом фоне сообщали: «Диана Шнит». Зенон из его сна никуда не делся, он прятался где-то в уголке сознания. И теперь громко захохотал.

Понимая, что должен немедленно найти хоть какое-то рациональное объяснение, Корницкий принялся читать текст под именем. «Специальность: инженер-климатолог. Год рождения: 2335. Родители: отец – Марк Шнит, мать – Инна Коблева…»

Пелена сумасшествия лопнула. Вацлав выдохнул облегчённо.

– Это же ваша…

– …внучка. Дочь Марка, которая родится очень нескоро. Вырастет, получит хорошую специальность, полетит терраформировать планету, названную в честь её бабки… и не долетит. Одна из семидесяти шести тысяч.

Она резко сжала кулаки, зажмурилась, но не заплакала. Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы справиться с собой. Затем она открыла глаза, снова заговорила. Голос сделался холодным и властным, каждое слово – приказ:

– «Фритьоф Нансен» продолжает экспедицию в соответствии с полётным заданием. До возвращения на Землю ты не скажешь никому ни слова о том, что здесь произошло. И на Земле сообщишь об этом не сразу, а в две тысячи триста пятьдесят восьмом, после того, как «ТС 236» войдёт в одни Врата и не выйдет из других. Орбита одиночного коричневого карлика – вполне надёжное место, чтобы сохранить космический корабль. Он останется целым и невредимым не то что десятки – тысячи лет. Когда придёт время, думаю, потомки найдут способ забрать находящихся в грузовом модуле людей. До тех пор – никакой информации! Даже о вспышке сверхновой. Они могут посчитать её опасной и отложить полёт, могут вообще заморозить проект терраформирования. А такого случиться не может, потому что не случилось. Мы должны восстановить последовательность событий во что бы то ни стало. Иначе временной парадокс сделает это за нас. Вацлав, ты понял? Мы – и наш экипаж, и эти люди – надеемся на тебя.

– Д-да. Почему вы говорите только обо мне? А вы?

– Я остаюсь. Не доверю автопилоту коррекцию орбиты. Я должна убедиться, что «ТС 236» не упадёт на субзвезду… – Диана Шнит запнулась. Внимательно посмотрела на пилота, призналась: – Вацлав, мне нельзя вернуться. Я не смогу видеть, как внучка растёт на моих глазах, взрослеет, из девочки превращается в девушку, и знать, что всё это время её обезвоженное тело лежит в потерянном корабле за сотни световых лет от Земли. Я сорвусь! А значит, такого варианта событий не существует.

– Но в пилотском модуле нет установки гибернации, – растерянно пробормотал Корницкий. – Как вы протянете эти годы? Запасов кислорода не хватит на пятьдесят с лишним лет. А продовольствие? Даже если мы перенесём сюда всё, что есть на «Нансене»…

– Мы ничего не будем переносить. Чтобы вывести «ТС 236» на орбиту субзвезды и убедиться в её стабильности, запасов мне хватит.

Она наконец-то разжала кулаки, улыбнулась. Вопрос: «А потом?» – так и не слетел с губ Вацлава.

Земля, 2401 год

Гости объявились утром, но старик был предупреждён о визите и установил будильник гипносна на нужное время. Он успел умыться, побриться, надеть парадный мундир, и когда два башибузука двенадцати и девяти лет взлетели на крыльцо, встретил их во всеоружии.

– Привет, дед! Ты видел сверхновую? – с порога потребовал доклад старший.

– Нет. Я спал.

– Как спал?! Это же событие тысячелетия! Мы ради него с Дианы прилетели, а ты – проспал?!

– Ничего, деда! – поспешил успокоить младший. – Она и днём светится. Пошли, покажу!

Схватил за руку, потянул. Старик послушно вышел вслед за ним. Бетельгейзе сверкала на утреннем небе, придавая ему фантастический оттенок. Даже Солнце не способно было притушить её блеск.