Естественно, что большинство из нас не захотело бы все время жить по формальному расписанию сешина. Но регулярное ежегодное прохождение сешина помогает сблизиться с самим собой, обрести силу и уверенность в себе. Более того, сешин напоминает нам, как драгоценно наше время.

Как уже говорилось, слово «сешин» буквально означает «собирать сознание» или «объединять сознание». Речь идет о личном опыте все большего и большего погружения в громкую тишину своего «я» и привнесения порядка в хаос, по мере того как концентрация в сешине становится все глубже, а ощущение единения все сильнее.

Но еще одно значение слова «сешин» — «соединять, связывать сознания». Этот аспект сешина — отражение групповой практики. Хотя группа и состоит из отдельных людей, вроде бы почти не контактирующих друг с другом, по мере прохождения сешина возникает всеобъемлющее чувство единства и сплоченности группы, внутри которой личные свойства и особенности характеров немедленно подчиняются общим и отторгаются. У нас, на Западе, целостность личности и целостность группы обычно воспринимаются как полярно противоположные, и мы интуитивно считаем, что должны выбирать между ними. Но в сешине становится ясно, что обе они существенны и совместимы и что самая глубокая гармония возникает тогда, когда обеим обеспечивается должное признание и возможность проявить себя.

По своей сути сешин — модель самой жизни, требующая, чтобы община удовлетворяла свои нужды и осознавала свою природу. Для организации питания и размещения участников необходимы определенные приготовления, разработаны правила, по которым протекает работа дзэндо[11], и в основе всего лежит единство всех тех, кто собрался вместе. Они могут сильно различаться по характеру, образу жизни, вкусам и опыту медитации; но в сешине различия преобразуются в гармонию по мере того, как участники час за часом практически одинаково, согласно распорядку вместе проводят каждый день, медитируют, работают, едят, учатся и спят.

С точки зрения опыта это напоминает кипячение воды на плите. Если включить газ и не убирать чайник с горелки, вода скоро дойдет до кипения. Тщательно следуя распорядку, мы как бы включаем газ и оставляем чайник на огне. В определенный момент вода закипит. Это момент прорыва, когда мы по-настоящему постигаем нашу подлинную сущность. Очень интересно наблюдать, как это происходит; то, что происходит во время сешина, можно описать понятием, противоположным понятию «порочный круг». Практикуя совместно, проходя через всевозможные притирки и сложности, мы постепенно начинаем испытывать чувство единства. И тут происходят две вещи. С одной стороны, при этом обычно возникает то самое состояние объединенного сознания, в котором мы можем видеть единство мира; вместе с тем, порождая это единство, мы тем самым усиливаем и проявляем его. И когда мы видим, как каждый из нас все больше и больше его усиливает и проявляет, оно воссоздается вновь и вновь. Возможно, это следует назвать не «порочным», а «благодатным» кругом.

Сешин ведет того, кто изучает дзэн, сквозь искаженное видение и беспорядочные энергии, мимо эго и за пределы двойственного мышления[12]. Это неровная и требующая здравомыслия дорога, с глубокими ущельями и высокими вершинами. Но проходя этим путем, каждый человек и вся община в целом непрерывно, миг за мигом открывают и создают себя.

Проводником в нашем путешествии служит наставник, который уже много раз прошел этот путь вдоль и поперек и на собственном опыте знает, какие ямы и ловушки ожидают новичка. Наставник определяет, что нужно каждому из учеников и всей группе, и задает соответствующий темп и строгость сешина, обеспечивая оптимальный уровень привлекательности и сложности задач. Через своих старших помощников наставник следит, чтобы сешин проходил динамично и гладко, а из ежедневных личных встреч с учениками узнает, как продвигаются дела у учеников по отдельности и у всей группы.

Конечно, в каком-то смысле справедливо и то, что каждый является наставником для каждого. Медитируя в группе, вы вскоре начинаете чувствовать, как возникает удивительная поддерживающая энергия, которая воздействует на всех, кто находится в ее поле. Поэтому как ваш сосед, медитирующий рядом с вами, помогает вам, так и вы, в свою очередь, помогаете ему.

Сешин избавляет человека от необходимости хотя бы ненадолго ослаблять концентрацию, чего, наверное, никогда не происходит в обычной жизни. Можно ощущать каждое мгновение, каждое действие как возникающее из предшествующих и последующих мгновений и действий. Поначалу поддерживать такое непрерывное внимание кажется нелегко, даже невозможно. Мы привыкли что-то делать, потом устраивать перерыв. Пожалуй, мы даже привыкли воспринимать свой обычный день разделенным на часы «дежурства», когда мы погружены в работу или функционируем каким-то другим образом, и «отдыха», когда можно так или иначе расслабиться и развлечься, или хотя бы отлежаться, и подготовиться к будущим задачам. Так делить время — вполне нормально.

Однако в сешине у нас появляется возможность выйти за пределы этой привычной точки зрения и испытать, что на самом деле значит быть сосредоточенным — непрерывно, миг за мигом. Даже во время предусмотренных расписанием периодов отдыха и приемов пищи в сешине можно убедиться, что сама структура нашего ежеминутного восприятия намного богаче, чем казалось раньше. Мы вдруг начинаем замечать мельчайшие детали всех действий: медитации, еды, прополки. Мы открываем для себя, что нет двух похожих мгновений. И по мере того, как новое понимание все глубже укореняется в нас, остается лишь подивиться тому, насколько большая часть так называемой повседневной жизни проходила мимо незамеченной, неоцененной, неиспользованной. Так в ходе сешина мы заново открываем свою жизнь, и вместе с этим — что вообще означает жить, быть живым.

Ощущения во время сешина

Многие утверждают, что их первый сешин вызывал у них чувство тревоги, по крайней мере сначала.

Во-первых, как только сешин формально начинается, никто ни с кем не разговаривает и даже не смотрит в глаза. Вообще большая часть обычных социальных условностей оказывается отвергнутой: после формального начала уединения никто по утрам радостно не кричит вам: «Привет!», никто не реагирует на ваше присутствие, когда вы проходите по дзэндо или по территории центра; кажется, что все заняты решением одного и того же тяжелого вопроса. Все это может вызывать беспокойство, тем более что резкий контраст с привычными социальными установками поначалу несколько дезориентирует. Но лишь только привычные условности будут отвергнуты, среди этого молчания постепенно начинает проявляться неуловимое ощущение взаимосвязанности, более глубокое понимание совместной цели и совместного опыта, совершенно свободного от привычных рамок повседневного социального обмена.