— А через Финку? — спросила Рита. — Может, он на машине?

— И там проверял — ничего.

— Получается, Марк солгал своей девушке?

— Я же сразу тебе сказал — у него есть другая. Видать, у нее он и кантуется, зализывая раны…

— И гадя бывшим коллегам, — добавила Рита задумчиво. — Странно как-то!

— А теперь, подруга, без шуток: пусть девица Саблина пишет заявление в полицию.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. — Голос Женьки звучал серьезно. — Он отсутствует несколько недель, и никто из друзей и знакомых о нем не слышал. Если у него нет родственников в Бурятии или Коми, которых он мог бы неожиданно отправиться навестить, никому не сказав ни слова, боюсь, дело плохо!

— Ты же говорил…

— Тогда я думал, что он на курорте! Однако мне кажется, что известный человек не может раствориться в воздухе — ты, как никто другой, должна это понимать. Саблина надо искать в любом случае. Если он прячется намеренно, чтобы отправлять дурацкие сообщения, взламывать почту и всячески портить жизнь бывшей команде, то найти его необходимо. Если же все эти «художества» не имеют к нему отношения, значит, он не скрывается. А это, в свою очередь, наводит на неприятные мысли.

Рита и сама считала, что все слишком уж легко отнеслись к исчезновению Саблина. Борис, кажется, и вовсе о нем забыл — с глаз долой, из сердца вон. Разве так можно, ведь этот человек какое-то время являлся участником проекта, они работали бок о бок! Поэтому, едва повесив трубку, она связалась с Поморкиной.

— Вы думаете, с Мариком случилось что-то плохое? — спросила актриса, напуганная серьезным тоном Риты.

— Я не знаю, Анна, но перестраховаться не мешает. Вдруг, если его начнут искать, Марк сам объявится? А если ему нужна помощь…

— Вы правы, Марго! — перебила Поморкина. — Я сейчас на фотосессии, но как освобожусь, поеду в полицию. А у меня заявление-то примут?

— Паспорт не забудьте, — посоветовала Рита. — Если заартачатся и станут говорить, что вы, мол, ему не жена и даже не сестра, пригрозите связаться с адвокатом.

— А если…

— Если и это не возымеет действия, звоните мне!

Она повесила трубку, и тут же телефон затрезвонил снова.

— Борис? — удивленно спросила Рита. — Что-то слу…

— Случилось, случилось! — почти истерично перебил ее Мирский. — На Павла напали!

— Ну Жукова? То есть как это — напали?

— Вы что, не знаете, как это бывает? Он въезжал на машине в арку, и из темноты выскочил мужик с битой.

— О господи! Павел сильно пострадал?

— Да нет, но вот его авто пришлось несладко: ветровое стекло разбито, зеркало снесено напрочь, бампер в царапинах и вмятинах… Марго, вы же обещали помочь — что-то я не вижу результатов работы!

— Погодите, Борис, ведь речь шла только об электронных атаках, — заметила она, понимая, однако, что в чем-то импресарио прав: с самого начала можно было предположить, что неизвестный злоумышленник не остановится на такой мелочи и вполне способен на более решительные действия. — Теперь, когда такое случилось, необходимо написать заявление…

— Да написал он, написал! Куда ж деваться-то, ведь без такого заявления страховая компания с Жуковым даже разговаривать не станет!

— Он точно не пострадал?

— Физически — нет, — немного спокойнее ответил Мирский. — Но страху натерпелся!

— Не сомневаюсь.

— Нам из-за этого пришлось отложить съемки клипа, представляете? Мы сегодня в Кронштадте должны были быть… Нет, Марго, вы как хотите, а мне реально не до смеха сейчас!

— Борис, — осторожно начала Рита, — а вы не думали о том, чтобы на какое-то время нанять…

— Телохранителей? — прервал он. — Для всех солистов? Вы, наверное, шутите, — да мы разоримся!

Она напряженно размышляла.

— Послушайте, Борис, а как насчет одного телохранителя?

— Для кого?

— Для всех. Только понадобится машина, чтобы собирать вас всех по дороге на разные мероприятия и репетиции. Возможно, с водителем?

— Что-нибудь большое… — задумчиво пробормотал Мирский, начиная осознавать, что идея неплоха. — Минивэн!

— Хотите, я…

— Нет-нет, спасибо, я сам: мне нужно что-то мест на семь, но с хорошими ходовыми данными… Короче, разберемся! А вы держите меня в курсе, ладно? Если все сложится нормально, завтра с утра мы все-таки выедем в Кронштадт… А то что-то мне все это начинает слишком дорого обходиться!

Повесив трубку, Рита чертыхнулась — не зря ее отец недолюбливал Бориса, да и вообще всю эту продюсерскую братию. Синявский предпочитал все делать сам, не пользуясь услугами посредников. Случалось, он ошибался, даже терял деньги, разрывал отношения (о, в этом, последнем, он был настоящим «художником»!), однако потом снова поднимался и начинал с нуля, но уже вооруженный опытом. Второй раз Великий и Ужасный одной и той же ошибки не совершал. А Мирский… Можно подумать, аренда машины и телохранитель требуют таких уж огромных расходов — многие артисты пользуются подобными «благами» и вовсе не считают их чем-то из ряда вон выходящим… Мама дорогая, а это становится опасным! Рита не ожидала, что неизвестный хакер внезапно перейдет к прямому физическому воздействию на своих жертв! Правда, Жуков не пострадал, это радует. Возможно, злоумышленник вовсе не желал нанести Павлу увечий? Чего же он добивается?

Рита боялась признаться себе, что, похоже, знает ответ. Он хочет, чтобы каждый из членов группы просыпался по утрам в ожидании какого-нибудь неприятного сюрприза. Он желает, чтобы их планы не имели смысла, так как он постоянно будет в них вмешиваться и перекраивать на свой лад. Ему нужно, чтобы они вздрагивали от каждого телефонного звонка, оглядывались, заходя в собственный подъезд…

Он хочет контроля. Полного, тотального контроля над жизнью ребят.

Кире раньше не доводилось посещать ночлежки, поэтому он ожидал увидеть нечто вроде хижины в фавелах Сан-Паулу, однако был приятно удивлен. Ночлежка, в которой, по словам людей с телевидения, обретался Нурлан Вельяшев, оказалась умеренно цивильным местом на шестьдесят койко-мест. В комнатах располагались по шесть кроватей, рядом с каждой имелась тумбочка и лампа для чтения. В общем зале стоял телевизор и лежал ковер (правда, изрядно побитый молью, но чистый), а столовая была не хуже любой больничной. Управляющей приюта, Инне Ковиной, он представился журналистом, и болтающаяся на его шее дорогая камера призвана была снять любые возможные подозрения.

— Что-то вы зачастили! — удивилась Инна, женщина неопределенного возраста, стройная, как подросток. Она носила большие круглые очки, отчего-то напомнив Кире Мэри Поппинс (хотя в бессмертном произведении и не упоминалась эта деталь внешности няни), потертые джинсы и клетчатую рубашку. Со спины он бы принял управляющую за пацана, если б не абсолютно седые волосы. — Сначала та девица из «Сладкой жизни», потом ребята из этой, как ее… какая-то там «Правда»?