А вот я растягивала процесс, целуя зверя  через ткань и неловко теребя молнию на ширинке, заглядывая мужчине в лицо и балдея от его нетерпения.

- Твою мать!

Он отстранил мои руки, в мгновение расстегнув брюки и вытащив член.

Тут я обомлела… Нет, я уже видела его раньше. И даже дотрагивалась… Но тогда мальчик был не в настроении играть со мной. И я несколько не ожидала таких размеров.

- Ого!

- Меньше говори, - процедил сверху зверь, настойчиво склоняя мою голову к налившейся головке и проводя концом по моим губам, чтобы поскорее проникнуть в рот.

- Не напира… Аай…

Он скользнул в рот, горячей головкой по языку, и толкнулся в гортань. Я поперхнулась и резво отстранилась.

- Эй! Я же просила – не напирай!

- Я тоже просил тебя уйти, но кажется, когда тебе и мне что-то очень хочется – мы прём напролом. Да, коза?

Ответить я уже не могла, пойманная в тиски его рук и звуки, которые издавал зверь, толкаясь мне в глотку. Ни о каком минете речь не шла. Ему нахер не надо, чтобы я сосала и облизывала. Он трахал мой рот, чтобы наказать. А я…

А что я? Я же кажется сама шла в его логово, чтобы спасти папу. Сама хотела нарваться на наказание. Мне даже любопытно было, какой способ найдет  зверь.

Оттрахает в рот? Пфф! Убогая фантазия.

Зато потом я плюну ему в лицо, развернусь и уйду. Не умеет пользоваться женским телом – больше его не увидит.

Ермаков захрипел, как-то нереально еще больше вытягиваясь у меня на языке, рыкнул и выплеснулся, заставляя сглотнуть и облизать.

Подавляя брезгливость, я насколько могла сексуально облизала головку, мечтая поскорее закрыться в ванной, прополоскать рот и почистить зубы.

- Перекусила? Следующий раз будет плотный завтрак после экскурсии, - как-то слишком спокойно после траха произнес Ермаков.

- Не будет следующего раза, - буркнула я, вытирая губы и соскальзывая с кровати.

- Тогда ты сдохнешь с голода, - перехватил меня за талию зверь, мазнул ладонями по груди, зажимая пальцами соски. – А я обещал твоему папочке, что живой ты, тварь, останешься.

И тут он подхватил меня и понес в тот угол. Сюрприз?

Я завизжала, увидев клетку с подстилкой и черепком с водой.

- Ты дебил?! Пусти меня!

- О нет, коза. Уходить надо было, когда отпускал. А теперь обживай. В отличие от твоей – моя клетка пошире, поудобнее. Как раз для комфортного проживания  до конца года.

- Ты не посмеешь, - я брыкалась, мешая ему поместить меня в клетку.

- Неужели? – он тихо засмеялся, закрывая надо мной створки и защелкивая замок. – Вот и посмотрим.

Как я ругалась! Не знала, что даже в половине слов понимаю значение. Но зверь расслабленно закинулся на кровать, не разуваясь, и похоже собираясь беззаботно проспать всю ночь.

Но вот хрен у него получится сомкнуть глаза!

Минут через тридцать, когда он все же умудрился под мои истошные вопли задремать, раздался телефонный звонок. Я сначала обрадовалась, может мой папа догадался о подставе, может Глеб его разбудил и сообщил?

Но Ермаков нахмурился и приял звонок:

- Да, Тём? В каком смысле?.. Они должны спать. Твою мать! А об этом нельзя поговорить утром? Дай ей успокоительные. Не знаю, как называется. Посмотри в аптечке. На кухне, да. В левом верхнем… Тём! Просто уложи девочек спать! Завтра к вечеру приеду – разберусь.

Я настолько заинтересовалась разговором и его разгадкой, что забыла про свою сольную партию истерики. Девочки? Под присмотром Тёма?

А зверь то не так прост, как хочет казаться.

Девочки у него. На успокоительном. Ага-ага. Вот пусть и катится к ним, успокаивает своим внушительным успокоительным. Но возможности пожелать ему валить на все четыре стороны у меня не нарисовалось. После этого загадочного звонка, Ермаков соскочил с кровати, выскочил за дверь, и не успела я заподозрить самое страшное, как он вышел из номера, оставив меня одну.

В клетке!

Я до последнего надеялась, что это злая шутка, что он вернется, но гадёныш всё не приходил и не приходил. Рыдания и попытки сломать клетку не помогли. А когда я заистерила, случайно опрокинула чашку с водой, и она растеклась по подстилке.

От этого стало еще хуже. Мне было себя безумно жалко. Я совершенно не заслуживала такого отношения. Я же дочь Обухова, а какая-то блядская сваха засунула меня как собаку в клетку!

Вот тут пришлось вспомнить, как Ермаков прогнул моего папочку. При простом расчете получалось, что не дотягивал Обухов до авторитета Ермакова. А ведь я всегда считала папу всесильным.

Лёжа на мокрой подстилке голой, мелко дрожа от озноба и нервного срыва, я тихонько подвывала, надеясь только на то, что утром весь этот кошмар закончится. Ведь я продержала зверя всего два дня. Не будет же он запирать меня дольше?

Я снова заскулила, понимая, что еще сутки просто не протяну. Зря я не послушалась папу. Дура, что вернулась из Европы. Нервы пощекотать хотела? Пощекотала. Нихрена не весело.

Утром вздрогнула и проснулась от резкого звука. Попыталась разлепить заплывшие глаза, но как-то плохо получалось. Все тело ломило, горло першило, меня потряхивало.

- Проснулась? Выглядишь неважно.

Можно не открывать глаза, зверя я узнаю по голосу.

- Ни о чем попросить не хочешь?

На самом деле я много чего хотела проорать ему в рожу, но изо рта вырвался только невнятный хрип, и я оставила попытки. Страшная апатия навалилась и придавила сверху. Если меня не трогать, то я и неделю проваляюсь здесь не шелохнувшись.

Но Ермаков конечно же хотел спектакля! Ему было мало того, что я сдалась. Он открыл решетку сверху, но не успела я обрадоваться, что заточение подошло к концу, как он подхватил меня за бедра, приподнял задницу и подсунул под живот какую-то палку. И все так быстро, что я не успела запротестовать.

Обратно лечь я уже не могла, палка зафиксировала меня в стрёмном положении, жопой кверху. Ермаков в буквальном смысле нагнул меня и снова закрыл клетку.

- Какая ты горячая девочка, - проговорил он уже другим тоном. – Я не планировал утренних разминок, но ты умеешь стоять убедительно.

Сзади раздался лязг решетки, и я взвизгнула, когда почувствовала руки зверя на своей заднице.

Господи, он меня еще и трахать, не выпуская из клетки, будет?!

- Пожалуйста, не надо, - рыдание вырвалось само собой, - пожалуйста, пожалуйста…

- Заметь, я не притащил с собой ни одной девки, чтобы она вырвала тебе волосы. Не ставлю перед клеткой зеркало, чтобы не растоптать твое последнее достоинство… А кстати, Юль, оно у тебя есть?