В самом деле, человек и лошадь по роду не различены, ведь и мы, и неразумные твари [одинаково] смертные существа, но прибавление разумности отделило нас от них; и разумными существами являемся и мы, и боги, но присоединение смертности отделило нас от них. Давая для характерных черт различающего признака дальнейшую разработку, указывают, что таковым является не все, что случайно попадается среди признаков, разделяющих вещи в пределах одного и того же рода, но что привносит нечто к бытию вещи и что составляет [некоторую] часть у ее сути бытия. Ведь быть способным к мореплаванию не есть различающий признак человека, хотя это и собственное свойство человека, ведь мы могли бы сказать, что из живых существ одни обладают способностью к мореплаванию, а другие – нет, отделяя [человека] от других, но способность к мореплаванию не есть пополнение сущности и не есть часть ее, а только собственно присущее ей свойство, потому что это – не то, что различающие признаки, специально носящие название «видообразующих». Таким образом, «видообразующими» признаками можно считать все те, которые образуют другой вид и которые включаются в формулировку сути бытия. И в отношении различающего признака достаточно того, что здесь сказано.

Глава четвертая

О собственном признаке

Для собственного признака указывают четыре различных значения: [такое обозначение получает] и то, что присуще (дословно привходит к) только одному какому-нибудь виду, если и не во всем его объеме, как человеку – врачевать или заниматься геометрией; также то, что присуще [какому-нибудь] виду во всем объеме, если и не ему одному, как человеку присуще быть двуногим; и также то, что присуще только одному виду, при этом во всем его объеме и в известное время, как всякому человеку в старости седеть. А четвертое значение – то, в котором соединились наличие в одном только виде, [наличие] во всем объеме этого вида и всегда, какова у человека наделенность смехом (способность смеяться), ведь если он и не смеется всегда, однако обозначается как существо, наделенное смехом (способное смеяться), не потому, что он всегда смеется, но потому, что [ему] от природы свойственно смеяться; а это свойство всегда остается ему прирожденным, как и лошади – способность к ржанию. И в этом последнем случае считают, что здесь мы имеем собственный признак в основном смысле, здесь осуществимо и обращение: если дана лошадь, то это – существо, способное ржать, и если дано существо, способное ржать, то это – лошадь.

Глава пятая

О привходящем признаке

Привходящий признак – это тот, который появляется и пропадает без уничтожения своего обладателя (субстрата). О нем можно говорить в двух различных значениях: в одном он допускает отделение, в другом – неотделим. Сон – это привходящий признак отделимый, а быть черным – этот признак привходит к ворону и к эфиопу неотделимо, но и ворона можно представить, что он белый, и эфиопа, что он утратил [свой] цвет кожи, без уничтожения [в том и другом случае] субстрата. Определяют привходящий признак и таким образом: привходящий признак – это то, что может [либо] находиться, либо не находиться в том же предмете, или же то, что не есть ни род, ни отличие, ни вид, ни собственный признак, но всегда является находящимся (данным) в субстрате. Так как [теперь] точно определены все поставленные на обсуждение алогические моменты, именно род, вид, различающий признак, собственный признак, привходящий признак, надо [вслед за тем] указать, какие у них есть общие [им] свойства и какие – специальные.

Глава шестая

О том, что есть общего у пяти терминов

Общим у всех них является то, что они сказываются о многом. При этом род сказывается о видах и об индивидуальных вещах, и различающий признак таким же образом; а вид – о находящихся под ним индивидуальных вещах; собственный признак – как о виде, у которого это собственный признак, так и об охватываемых видом индивидуальных вещах; и привходящий признак – и о видах, и об индивидуальных вещах. В самом деле, живое существо сказывается о лошадях и быках, представляющих собою виды, а также об этой вот лошади и этом вот быке, представляющих индивидуальные предметы; с другой стороны, неразумность сказывается о лошадях и о быках [как видах] и также о [лошадях и быках] единичных. Однако вид, как, например, человек, сказывается только об единичных вещах, а [в свою очередь] собственный признак – например, способность смеяться – и о человеке [как виде], и о единичных [людях], также черный цвет – как о виде воронов, так и о единичных [воронах], являясь [здесь] привходящим признаком, не допускающим отделения, и движение – о человеке и о лошади, как привходящий признак отделимый, причем это последнее в первую очередь сказывается о единичных вещах, а на втором месте – также о том, что единичные вещи объемлют.

Глава седьмая

О том, что есть общего у рода и различающего признака

Общее между родом и различающим признаком то, что они охватывают виды: в самом деле, также и различающий признак охватывает виды, хотя и не все те, которые объемлет [тот или другой] род. Если разумность и не охватывает неразумные существа, как [то делает] живое существо, однако она охватывает человека и бога, которые представляют собою виды. И все, что сказывается о роде как роде, сказывается и о находящихся под ним видах, а все, что сказывается о различающем признаке как таковом, будет сказываться и об образованном с его помощью виде. Ведь поскольку живое существо есть род, не только о нем как о роде сказываются субстанциональность и одушевленность, но эти определения сказываются также о всех видах, стоящих под живым существом, вплоть до индивидуальных предметов; и поскольку разумность есть различающий признак, о ней, как о таковом, сказывается [умение] пользоваться разумом, и [это] умение пользоваться разумом будет сказываться не только о разумности, но и о тех видах, которые подчинены признаку (стоят под признаком) разумности. Общим также является для них и то, что с упразднением рода или различающего признака упраздняется все, что стоит под ними: как, если нет живого существа, нет лошади и [нет] человека, так, если нет разумности, не будет никакого живого существа, пользующегося разумом.

О различии между родом и различающим признаком

Специально характерно для рода то, что он сказывается о большем количестве [объектов], нежели сказываются различающий признак, вид, собственный признак и привходящий признак. В самом деле, живое существо сказывается о человеке, о лошади, о птице и о змее, между тем четвероногое – только о существах, имеющих четыре ноги, а человек – только об отдельных индивидуумах, способность ржать – только в применении к лошади и к отдельным лошадям, и привходящий признак подобным же образом – в применении к меньшему числу [объектов]. Но [при этом] различающие признаки надо иметь в виду те, при посредстве которых производится разделение рода, а не те, помощью которых выявляется с надлежащей полнотой сущность рода. Далее род выходит за пределы различающего признака по имеющимся в нем возможностям: живое существо в одних случаях обладает разумностью, в других не обладает. Далее, родам принадлежит приоритет по сравнению с различающими признаками, которые стоят под ними, поэтому роды при своем упразднении упраздняют эти признаки, но сами с упразднением этих последних не упраздняются: в самом деле, с упразднением живого существа вместе с ним упраздняется [как] разумность, [так] и неразумность; между тем различающие признаки еще не упраздняют собою рода: если бы они и все были упразднены, остается мыслимою чувственная одушевленная субстанция, каковою [именно] и было живое существо. Далее род входит в состав того, что есть суть [вещи]; а различающий признак – в состав того, что образует ее качество,