— Я здесь пробуду столько, сколько пожелаете вы, —по-мальчишески озорно ответил Джон.

Фиона помнила, что раньше речь шла об одном или двух днях.

— Я не хочу надоедать вам и мешать работать, —поспешил успокоить ее Джон. — Но в Лондон мне возвращаться уже не надо. Мырешили все вопросы сегодня. А в Нью-Йорке я постарался подчистить за собой всехвосты. Так что можете располагать мною по своему усмотрению, а если буду втягость — отправите меня обратно.

Джон изо всех сил старался, чтобы его слова звучалинепринужденно, но чувствовал, что это выходит у него не очень хорошо. Однако ончувствовал смятение Фионы, понимал, что она пока не готова ни к каким серьезнымшагам навстречу друг другу, и не хотел ее испугать.

— Давайте сначала посмотрим, как вам понравится все,что здесь происходит, — осторожно предложила Фиона. — А уж тогдарешите сами. Может быть, через день-два вы скажете, что сыты по горло этойчертовой высокой модой.

Джон и сам не исключал такой возможности. Но мода волновалаего гораздо меньше, чем Фиона Монаган, он по-прежнему испытывал острое желаниебыть рядом с ней. Впрочем, об этом он не стал ничего говорить.

— Итак, какие у нас планы? Когда и куда заехать завами?

Показ «Диора» начинается в семь. Так написано в приглашении.Это значит, что в лучшем случае они начнут в девять. «Диор» — это всегдасумасшедший дом, и их показы никогда не начинаются вовремя. В семь они ещебудут расшивать наряды бисером и подрубать подолы. Но все равно это — лучшеешоу. Причем они устраивают его в самых неожиданных местах, о которых объявляютв последнюю минуту. Но нам с Эдриеном удалось узнать, что на этот раз дефилеустроят на железнодорожном вокзале, причем недалеко отсюда. Так что выйдем изотеля в семь тридцать. Не собираюсь сидеть там два часа без дела. Но если дажеслучится чудо и они начнут вовремя — мы все равно успеем увидеть самоеинтересное.

— Пиджак и галстук? — озабоченно поинтересовалсяДжон.

Фиона лишь рассмеялась в ответ.

— Вы можете пойти туда хоть голым. У «Диора» никтоэтого и не заметит.

— Не знаю, радоваться или обижаться по этому поводу.

Джон подумал, что, если бы ему пришло в голову обнажиться,это заметила хотя бы сама Фиона. Впрочем, она ведь ничем не дала ему понять,что готова к романтическим отношениям и что он может питать надежды на ихдальнейшую близость. По крайней мере, физическую. Джон чувствовал, что ихпритяжение взаимно, но в то же время иногда Фиона была с ним подчеркнутосдержанна. И сейчас, несмотря на то что они оказались в самом романтичномгороде на земле, Фиона не изменила себе — она выглядела деловитой иозабоченной. Но она ведь и приехала сюда работать. И Джон прекрасно понималэто. Интересно, удастся ли им вообще побыть вдвоем до его отъезда. Но Джонзнал, что в любом случае ему приятно будет находиться рядом с Фионой. Егонемного будоражила мысль о том, что он погружается в совершенно незнакомый емумир высокой моды. Джону редко удавалось устраивать приключения, и он был рад,что рядом находится Фиона Монаган. Джон хотел узнать ее лучше, увидев вблизимир, в котором жила и существовала эта женщина. Высокая мода была главным деломее жизни. А Фиона становилась главным человеком его жизни.

— Встретимся внизу в семь пятнадцать, — завершиларазговор Фиона.

Ей надо было ответить на звонки и переделать еще кучу дел,прежде чем она сможет отправиться с Джоном на показ.

— Я рада, что вы приехали, Джон, — сказала она,неожиданно смягчившись. — Надеюсь, вы здесь развлечетесь. А если надоест,всегда можно вернуться в отель и поплавать в бассейне.

— Не беспокойтесь обо мне, Фиона. Я буду с нетерпениемждать вечера.

— Что ж, увидимся вечером. — Фиона поспешилаповесить трубку.

Когда она торопливо спустилась в холл, было уже семьтридцать. В фойе гудела толпа туристов — и те, кто всегда останавливается в«Ритце», приезжая в Париж, и те, кто прибыл специально на Неделю высокой моды.Манекенщицы, топ-модели, фотографы, редакторы журналов моды, клиенты модныхдомов, на многих из которых была одежда, завоевавшая призы на зимних показах.Женщины из Соединенных Штатов, из стран арабского Востока и Западной Европы,изящные японки и яркие латиноамериканки и сопровождающие их мужья, а такжетолпы зевак, глазевших на все это великолепие. Снаружи отеля дежуриливездесущие папарацци, нацеливая объективы на вход, чтобы немедленно запечатлетькакую-нибудь знаменитость, как только она появится в дверях отеля. По толпепрокатился шепот — кому-то показалось, что только что через фойе прошлаМадонна. Как и большинство звезд, остановившихся в «Ритце», она наверняканаправлялась на показ Дома «Диор». Несколько минут спустя Джон и Фиона ужесидели в специально заказанной машине с шофером. Эдриен и две сотрудницыжурнала ехали за ними в другой машине. Фотографы «Шика» давно уже были на местеи успели занять самые выигрышные места. Снимки, которые им удастся сделатьсегодня, очень важны для журнала. Ведь Неделя высокой моды в Париже несомненнобыла событием мирового значения.

Фиона подняла глаза на Джона и улыбнулась.

— Вам не кажется странным, что мы едем на показвместе? — спросила она. — , Да к тому же в Париже!

— Просто я еще не представляю, во что ввязался, — рассмеялсяДжон. — А вдруг я сбегу?! — Но Джон лукавил: на самом деле емунравилось все происходящее, волновала эта наэлектризованная атмосфера ожиданиячего-то необыкновенного. — Не могу себе представить, как они смогуторганизовать показ на вокзале?

— Вот и посмотрим, — ответила на это Фиона. —Кстати, если потеряем друг друга, встречаемся у машины. Запомните место еепарковки. Или вечером в отеле.

Фиона, в отличие от Джона, представляла себе, какой хаосбудет царить внутри.

— Не хотите прикрепить мне к рубашке бирку садресом? — сыронизировал Джон. — Моя мама однажды поступила именнотак, когда мы с ней ездили в Диснейленд. Она не была уверена даже в том, что яспособен запомнить собственное имя. Но вообще-то мама как в воду глядела. Япотерялся почти что немедленно.

— Сегодня главное не забыть мое имя, — сказалаФиона, покидая машину и смело врезаясь в толпу. У них были VIP-билеты,напечатанные на серебристых карточках, но все же потребовалось не меньшедвадцати минут, чтобы пробраться внутрь. Они оказались внутри после восьми итут же увидели огромную платформу, на которой стояли стулья, раскрашенные подлеопардовую шкуру. Фиона уже знала, что тема сегодняшнего показа — африканскиеджунгли.

В восемь тридцать показ наконец начался. Само зданиевокзала, где они сидели, изнутри было затемнено, а к ярко освещенному перронумедленно подъехал старинный поезд. В это время несколько сот невидимыхбарабанов стали отбивать африканские ритмы, затем откуда-то появились околосотни мужчин в костюмах воинов племени масаи. К тому времени, когда зажглисвет, Джон был так заворожен происходящим, что не замечал ничего вокруг. Еще доначала шоу он успел разглядеть среди гостей Катрин Денёв, Мадонну с ее свитой икоролеву Иордании. Увлеченный увиденным, Джон бросал украдкой взгляды на Фиону,следя за ее реакцией. Она сидела абсолютно спокойная и молча наблюдала заразвитием действа. А шоу продолжалось. Музыка звучала все громче, и через толпупрошли три человека с тиграми и один — со снежным барсом. Фиона едва заметноулыбнулась.