Спустя пару минут, оказавшись в секторе «Нелюди», я тут же направился к ближайшему работорговцу и завертел головой, рассматривая предложенных существ. Здесь клеток почти нет, но сделаны неглубокие, по пояс, ямы, где и держат живой товар, время от времени вытаскивая нескольких лучших рабов и помещая на сколоченные помосты, где их демонстрируют потенциальным покупателям. Естественно, продает не сам работорговец, а его многочисленные помощники, договаривающиеся с клиентами, а за всем этим наблюдает внушительная охрана, иногда с магом.

Ну что ж, посмотрим, что здесь есть интересного. Не обращая внимание на слащавый лепет тут же подскочившего ко мне торгаша, я принялся внимательно изучать первый из трех плотно забитых загонов. Моим глазам предстали десятка два гномов и пара троллей, закованных в цепи и с ошейником смирения на шее у каждого. Эти ошейники подавляют разум существ, даже имеющих сопротивление к магии, превращая в послушных кукол хозяина. Меня такие рабы не интересуют, поэтому я двинулся дальше.

В следующем загоне оказались гоблины и орки обоего пола. Зеленые коротышки мне не интересны, а вот женщинами орков я заинтересовался, не часто их можно увидеть в продаже: все орки защищают свои дома до последней капли крови, а если враг слишком силен, то собственноручно убивают своих жен и детей, чтобы они не попали в рабство. Поэтому даже десяток орочьих женщин, как здесь, сложно достать, в отличие от их сильных половин.

На рабынях висели грязные лохмотья, очевидно то, что осталось от той одежды, в которой они были, когда их захватили. Спутанные и грязные волосы дополняли общую картину, а сильный запах немытых тел заставлял меня держаться на некотором расстоянии. Но даже в таком состоянии некоторые рабыни поражали своеобразной, дикой красотой, присущей оркам.

– Любезный, – обратился я к вившемуся вокруг меня продавцу, – могу я поближе взглянуть на парочку этих рабынь?

Я указал на двух женщин, выглядевших получше остальных восьми. Они привлекли мое внимание своим явно военным прошлым. Несмотря на нынешнее истощенное состояние, это было отлично видно по развитой мускулатуре, гибким телам, плавным движениям и шрамам, украшавшим голую кожу, а также по татуировке воина на левом плече у каждой. Насколько я смог разглядеть, там изображены язычки пламени или что-то похожее. Значит, они из одного клана, я в этих клановых знаках не особо разбираюсь, поэтому не могу точно сказать, в какой части степи поживились работорговцы.

– Сию секунду, господин, – залебезил продавец и подал знак находящимся рядом с ямой охранникам.

Через минуту передо мной стояли две выбранные рабыни, а рядом суетился, расхваливая их, работорговец.

– Самые лучшие женщины из этой партии рабов, к тому же вы посмотрите на их фигуры, нигде таких не увидите. – Он содрал лохмотья и, поморщившись, замолчал.

– Да уж, я вижу, – усмехнулся я, разглядывая многочисленные шрамы, сеткой покрывающие тела рабынь. Если ближняя ко мне была еще ничего: единственные серьезные дефекты состояли в отсутствии двух пальцев на левой руке и некрасивом рваном шраме на шее, то у второй через все туловище, от плеча к животу, шел большой безобразный шрам от удара, почти рассекшего правую грудь пополам, и видно было, что рана окончательно зажила только в последнее время.

– Значит, так, я дам за обеих три золотых и не медяком больше, таких изуродованных никто больше и не купит.

Продавец помялся, посмотрел на рабынь и, скривив рот, махнул рукой.

– Забирайте, все равно таких только на мясо пустить можно, и то слишком жестким будет. – Он ухмыльнулся своей шутке.

Отсчитав монеты, я принялся ждать, когда с моих покупок снимут ошейники. Работорговец подозвал мага, принесшего камень управления, и вот во взглядах женщин начала постепенно проявляться осмысленность. Не дожидаясь, пока они окончательно придут в себя, я накинул каждой на шею телепортационный амулет и активировал его. Раздалось два тихих хлопка, и место передо мной опустело. Не обращая внимания на благоговейно застывших окружающих, получивших зримое доказательство моего богатства, я направился осматривать оставшуюся яму с рабами. Вот сколько раз бывал на рабском рынке, столько раз и заставал неприглядную картину битком набитых грязных и вонючих тел. Неужели так сложно вымыть перед продажей рабов или хотя бы заставить магов избавиться от запаха. Так нет же, работорговцев это не волнует, все равно покупатели придут приобретать живой товар к ним, так как других рынков в округе нет. А то, что этих самых покупателей может вывернуть от запаха, – кого это волнует?

Привычно накинув на себя фильтрующее воздух заклинание, я приступил к осмотру последней партии живого товара этого торговца. В яме оказалось заключено несколько мужчин темных эльфов, два вроде бы обычных косматых мужика и десятка два различных полукровок обоих полов.

Интересно, кто это набрался смелости захватить в рабство остроухих? Ведь даже ребенку известно, что эльфы за такие проделки сдирают кожу с виновных, не принимая во внимание законы королевства, где обитают торговцы. А правители закрывают на это глаза, предпочитая не замечать произвола, – менее сговорчивые долго не живут. Но присмотревшись повнимательней, я обнаружил, что это отступники, о чем оповещали подрезанные кончики ушей и клеймо на лице, причем их хваленая регенерация от таких повреждений не избавит – магия не позволит. В любом случае они мне не нужны, уж все свойства и возможности их расы я давно изучил.

Два мужика вызывали интерес лишь до той поры, пока я не воспользовался магическим зрением. Две жизненные структуры тела сразу показали мне, что это оборотни, причем если судить по яркости звериной половины, то облик человека второй, а животный вид первоначальный. Тогда понятно, те, у кого человеческая половина доминирует, наверняка не позволили бы себя захватить, а у этих двух разум не настолько развит для подобного.

Полукровок я даже не стал рассматривать: никого, стоящего моего внимания, среди них не окажется. Помимо того, что их мало, вообще все расы, включая людей, считают их за существ второго сорта и не одобряют межрасовые союзы. Исключение составляют разве что орки, так как их кровь наиболее сильна, и полукровка почти всегда не отличается от чистокровного орка, а если он еще и владеет даром к магии, то будет принят с распростертыми объятиями в любой семье. Владение магией – единственный шанс для полукровок выбиться в хозяева жизни, иначе они обречены выполнять любую грязную работу, заниматься преступной деятельностью или служить наемниками, продавая жизни за медяки.

Ну что ж, больше ничего занимательного в этой секции не нашлось, поэтому я прошел в следующую. Эта часть рынка живым товаром разделена на две части, которые принадлежат самым богатым работорговцам, подмявшим под себя более мелких, которые и поставляют им весь свой улов для последующей перепродажи.

Во второй секции царило возбужденное оживление, около демонстрационного помоста столпилась куча народа и шли оживленные торги.

Подойдя поближе, я рассмотрел предмет их торга. На помосте стояла, сильно ссутулившись, молодая самка уорфов. Теперь понятно всеобщее волнение: за все свои многочисленные посещения рабского рынка в течение последних ста циклов я ни разу не видел в продаже ни одного представителя этой расы. Данный экземпляр был всего двухметрового роста, что свидетельствовало о крайней молодости уорфы. Скорее всего, она только недавно отметила свое первое совершеннолетие (двадцать циклов), хотя уже обладает развитой фигурой и всеми достоинствами женщины, на которые так облизываются присутствующие. Самки уорфов менее покрыты шерстью по сравнению со своими сородичами мужского пола, вся передняя часть тела и внутренняя поверхность кожи рук и ног не содержит короткого волосяного покрова, что придает большее сходство с другими расами, не столь сильно отличающимися по виду друг от друга, как потомки гигантов.