Мила вдруг вспомнила о фотографии прадеда Олега, которую столько раз видела, и о его письмах. А ведь тогда фотокарточки уже не были редкостью! Наверняка где-то здесь есть альбом со старыми фотографиями и, возможно, хранятся письма и другие бумаги. В этом доме, позже перестроенном, когда-то жили Айварс Эженович с покойной супругой. Может быть, на чердаке или в кладовке сложены старые, дорогие сердцу семейные вещи, которые обычно жаль выкинуть. Вряд ли Юрьянс, несмотря на почтенный возраст, весь такой респектабельный и современный, стал бы забирать в свою новую квартиру в Риге подобный хлам. Надо дождаться, чтобы Виктор с семьей куда-нибудь уехали, и обыскать дом…

Такой случай не замедлил представиться. На следующее утро Виктор уехал на несколько дней вместе с сыном в Ригу, а Элина отправилась в Резекне по магазинам. Мила полезла на чердак, едва за женщиной закрылась дверь.

Хоть дом и был капитально отремонтирован, его чердак был настоящим порталом в прошлое. Интуиция ли, или просто любопытство двигало журналисткой, но она не ошиблась. Горы книг и советских журналов, старая печатная машинка и раритетная швейная машинка фирмы «Зингер», катушечный магнитофон «Нота», радиоприемник «Балтика», велосипед «Салют» без колес, детские санки, лыжи, и много другого ненужного уже барахла нашло здесь вечное пристанище. Мила удивилась, обнаружив переплетный пресс. В СССР в среде интеллигенции считалось хорошим тоном переплетать старые книги. Ну а то, что в этом доме жили интеллигенты — сомнений не вызывает. А вот и он — чемодан с фотографиями, письмами и открытками. Девушка в предвкушении долгого и интересного времяпрепровождения зажгла фонарь, поскольку света из маленького окошка пода крышей ей не хватало, и уселась прямо на полу перед заветным чемоданом.

Уже через несколько минут она с головой погрузилась в жизнь совершенно чужих для нее людей, словно читала захватывающий роман или смотрела фильм. Здесь было столько писем, фотографий! А почти на самом дне чемодана обнаружилась потрепанная тетрадка, завернутая в газетный лист. Видимо, кто-то таким образом пытался сберечь ее от желтизны и сырости. Мила и не думала прежде, что фотокарточки начала и середины прошлого века могут так ее захватить. А ведь тут, в этом чемодане, судьбы людей, их жизнь, точнее все, что от нее осталось… Только этот старый чемодан хранит тени их душ под пыльной, затертой кожаной крышкой. Вынесет когда-нибудь кто-то все это на солнце, ворвется безжалостный внешний мир внутрь, и эти частицы прошлого начнут умирать, желтеть, рассыпаться…

Некоторые фотографии по всей видимости были сделаны еще до революции! И удивительно, что именно на них не было и следа желтизны! Здесь были изображения военных в мундирах и с лихими усами, женщин в длинных старомодных платьях. Такие снимки соседствовали с почти современными, по временным меркам, фотографиями мужчины и женщины в костюмах советского периода на фоне Лиепайского театра (на обороте так и было написано — Лиепая, весна 1977 г.), мальчика в кепочке, сидящего в детской машине (1986 г. Кто бы это мог быть? Возможно, Виктор), красивой молодой женщины с правильными, почти кукольными чертами лица… На одном фото был изображен вулкан Ключевская сопка на Камчатке. Шикарный вид! Мила невольно вспомнила, как отец ее бывшего мужа рассказывал, что бывал на Камчатке, и что раньше это была закрытая территория, куда можно было попасть только по приглашению. Он говорил, что там шикарная, первозданная природа. И есть заброшенный городок Бечевинка и поселок Медвежка. Девушка, помнится, тогда подумала, как здорово было бы там побывать.

Кто-то на обороте практически всех снимков подписал года и кое-где даже названия мест, где они были сделаны. От чего-то у Милы защемило внутри. Такая сопричастность к чужим судьбам будоражила и завораживала. Когда-то все эти фотографии бережно хранили, к ним прикасались хозяева, их пересматривали и показывали гостям. Больно и пусто становилось от осознания, что теперь это никому не нужно.

Раскрыв завернутую в газету тетрадь, Мила обнаружила там еще одно фото. На нем были запечатлены несколько солдат у самолета. Было понятно, что это боевой экипаж в полном составе. Трое стояли обнявшись за плечи — слева мужчина лет пятидесяти, посередине светловолосый молодой человек, справа чуть полноватый курносый солдат, по виду немного старше блондина. А у их ног на присядках сидел еще почти совсем мальчишка с задорной улыбкой.

Вся тетрадь была исписана чьим-то крупным размашистым почерком. По первому взгляду можно было сделать вывод, что это что-то вроде дневника. Девушка решила взять с собой рукопись и фотографию военных.

От всех этих вещей веяло умиротворенностью, уютом… Вылазка на чердак, где царила просто непередаваемая атмосфера, подарила Миле несколько бесценных часов удовольствия. Девушка любила старину. А эти фотографии заставили задуматься — вот так живут люди, любят кого-то, растят детей, чего-то достигают, а потом исчезают… Было ощущение, как будто ты находишься в машине времени и созерцаешь, как старый мир тихо рушится и вот-вот скроется от всех. И никто не может ничего сделать. Это участь всего на свете. Грустно. Мы исчезаем внезапно, и не успеваем завершить дела… После увиденного хотелось просто посидеть и помолчать.

Ночью Мила, которую разбудило кошачье мяуканье, больше не смогла уснуть, поэтому решила спуститься в кабинет за книгой об истории Латвии. Благо, окна в коридоре были завешены всего лишь невесомым кремовым тюлем, отлично пропускавшим лунный свет, от чего становилось светло почти как днем. Проходя мимо спальни Элины и Виктора, девушка услышала приглушенные стоны. Ее будто током ударило. Даже не думая, что может шуметь, чем привлечет к себе внимание, она приоткрыла дверь. Пахло пряным женским парфюмом Armand Basi In Red. Мила сама когда-то любила этот старенький, но очень популярный до сих пор аромат, поэтому заметила, что Элина часто им пользуется. В темноте на кровати можно было различить мужчину и женщину… Виктор вернулся? Вряд ли так быстро. Неужели Олег? Лалин, как же так! Перед глазами вспышкой промелькнули кокетливые улыбки жены Виктора за столом и смущенная физиономия Олега.

Миле казалось, что из-за безудержного хаотичного боя ее сердце сейчас же разорвется.

Как слепая, побрела вниз по лестнице, села в кресло, щелкнув выключателем лампы. Что-то щекотало щеки. Она дотронулась до своего лица и обнаружила, что оно все мокрое. Откуда столько слез? Девушка обхватила лоб руками, поставила локти на колени и так сидела, ссутулившись и опустив голову, когда открылась входная дверь. Олег появился с улицы, одетый в одни джинсовые шорты длиной до колена.

— Черт знает что! — тихо выругался он. — Ты чего тут сидишь? Гляди, во двор котенка подкинули. Спать не давал, гаденыш, пришлось пойти подобрать.

Мила едва содержалась, чтобы не броситься ему на шею. Сначала внутри все наполнилось восторгом, а потом вдруг жалостью к Виктору. Рассказать ли Олегу об увиденном? Она решила пока молчать.

— Я… — Мила чуть запнулась, — Ходила в библиотеку. Что-то не спится.

— Библиотека же на втором этаже, — резонно заметил Лалин.

— Ты думаешь, хозяева будут в восторге от этого кота? — поспешила задать вопрос журналистка, чтобы избежать дальнейших разбирательств в том, почему она сейчас здесь, а не в своей спальне.