Не зная о том, что с ней происходит, Вик добавил:

– Тимуотер публично извинится после объявления о нашей помолвке.

Даже если на самом деле они не помолвлены.

Мэдди понимала, что они приехали сюда не для того, чтобы говорить о Перри, но все же ей нужно было выяснить все до конца.

– Сколько?

– Сколько мы ему заплатили?

– Да.

– Если его извинение принесет ожидаемые результаты, он сможет сохранить пятьдесят тысяч, полученные от прессы. – Казалось, Вика не очень радует этот факт.

– И?..

– Единственное, что я пообещал Тимуотеру, – не разрушать его репутацию в деловом мире. Договор гарантирует то, что мы не подадим на него в суд, пока он будет держать свое слово.

– Он никогда не поверит, что я пойду на это.

– Я пойду. Это так же отражается на холдинге, как и на тебе.

– Ты жесток.

– Эта черта присуща не только Арчерам. Мы всегда делаем все возможное для достижения своих целей.

– Например, женимся на дочери владельца холдинга, чтобы получить контроль над ним.

– Да.

– Спасибо.

– За что?

– Что не пытаешься врать.

Он кивнул:

– Учти, это будет брак в полном смысле слова, понимаешь?

– Ты имеешь в виду…

– Секс.

– И никаких интрижек?

Не то чтобы она считала его бабником или сама планировала пуститься во все тяжкие.

– Никаких. – Вик даже не пытался скрыть, какое отвращение вызывает у него эта идея.

Он не из таких парней. Он – внук русского человека, верного традициям, и никогда не сделает ничего, что разочаровало бы деда. Достаточно того, что этим занимался его отец.

Виктор рассказал Мэдди об этом и о многом другом, когда они были друзьями, и пусть он не заменил ей брата, в то время она не сомневалась, что может на него положиться.

А сейчас?

– Ты понимаешь, о чем я говорю, Мэдисон? – Он уже привычным движением обхватил ее затылок. – Я не Максвелл Блэк, мои дети появятся не из лабораторной пробирки.

– Конечно нет.

Они вышли из машины и направились к смотровой площадке. Вик нежно обнимал ее за талию, поддерживая под локоть. Мэдди радовалась, что выбрала подходящую обувь, а земля была сухой. Дойдя до одного из самых волшебных мест с видом на мост и Сан-Франциско, они остановились. Кроме них, здесь было еще несколько туристов, но они не могли слышать их разговор.

Вик стоял совсем близко, прикрывая ее от ветра с залива, создавая ощущение защиты. Какое-то время они молчали, после чего он заговорил:

– Мой дедушка впервые показал бабушке Сан-Франциско отсюда. Он пообещал, что у них всегда будут еда и крыша над головой.

– Он сдержал слово.

– Да. – Вик помолчал, потом продолжил: – Дедушка Миша привел сюда и моего отца. Он сказал Фрэнку, что тот может стать кем захочет, настоящим американцем. У него имя такое же, как у всех других мальчишек.

– Твой дедушка предоставил твоему отцу свободу быть тем, кем он хочет.

– Даже неудачником.

Мэдди не спорила с этим, зная, что Фрэнк Бек провел долгие годы скрываясь от ответственности. Только в последние шесть лет что-то изменилось, а до этого Фрэнк связывался с сыном только в случае крайней необходимости. Как правило – деньги.

– Твое рождение вряд ли можно считать его неудачей, – заметила она.

– Меня вырастили Миша и Анна.

– Неоспоримый успех.

– Дед привел сюда и меня, когда я был мальчиком. Фрэнку было все равно, но я дал себе клятву, взял обязательства по отношению к моим будущим детям. И эту клятву я сдержу.

– Не сомневаюсь.

Взгляд Вика потеплел, на его лице читалась решимость.

– Бабушка и дедушка не любили друг друга, когда поженились, но их брак – один из самых крепких, которые я когда-либо видел.

– Они посвятили себя друг другу.

– И своей семье, даже моему отцу.

– Это прекрасно.

– У меня в крови не только жестокость, но и преданность.

– Я знаю.

Вик положил свои большие руки ей на плечи:

– Я уверен, что у наших детей будут такие же черты.

– Без всякого сомнения.

Мэдди не могла скрыть, что ей не хватало дыхания. Даже сквозь одежду она чувствовала их связь, порожденную его прикосновениями.

– У них не будет выбора, с учетом того, что эти черты есть и у матери, и у отца.

– Я не жестока, – возразила шокированная Мэдди.

– Бумаги, которые ты сегодня подписала, свидетельствуют об обратном.

– Обычно я так не поступаю. Это была вынужденная мера.

– Жестокость не обязательно должна быть доминирующей чертой, – сказал Вик.

– И это тебя не беспокоит? – поинтересовалась она.

– Ты будешь сражаться за тех, кто заслуживает твоей преданности, и даже за тех, кто не заслуживает.

– Ты ожидаешь, что я буду преданной тебе.

– Да.

– А будешь ли предан ты?

Судя по выражению лица, вопрос его удивил.

– Ты сомневаешься?

– Шесть лет назад…

– Ты поцеловала меня, а я оттолкнул тебя.

– Это несколько упрощенное и не совсем точное изложение событий.

– Неужели?

– Я сказала, что люблю тебя. Ты заявил, что я слишком молода, и не просто оттолкнул, а вычеркнул меня из своей жизни. Наша дружба закончилась после одного-единственного поцелуя.

– Это было необходимо.

– Мы могли остаться друзьями.

– Нет.

– Почему?

– Ты была восемнадцатилетней девчонкой, тебя было сложно назвать женщиной.

– Но я была женщиной.

– Я знаю.

Она не могла понять послание, зашифрованное в его тоне.

– А еще ты была дочерью человека, которого я обожал и который доверял мне.

– К тому же он был твоим боссом, – язвительно напомнила Мэдди.

– Да, боссом. Президентом и владельцем холдинга, который я намеревался когда-нибудь возглавить.

– Вряд ли отношения со мной могли помешать достижению цели.

– Шесть лет назад – могли.

– Но не сейчас.

Теперь все по-другому. Брак с ней обеспечит Виктору успех.