– Счастливого вам пути, уважаемые пассажиры, – послышался голос нового торговца, – я хочу вам предложить замечательные игрушки для ваших детей – надувные воздушные шарики. К ним прилагается специальное приспособление для надувания – вот такая пластмассовая трубочка… – В это время из динамика раздался приятный женский голос, оповестивший уважаемых пассажиров, что несанкционированная торговля в электропоездах запрещена и наказывается штрафом. Коробейник спокойно дождался конца информации и принялся демонстрировать широкие возможности надутого шарика. Сдуваясь, он ловко вертелся на листе бумаги, который торговец держал на руках. Мне это зрелище надоело, и я уставилась в окно. А у коробейника тем временем начались новые испытания. Он надул очередной образец, похожий на гигантскую сосиску, обозвал его торпедой и пустил в свободный полет. Повинуясь этой свободе, шарик, подвывая, несся прямо на нас с Наташкой. Вздрогнув от нехороших предчувствий, я попыталась уклониться. Наташка открыла глаза, от неожиданности дико взвизгнула и прильнула к моему плечу. Дремавший у окна по соседству с ней накачанный молодой человек, не открывая глаз, моментально скрючился и обхватил голову руками. В вагоне поднялся крик и истерический визг. Испуганная «торпеда» сделала резкий вираж и врезалась в окно, после чего, обмякнув, шлепнулась на импровизированный столик, сооруженный из дипломата: четверо мужиков, сидевшие от нас через две скамейки, с помощью карт коротали время поездки, борясь за звание перекидного дурака. Один из соискателей, сидевший спиной к основным событиям, от неожиданности и повел себя по-дурацки – с испугу вскочил, нечаянно выбив у соседа из рук карты, присоединил к ним свои, и они веером рассыпались на головы пассажирам. Дипломат грохнулся на пол, что-то звякнуло и разбилось. Что – мы так и не узнали. Не до того было. Владелец дипломата тоже вскочил, оттолкнул первого дурака и полез претворять в жизнь свою угрозу, высказанную перед этим словесно – бить морду предпринимателю и испытателю. Как бы не так! Тот быстрее собственной «торпеды» вылетел из вагона и заметался в тамбуре. Впереди грозил кулаком его преследователь, а возвращаться назад – в тот вагон, из которого прибыл к нам, торговец тоже не решался. Скорее всего, и там испытания успеха не имели. От разъяренного мстителя его спас заслон в виде новых торговцев. Молодой парень предлагал пассажирам газеты и журналы. Его подпирала в ожидании своей очереди полная женщина с шоколадом, орешками и леденцами. Тут электричка подъехала к станции Расторгуево, где несчастный продавец и выскочил. Его преследователь через открытое окно продолжал сыпать в адрес торгаша бесполезными угрозами, клятвенно обещая, что до конца жизни будет кататься по этому маршруту, чтобы отловить «гада». Но коробейник, почувствовавший, что морда его лица теперь в безопасности, корчил на этой самой морде самые издевательские рожи, да еще активно помогал ей руками. Народ от души веселился.

Мы с интересом понаблюдали и за тем, как пассажиры, невольно повторившие нашу ошибку – вломиться в закрытые двери вагона, неслись от них к другим под грозное предупреждение машиниста:

– Осторожно! Двери закрываются…

В городе было более душно, чем в электричке. Едва выйдя на платформу станции «Коломенская», мы обе поняли, что устали. Наташка ощутимо заскучала по своей «Ставриде». По дороге к автобусной остановке она обругала все встречные машины вместе с водителями. Исключительно с тоски.

Нинкина пятиэтажка стояла в глубине двора. Номера квартиры мы не помнили, но знали, что находится она на последнем этаже четвертого подъезда. Не раз бывали у Нинели, подкидывая ее до дома с дачи. Большой двор был густо засажен деревьями и кустарниками – так, что жильцы первых этажей едва ли могли видеть белый свет в окошке. В жару оно, конечно, хорошо, а вот осенью, с задержкой отопления… Свободное пространство под окнами было засажено цветами. Цветы росли и в вазонах у подъездов, и на фигурных затейливых клумбах. Даже место для мусорных контейнеров радовало глаз – кирпичную кладку невысокого заборчика украшали крупные листья и голубые цветы некоего непонятного вьющегося растения. Из окон верхних этажей двор наверняка выглядел нарядным.

Атмосфера двора была какой-то семейной, что ли. Обычно жители домов с такими уютными дворами знают хорошо не только друг друга, но и историю жизни целых поколений соседских семей.

В подъезд заходить не стали. Уселись поодаль на лавочке обсудить дальнейшие действия.

– У вас есть план, мистер Фикс? – лениво спросила Наташка, обмахиваясь журналом «Отдохни».

Я надменно фыркнула, давая понять, что не иду на заранее не обдуманные мероприятия. Одновременно судорожно соображала, с чего начать. Причем это делала вслух.

– Следует немного подождать. Царица Тамара наверняка поедет навещать Нинку. Теперь уже можно. Лека так рано не встает. Вломимся к ней в гости, спросонья чего-нибудь да выдаст. А пока посидим здесь, как феромонные ловушки…

– Фера кто?

– Нужно хоть иногда читать литературу на садово-огородную тему. В эти ловушки всякая любопытная скотинка попадает. В основном вредительская. На запах прет.

– На запах? Да я из душа, блин, не вылезаю! – принялась ожесточенно обнюхивать себя Наташка. – И на фига, скажи, на мне будет висеть твоя скотинка?

– Прекрати вопить! – прошипела я. – Образно же сказала! В том смысле, что сидим, как приманка для местных любопытных старушек, обожающих посплетничать. Для обмена новостями сидим. Мы им – кто мы такие и какого лешего здесь уселись, они нам – последние известия с места события.

Долго скучать нам не пришлось. Из подъезда вышли и Тамара, и Лека. Обе с пластиковыми сумками. Очевидно, они не успели урегулировать свои разногласия дома, поскольку спор на повышенных тонах продолжался у подъезда и далее. Так увлеклись, что по сторонам не смотрели.

Тамара Васильевна упрекала Леку в том, что она плохо относится к матери. Ее задача сейчас – спасать мать, а не таскаться к любимому и чуть живому отчиму, к которому вдобавок и не пускают. Лека легко отбрехивалась тем, что Тамара виновата в плохом отношении к Андрею, хотя о нем теперь заботиться некому. Только и носится с передачами мамочке, забыв про свой костыль. А мамочка как раз должна нести полную ответственность за все, поскольку больше всех виновата. Не надо ей было выходить замуж!

Из услышанного мы поняли только то, что семья Рогачевых – мафиозный клан, члены которого сначала гробят друг друга, а потом пытаются спасти. В зависимости от симпатий.

– Вот несчастье-то приключилось! – услышали мы рядом с собой молодой сочувствующий голос и, оглянувшись, увидели новое лицо на нашей скамейке. Лицо совсем не соответствовало голосу. Впрочем, как и все остальное. К нам присоседилась худенькая старушка – несмотря на жару, в теплой кофте и чулках. В руках она держала пустую цветастую сумочку, сшитую, вероятно, самостоятельно.

– Какое несчастье? – поинтересовались мы дуэтом.

– А вы не местные, – покачала головой старушка, заставив нас почувствовать угрызения совести. – Приехали к кому?