– Ты какая-то веселая в последние дни, – сказала Синди, накладывая себе картофельное пюре. – У тебя появился парень?

Эмили уткнулась в свою тарелку и прикусила губу. Парень… Фабиан вовсе не был мальчиком, он был мужчиной.

– Не совсем, – ответила Эмили, вызвав улыбку матери.

– Тогда что?

Эмили затаила дыхание. С одной стороны, она жаждала поделиться с матерью впечатлениями и радостью, рассказать обо всем, с другой – осторожность призывала все хранить в секрете. Любовь к Фабиану была нежна и прекрасна, а мать не одобряла нежность, чувствительность и прочие сантименты.

– Он не парень, мама. Он старше, – сказала Эмили.

– Старше? На сколько?

Синди закурила и подозрительно посмотрела на дочь. Эмили знала, о чем та сейчас думает.

– На девять лет. Ему двадцать семь.

– У него хорошая работа? Этот мужчина зарабатывает прилично?

Сердце Эмили упало.

– У него замечательная работа. Хочешь еще пюре?

Ее глупая попытка сменить тему не увенчалась успехом, да, собственно, Эмили не надеялась на это.

– Какая работа? – Синди выпустила струйку дыма, не отрывая взгляд от лица дочери.

– Он доктор. Педиатр.

Тишина. Мать выглядела ошеломленной.

– Доктор? Боже мой, где ты подцепила доктора?

– В больнице, – нервно хихикнула Эмили. – Он прекрасный человек, мама.

Эмили с трудом отогнала от себя воспоминания и образы прошлого. – Надеюсь, он заслуживает тебя.

Из трубки донесся негодующий голос Берты:

– Кроме таких вопросов, как не маньяк ли он, не торговец ли наркотиками или убийца, меня ничего не интересует.

– Я развею твои сомнения. Он врач. Педиатр. Сойдет?

Очевидно, у Берты остались некие сомнения, потому что она на какое-то время замолчала. Как медсестра, она имела свое мнение о врачах, и не всегда положительное.

– Кто? – спросила она.

Эмили не завидовала тем, кто попадал в черный список Берты. Она вытерла кашу с носика Клары.

– Ты не знаешь его. Последние двенадцать лет он работал за границей. Его зовут Фабиан Брендон.

– Где-то я слышала это имя.

– Возможно, ты читала о нем. Он довольно хорошо известен в медицинских кругах, и даже получил какую-то большую награду Корпуса мира.

Эмили вкратце рассказала Берте о работе Фабиана в некоторых развивающихся странах, о его исследованиях, книге – все, что она знала о карьере своего знакомого.

Фабиан с озабоченным видом стоял на пороге и держал в руках картонную папку.

– У меня возникла проблема, и я подумал, что ты мне поможешь. – Он жестом указал на ярко-красную «мазду», которую Эмили купила себе утром. – Ты не одна? Я тебя не задержу.

– Нет-нет. Это моя машина. Я продала «порше».

Он удивленно поднял брови.

– Правда? Почему?

Эмили пожала плечами.

– Это машина более практична.

И это была правда. Она вновь выбрала красный цвет – цвет страсти и надежды.

Глаза Фабиана сузились, и он изучающе посмотрел в лицо Эмили, но ничего не сказал. Ей стало интересно, о чем он подумал. Видит ли он в ней богатую и избалованную женщину? Что ж, в какой-то степени она и такая и есть. Но вся проблема в том, что не чувствовала себя таковой. О ее богатстве можно было судить по хорошей одежде, большому дому и дорогой машине. Но в душе Эмили всегда оставалась неприхотливой веселой девчонкой, которая выросла в старом неказистом домике. Роскошь это, конечно, хорошо, но, имея деньги, люди не всегда становятся счастливыми.

Они не виделись с Фабианом два дня, с тех пор как ездили в ресторан. И когда Эмили думала о нем, она вспоминала прерванный поцелуй и все внутри у нее сжималось.

Сердце ее дрогнуло, и сейчас, когда посмотрела на гостя, она ощутила непреодолимое желание понять, что с ней происходит. Но не могла. Она убрала руки за спину, до боли сплетя пальцы.

– Эми? – Фабиан вопросительно смотрел на нее. – Могу я войти на минутку?

Она поспешно отошла в сторону.

– Да-да. Конечно. – Она обессиленно прислонилась к стене, все еще сжимая пальцы. – Я хочу извиниться, – произнесла она и услышала нервную хрипотцу в своем голосе.

– За что? За то, что не дала себя поцеловать?

– Да нет.

– Нет? – Казалось, Фабиан прекрасно контролировал себя. Его слова не выдавали никаких чувств. – Конечно, у тебя есть право отказаться от поцелуя, если ты этого не хочешь.

– Это совсем не то, Фабиан. – О господи, почему она чувствует себя такой идиоткой? Ей казалось, что она вновь, словно восемнадцатилетняя девчонка, сбита с толку его силой и мужеством. Ее наполняли противоречивые чувства. Эмили печально вздохнула. – Я хотела… Это ничего общего не имеет с тем, что я чувствую… к тебе. – Ее сердце бешено колотилось. Не хватало воздуха.

– Мартин? – В голосе Фабиана послышались стальные нотки.

Эмили покачала головой.

– Нет. Он хороший друг. Мы не… связаны. Я имею в виду, любовью. Это другое. – Она пожала плечами. – Это из-за меня. Я… я не знаю.

– Все в порядке, Эми. Я переживу. – Теперь его тон был непринужденным и спокойным.

Эмили так хотелось знать, о чем он думает, но это было невозможно. Видимо, мужское самолюбие Фабиана не было сильно задето, потому что сейчас он здесь и просит о помощи.

Она улыбнулась. Нервы этого человека сделаны из железа, и его невозможно вывести из себя. Или очень трудно. По крайней мере, ей так казалось раньше. Однако сейчас ее уверенность поколебалась. Эмили отошла от двери и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

– Чем я могу тебе помочь? Хочешь кофе?

Фабиан прошел в гостиную.

– Нет, спасибо. Я сейчас еду из издательства и подумал, может, ты подскажешь выход из положения. – Он постучал пальцами по папке. – Я не могу найти переводчика и машинистку. Думаю, мои коллеги в Колумбии что-то напутали.

– Присаживайся, – предложила Эмили, опускаясь в кресло.

Фабиан сел, развернув бумаги.

– Материалы написаны по-испански, и перевод надо сдать через три дня. Здесь сплошная путаница, а я не могу отдавать бумаги в таком виде. Текст необходимо перевести заново и отредактировать. Мне нужен кто-нибудь со знанием испанского, чтобы изложить содержание в более краткой форме.

Эмили взяла рукописный текст. Многие слова и целые фразы были написаны нечетким почерком. Текст с трудом поддавался чтению.