— Я прикончу тебя, — пробормотал Тед. Я не собиралсяостанавливаться. Я хотел вытряхнуть из него все дерьмо. И никто изприсутствующих не думал мне мешать. Это было невероятно. Они с интересомнаблюдали за происходящим, словно уже долгое время ожидали чего-нибудь в этомроде.

— Должно быть, тяжело быть женой такого большого человека.Ты не пробовал ее понять? Все это сильно давило ей на нервы. И на тебя давилаатмосфера в доме. Но ты ни в чем не виноват, не так ли?

— Заткнись! — закричал Тед.

— И все это происходило у тебя под носом, но ситуация вышлаиз-под контроля, так? К тому же, ты испытывал отвращение, не правда ли? А онадошла до ручки, правда, Тед? Расскажи нам. Избавься от этого. Она блевала повсему дому?

— Заткнись! Прекрати!

— И видела чертей? Или до этого не дошло? Она видела чертей?Видела?

— Да, это было отвратительно! — вдруг ответил Тед. — Почтитак же отвратительно, как ты! Убийца!

— Ты писал ей? — мягко спросил я.

— Почему я должен ей писать?

— И тебе пришлось оставить футбол…

И тут Тед Джонс отчетливо произнес:

— Пьяная сука.

Кэрол Гренджер сделала большие глаза. Тед осознал, что унего вырвалось, и бросил на меня полный ненависти взгляд.

— За это ты поплатишься, Чарли, — неожиданно спокойносообщил он.

— Возможно. Не упусти свой шанс.

Я улыбнулся.

— Неприятно, когда твоя мать — пьяная сука. Это и правдаотвратительно, Тед.

Он ничего не ответил.

Мы могли переключить внимание на что-нибудь другое. Покрайней мере, на время. У меня было ощущение, что с Тед ом еще не закончено.

За окном сновали люди.

Прозвенел звонок.

Долгое время все молчали. Нам было о чем подумать.

Сильвия Рэгон внезапно нарушила всеобщее молчание. Оназапрокинула голову и захохотала — протяжно, мрачно и громко. Несколько человек,включая меня, подпрыгнули. Тед Джонс никак не отреагировал. Он все ещенаходился под влиянием своих мыслей.

— Знаете ли вы, что я сделаю, когда все это закончится? —спросила Сильвия.

— Что? — поинтересовался Пиг Пэн.

Он, казалось, сам был удивлен тем обстоятельством, что сноваобрел дар речи. Сандра Кросс внимательно смотрела на меня. Она скрестила ноги влодыжках так, как это обычно делают хорошенькие девушки, желая помешать парнямзаглянуть им под юбку.

— Я хочу, чтобы эта история была напечатана в детективномжурнале: «Шестьдесят Минут Ужаса с Пласервилльским Маньяком». Я поручу этокому-нибудь, кто умеет хорошо писать: Джо Мак-Кеннеди или Филу Фрэнксу… Или,может быть, тебе, Чарли.

Она залилась истерическим смехом, Пиг Пэн не замедлилприсоединиться. Мне кажется, что его вдохновило бесстрашие Сильвии. Или,возможно, ее ярко выраженная сексуальность. Уж Сильвия не стала бы сжиматьколени.

Тем временем прибыли две полицейские машины и остановилисьвозле лужайки. Пожарники покинули место происшествия, сигнал тревоги смолкнесколько минут назад. От толпы отделился мистер Грейс и направился к парадномувходу. Легкий ветерок развевал полы его пальто.

— Нашего полку прибыло, — сказал Корки Джеральд.

Я встал, подошел к внутренней связи и поставил рычажок вположение «Слушайте — говорите». Затем я снова сел. На лице мистера Грейсаявственно читалось: «Господь ниспослал меня вам». Это был противникпосерьезнее.

Несколько секунд спустя раздался характерный звук,свидетельствующий, что линия включена.

— Чарли? — спросил мистер Грейс спокойным уверенным голосом.

— Как поживаешь, старина? — поинтересовался я.

— Спасибо, хорошо. А ты, Чарли?

— Недурно!

— Чарли, мы только что посовещались и решили тебе помочь. Тысовершил антиобщественный поступок, не правда ли, мой мальчик?

— С какой стороны посмотреть.

— Существуют общественные нормы, Чарли. Сначала мистерКарлсон, теперь это… Разреши нам помочь тебе.

Я чуть было не спросил его, являются ли мои одноклассникичастью общества, так как ни один из них не выглядел особо озабоченным судьбоймиссис Андервуд. Но я не стал об этом упоминать. Это противоречило бы правилам,которых я решил придерживаться.

— О, вы хотите спасти мою черную душу и сделать ее белой какснег? И каким же образом?

Пэт Фицджеральд, который был так же черен, как туз пик,засмеялся и затряс головой.

— Чарли, Чарли, — сказал мистер Грейс. — Только ты можешьспасти свою душу.

В его голосе была слышна вся скорбь мира. Мне это ненравилось. Я прекратил язвить и положил руку на пистолет. Мне это совсем ненравилось. Он запросто мог запудрить мне мозги. Я был знаком с ним довольнодолго, с тех пор, как ударил мистера Карлсона гаечным ключом. И знал, что онэто делает мастерски.

— Мистер Грейс?

— Да, Чарли?

— Передал ли Том полиции мои слова?

— Ты имеешь в виду мистера Денвера?

— Какая разница! Передал ли он…

— Да, он сообщил.

— Ну, и какую же тактику копы выбрали в отношении меня?

— Я не знаю, Чарли. Меня больше интересует, что ты решилпредпринять. Ну, ладно. Пусть пудрит мне мозги. Точно так же он вел себя послеинцидента с мистером Карлсоном. Но с тех пор прошло достаточно много времени, ия хорошо изучил его повадки. Теперь пришел мой черед вправить ему мозги.

— Ну что, коленки у Вас дрожат? — поинтересовался я,ухмыляясь.

— Что?

— Эй, ребята, — сказал я с горечью. — Вы все одинаковы.

— Пусть так. Мы все хотим тебе помочь, Чарли.

Он оказался более крепким орешком, чем старина Том Денвер.Это очевидно. Я мысленно представил себе лицо Дона Грейса. Грязный ублюдок. Онобожал твидовые пальто с замшевыми накладками на локтях. От него всегда исходилзапах какой-то вонючей дряни, привезенной из Копенгагена. Человек, обладающийвсевозможными инструментами, с помощью которых он препарировал ваш мозг.Вонючий недоносок.