В следующий раз Нельсон оказался в Монпелье так рано, что на ногах был только один член семьи — пятилетний сын миссис Нисбет Джошиа. Когда мистер Херберт спустился, намереваясь поприветствовать гостя, он обнаружил «великого маленького человека, которого все так боялись» играющим с мальчиком под столом. Мать ребенка непринужденно поблагодарила его, чем сразу напомнила жену отставного инспектора флота. «Она очень похожа на миссис Мутри», — заключил Нельсон, а в его устах более высокой похвалы просто не могло быть. Потом он скажет самой миссис Нисбет, как сильно она напоминает ему миссис Мутри. «А женщину очаровательней ее трудно себе представить, — бестактно добавит он. — Жаль, вы ее не знаете: вы так похожи друг на друга и поведением, и взглядами, что наверняка подружились бы».

Объекту столь непрошеного сравнения исполнилось тогда двадцать семь лет. Отец Фрэнсис Нисбет служил на острове судьей. Муж — домашний врач, а ранее фармацевт в Ковентри — так жестоко страдал от тех самых тропических заболеваний, которые по долгу службы и профессии призван был исцелять, что вернулся с женой в Англию, где и скончался. Вдова вместе с младенцем-сыном отправилась назад в Невис искать покровительства у дяди, «человека, по наблюдениям Нельсона, всегда настаивавшего на своем» и обладавшего в то же время добрым и щедрым сердцем.

Роль хозяйки дома мистера Херберта Фрэнсис играла с достоинством: элегантно одевалась, хорошо говорила по-французски, умело шила и недурно музицировала, хотя хорошенькой ее не назовешь, вид у нее был такой здоровый, а кожа настолько мягкая и неподатливая к жаркому вест-индскому солнцу, что кажется, она никуда не уезжала из Англии. Ее «духовный уровень» Нельсон характеризует как «поднимающий ее над большинством людей обоих полов». И хотя Фрэнсис являлась, помимо всего, женщиной весьма непрактичной, Нельсон этого либо не уловил, либо предпочел игнорировать. Через непродолжительное время ему показалось, будто он снова влюблен. Он повсюду отзывался о миссис Нисбет чрезвычайно высоко, имел важный разговор с ее дядей, а затем отправил письмо и ей самой (переврав ее имя):

«Моя дорогая миссис Нисбет!

Я слишком плохо владею пером и не могу выразить чувства, какие испытал и продолжаю испытывать, получив ответ от мистера Херберта. От всей души надеюсь, содержание его доставило и Вам столь же подлинное удовольствие, какое доставило мне. Ибо я по-настоящему люблю Вас, и, верится, чувство мое основано не только на доводах разума, но и на взаимной приязни. Право, славная моя Фанни, будь у меня миллион, ничто бы не доставило мне такой радости и гордости, как возможность разделить его с Вами. А жить с Вами в скромном доме мне во сто крат милее, чем во дворце с любой иной из тех, кого я встречал ранее.

Достигнув известного возраста, я вполне способен отдавать себе отчет в своих поступках, а здравый смысл подсказывает, какой хороший выбор я сделал. Чем больше я о Вас думаю, тем большей любовью проникаюсь к Вашему сердцу и уму…

Нрав мой Вам известен так же хорошо, как и я сам, а когда Вы познакомитесь со мною ближе, убедитесь — лукавить я не умею[13]. О своем положение и родственных связях всегда говорю прямо.

Прошу, не сочтите мое письмо за дерзость».

Ответа не последовало, и Нельсон написал Фрэнсис вторично: «Неужели, рассчитывая хоть на строчку, я прошу слишком многого? Неужели мои письма Вас раздражают?» Точно так же не дождался Нельсон сколько-нибудь удовлетворительного ответа от мистера Херберта. В полученном наконец-то письме, выдержанном в корректном тоне, ни слова не говорилось о приданом, которое, по расчетам Нельсона, дядюшка должен дать за племянницей.

А ведь Нельсон знал — Херберт богат. Правда, и расходы, «должно быть, велики, ведь дом его всегда открыт любому и всякому и встречает он гостей чрезвычайно щедро». Однако же и денег у него немерено. «Множество поместий на острове у него в закладе, — рассуждает Нельсон, — а рабы, возделывающие его собственные земли, и скот оцениваются в 60 тысяч фунтов. Примерно раз в семь лет он отправляет в Англию 500 бочек сахара… А поскольку он сам говорит — в том числе и мне при первой же встрече, — будто считает племянницу родной дочерью, у меня нет никаких оснований сомневаться — он обеспечит ее самым достойным образом».

Тем не менее определенного ответа на этот счет он не получил. А когда Нельсон во время довольно напряженного разговора подвел-таки собеседника к интересующей его теме, тот отделался ничего не значащими словами и никаких обязательств на себя не взял. Да, племянница после его смерти будет обеспечена: она получит 20 тысяч фунтов, а если отлученная от дома дочь умрет раньше отца, то и больше — унаследует едва ли не всю его собственность. Но при жизни — нет: огромные расходы не дают мистеру Херберту возможности выплачивать племяннице сколько-нибудь значительные суммы. Самое большее, что он может себе позволить, — 200–300 фунтов в год. Да и такой расход для него затруднителен, во всяком случае до выхода в отставку, а она последует лишь через восемнадцать месяцев.

В общем, судя по всему, Нельсону придется зарабатывать самому. «Мне нужны премиальные», — говорил он Коллингвуду. Но поскольку в мирное время рассчитывать на них трудно, он обратился к собственному дяде — как и тогда, когда собирался жениться на мисс Эндрюс. Но, рассказывая родственнику о новой невесте, он несколько приврал — убавил ей пять лет.

«Наверное, читая эти строки, — пишет он, — Вы сперва улыбнетесь и скажете: «Ох уж этот Горацио, вечно он влюблен в кого-нибудь»… Я сказал (мистеру Херберту), что беден, как Иов. Он ответил — я все равно ему нравлюсь, и семья у меня хорошая, а это весьма немаловажно… К кому же мне обратиться, как не к Вам?.. Поверьте, мое счастье ныне в

Ваших руках: даже если Вы не можете дать мне денег безвозмездно, уверен, Вы не усомнитесь — при малейшей возможности я верну их любому из членов Вашей семьи. Кажется, Херберт, покуда жив, готов выплачивать Фрэнсис 200–300 фунтов в год. Если Вы сможете выделять мне ежегодно по 100 фунтов в течение некоторого времени, либо дадите 1000 разом, то осчастливите двух молодых людей, которые до конца дней своих будут за Вас молиться. Надеюсь, Вы откликнетесь на эту просьбу, иначе сердце мое будет разбито».

В нетерпеливом ожидании явно задерживающегося ответа Нельсон вернулся к службе. Теперь его назначили временно исполняющим обязанности начальника базы — ведь сэр Ричард Хыоз отправился домой следом за женой, которой изменял налево и направо после ее отъезда, и дочерью, вышедшей-таки в конце концов замуж, осчастливив некоего майора Джона Брауна из 67-го полка.