Когда я это рассказывал, оба СБэшника стали записывать мои слова. А затем подполковник принялся уже мне задавать наводящие вопросы. Запись видео, как я веду запрос, послушно делать не стали. Да и не смогли бы, я сам для надёжности уничтожил висевшую в камере камеру.

— Ваша светлость, вы случайно не использовали диктофон? — спросил подполковник.

— Увы, нет, — с виноватым видом соврал я.

— А что-то ещё удалось узнать? — вклинился глава дознователей, смотревший на меня теперь едва ли не с обожанием. Надеюсь, не попросит, чтобы я для его крохотного отдела провёл мастер-класс?

— Больше ничего нового, — на этот раз я не соврал.

— Ваша светлость, — глава СБ обратился к великому князю. — Если на этом всё, мы можем приступить к работе.

— Аскольд, тебе точно больше нечего сказать?

— Нет, отец, — отозвался я.

Новых сведений я подкинул СБэшникам сущие крохи. Но знавал я случая, когда и с меньшими зацепками удавалось распутать запутанный клубок.

Однако я очень удивлюсь и сильно порадуюсь профессионализму нашей службы безопасности, если им хватит условленного места встречи и, скорее всего, случайного имени, чтобы выйти на след сбежавшего две недели назад Гуру.

Ну пусть ищут. Я вообще рад, что вышел в люди не с пустыми руками.

Но основное блюдо я оставил на потом.

— Раз на этом всё, — посмотрев на захлопнувшуюся за эсбэшниками дверь, проговорил «отец», — Аскольд, не желаешь подробнее осмотреть базу?

— С радостью, папа, — отозвался я.

Почти час меня водили по базе, знакомили с ратниками, показали вертолёт и три БТР, использовать которые в черте города Оболенские могут лишь в исключительных случаях.

В общем, я провёл время с пользой. Слух о том, что княжич лично сражался две недели назад на шоссе, разлетелся уже по всем уголкам базы. И, судя по всему, продолжит разлетаться среди ратников княжества, обрастая новыми подробностями.

Наконец, пришло время уезжать. Мы попрощались с офицерами, сели в машину. Как и всегда, от передних сидений нас отделяла звуконепроницаемая перегородка.

— Ну как, понравилось?

— Да, Арсений, — проговорил я.

Утром вместе с вещами мне привезли устройство Архуна, так что мы незаметно проверили некоторые участки усадьбы и автомобили на предмет наличия «случайных» подслушивающих устройств.

— Что-то не так, мой принц? — напрягся мой верный товарищ.

— Либо пленник в ужасе и в помутнении рассудка сказал того, чего не было. Либо у тебя на базе имеются люди, которым совершенно нельзя доверять.

— Что вы имеете в виду? — насторожился великий князь.

— Про странного Валентина и башню с часами пленник сказал впервые. Считай, вспомнил чего не знал, — покачал я головой. — Но я даже уточнил у него. Вроде как этого он раньше никому не говорил. Зато, по его словам, раньше он упоминал куда более жирную зацепку. Бордель «Красный куб» или что-то в этом роде, по-русски он не особо понимает, как ты знаешь.

— Купол, — быстро поправил меня Арсений. И под моим вопросительным взглядом тут же дополнил: — Память предшественника вдруг отреагировала. И что же получается? Никаких упоминаний о борделе в отчётах не было.

— Вот и я говорю, — вздохнул я. — Либо на каком-то этапе информацию вычеркнули, либо нашему наёмнику привиделось, что он уже рассказывал об этом.

— Хочется верить во второй вариант, — нахмурился великий князь.

— Но мы-то с тобой понимаем, что скорее всего, столкнулись с первым, — отозвался я.

«Моей жене Софье Александрит», — гласила едва заметная гравировка с внутренней стороны кольца.

Софья не сразу заметила её, обнаружив только на третий день после того, как Аскольд сделал предложение. Девушка часто надевала кольцо, когда никто её не видел. А в свободное время иногда его разглядывала. И крайне удивилась, когда впервые прочитала надпись, сделанную мелкими буквами.

«Каков наглец! Уже и имя рода придумал!» — подумала она тогда с восхищением. И даже не почувствовала обиды, что Аскольд выбрал имя рода единолично, не посоветовавшись с будущей супругой. В этом вопросе у Софьи не было предпочтений.

Ведь нельзя назвать новый род «Рюриковичи».

А имя «Александрит» звучало непривычно для русского слуха, чем сильно выделялось из общей массы.

Но Софья была почему-то уверена, что это имя подойдёт роду Аскольда. Да и ей, откровенно говоря, нравился выбор жениха.

Да, тогда она считала Аскольда своим женихом и будущим мужем. Пусть так и не дала ему прямой ответ, занятая размышлениями о том, что нужно сделать, чтобы сразу создать боярский имперский род, что попросить в приданное…

Софья Троекурова в очередной раз прокручивала в голове события минувших дней и вертела в пальцах дорогое сердцу кольцо, сидя на кровати в своей комнате в московской усадьбе князей Выборгских.

— Колечко на память, колечко… — тихо пропела она и уткнулась лицом в подушку.

Девушка не знала, сколько она просидела в такой позе, до тех пор пока в чувство её не привёл осторожный стук в дверь.

Быстро спрятав кольцо под подушку, Софья, повысив голос, проговорила:

— Войдите!

— Доченька, это я, — сказал князь Выборгский за дверью.

— Входи, пап, я одета, — вздохнула девушка. Она сначала подумала, что это служанка, а тут сам князь.

Антон Иванович зашёл в комнату и скользнул взглядом по домашнему платью дочери.

— Соня, к тебе есть серьёзный разговор. Спустишься со мной в библиотеку?

— Хорошо.

Софья вместе с «отцом» молча спустилась по лестнице в холл, и, миновав коридор, вошла в небольшую библиотеку. На журнальном столике уже стояли две чашки с чаем и вазочка с фруктами. Князь жестом предложил девушке занять одно из двух кресел.

— Ты главное — помни, доченька, — проговорил он, тепло глядя в глаза Софье. — Всё, что я делаю, я делаю ради твоего блага. Я твой самый надёжный союзник и желаю тебе только добра.

— Да, отец. Конечно, — кивнула Софья удивлённо. — Я никогда в тебе не сомневалась и не буду сомневаться.

— Вот и славно, — улыбнулся князь Выборгский. — А теперь вам стоит во всём хорошенько разобраться.

Он вернулся к дверям библиотеки, открыл их и подал кому-то знак.

Софья услышала шаги.

Отчего-то они показались ей очень знакомыми. Девушка встала с кресла.

Шаги приближались, и…

«Отец, как ты мог поступить так со мной?» — в ужасе подумала Софья.

***

Софья побледнела и смотрела на меня круглыми глазами, словно увидела Форкха во плоти. Право слово, будто бы я настолько плохо выгляжу… Глаза у неё с блюдце, ещё немного и выскочат из глазниц.