— Если очень захотеть, можно в космос полететь, — пожал я плечами.

— Для такого рывка одного желания мало, ваша светлость.

— Соглашусь, усилия нужно тоже прикладывать. И немалые.

— Как и ожидалось, ваша светлость, вы это понимаете, — сказал он без подобострастия в голосе. Обычная вежливость. Правда, за ней я уловил хорошо скрываемые нотки иронии.

Спустя четыре минуты вернулся капитан Ивлев и с поклоном протянул мне папку. Я погрузился в чтение её содержимого. В это время «отец» начал спрашивать полковника о снабжении, состоянии техники на базе… Без дотошной конкретики. Больше их разговор походил на светскую беседу двух аристократов.

Заметив, что я закончил изучение документов, великий князь замолчал, и над овальным столом повисла тишина.

— Скажите, Леонид Фёдорович, — обратился я к главе дознавателей. — В каком состоянии сейчас находится пленный?

Как было указано в документах, после допроса выжил только один.

— В удовлетворительном, ваша светлость. Недавно ещё был похож на овощное рагу с фаршем, но сейчас вроде ничего.

— Говорить может?

— Да, но не по-русски.

— Это я уже понял, — я кивнул. — Что ж, тогда хочу с ним побеседовать.

Дознаватель и начальник базы с адъютантшей округлили глаза. Эсбэшники же сохраняли внешнюю невозмутимость.

— При всём уважении, ваша светлость, это может быть опасно, — осторожно проговорил Дорохов — дознаватель.

— С наручниками, блокирующими жи́ву? — хмыкнул я. — Полно вам, капитан. К тому же из камеры его вытаскивать вам даже не придётся.

— Но в камере грязно. Обстановка там не достойна присутствия вашей светлости, — подала голос единственная присутствующая здесь сударыня.

— Валерия Васильевна, будто я в камерах не бывал, — отозвался я и обезоруживающе улыбнулся.

Все замолчали. Офицеры покосились на великого князя, а он делал вид, что не замечает их смятения.

— При всём уважении, ваша светлость, — пробасил полковник. — Чего вы хотите добиться этой беседой? Наши специалисты уже добыли из пленного всё, что возможно. Зачем вам с ним говорить?

Хм… ну вот, я отчётливо слышу скепсис. А то ж, пришёл папкин бастард, строит из себя матерого перца…

— А вы считаете, я не имею на это права, полковник? — холодно спросил я.

Начальник базы напрягся, его помощница поёжилась, а Дорохов с Ивлевым на миг замерли. Лишь глава местного отдела СБ по-прежнему остался невозмутим.

— Нет, — тихо выдохнув, мотнул головой полковник. — Простите, ваша светлость.

— Вот и здорово, — улыбнулся я. — Но сначала мне нужно переодеться.

И вновь в глазах трёх офицеров отразилось изумление. А вот дознаватель, будто предполагая, что последует дальше, смотрел на меня с любопытством и восхищением.

Переодевался я в соседнем кабинете. Нужные вещи в усадьбу Оболенских мои ребята доставили ещё утром.

И вот через четыре минуты я вновь вошёл в зал совещаний.

— Ваша светлость, это… — округлил глаза глава базы.

— Ага, — ответил я довольный произведённым эффектом и погладил накладную бороду. — Тот самый наряд, в котором я сражался с этими наёмниками.

— Так вы один из бородачей? — восхищённо выдохнул дознаватель. — Мы все наслышаны о вашем вкладе в отражение нападения. Гадали, кто же именно из ратников входил в тот отряд. А вон как оно оказалось…

Как я и думал, о личностях бородачей тем, кто видел наши лица, запретили распространяться. А мы трое, оказывается, уже местные звёзды. Ну ещё бы, если бы не наше вмешательство, совсем не факт, что удалось бы сохранить жизни всем членам великокняжеской семьи.

Когда мы всей компанией шли по территории базы, ратники удивлённо глазели на меня и начинали перешёптываться. Что ж, хороший результат. Как-то понемногу мне нужно получать очки репутации в глазах бойцов. Одного того, что я внебрачный сын их обожаемого великого князя — мало. Ну да, выиграл турнир — большое достижение, но…

Но тот факт, что я уже сражался с их товарищами бок о бок в смертельной битве — гораздо ценнее.

Темница располагалась в подземелье. Неприметная дверь скрывала лестницу, ведущую вниз. Всей честной компании мы спустились к камерам. Сразу пахнуло сыростью и затхлостью.

— Вот здесь, ваша светлость, — дознаватель остановился перед пятой от входа дверью.

Я медленно выдохнул, отбрасывая лишние мысли. Прочувствовал Ауру, начал её потихоньку выпускать, крутанул в руке взятый с собой нож.

— Открывай, — произнёс я тихо. — За мной не ходить. И отключите запись, я стесняюсь.

Дверь со скрипом отворилась. Я увидел заросшего щетиной грязного мужчину в лохмотьях. Он поднял на меня глаза…

— А-а-а… — в ужасе заблеял прикованный длинной цепью за ногу пленник.

— Ну здравствуй, — проговорил я, входя внутрь.

***

Я вышел из камеры через тридцать семь минут. Грязный, подуставший и без ножа. И первое что увидел — благоговение в глазах шестерых людей. Даже Арсений, который часто раньше бывал под моей Аурой, проникся. Да чего уж, даже глава местной СБ, державший до этого на лице каменную маску, теперь стоял, приоткрыв рот.

— Мне бы помыться, — улыбнулся я.

— Да, ваша светлость! Уже все подготовили! — очнулся начальник базы.

Великий князь велел, значит. Ну да, он знает мои привычки. Хотя и не любит, когда мне приходится брать на себя роль дознавателя.

— Спасибо, — кивнул я. — И камеру убрать нужно.

Эсбэшник и дознаватель уже успели заглянуть внутрь. Они люди привычные. И быстро соображают — раз уж единственную в нашей компании сударыню аккуратно оттеснили от распахнутой двери.

С вопросами ко мне никто не лез. Даже Арсений, который был в комнате, пока я приводил себя в порядок и переодевался. Правда, он рассказал, как «торкнуло» стоявших под дверью слушателей.

— Нужно было видеть лица офицеров, когда раздались крики, а из-под двери вырвались золотые молнии!

Примечательно, что великий князь, не скрывавший своих чувств, обращался ко мне по имени. Мы с ним договорились, что если я к нему не обращаюсь «Арсений», то и он не называет меня «мой принц».

Чистый и умытый я вместе с великим князем вернулся в зал совещаний.

— Ну, Аскольд, тебе удалось узнать что-нибудь новое? — церемонно спросил Андрей Оболенский, когда занял место во главе слова.

— Да, отец. Правда, очень немного. Наёмник припомнил, что однажды слышал телефонный разговор начальника своей группы — Джозефа Корга. Не то с информатором, не то со связным. Вроде как они должны были встретиться у башни с часами. А называл Корг собеседника «Валь». Хотя, я думаю это из-за акцента, и, мне кажется, собеседник использовал имя «Валентин».