Впрочем, нельзя до конца исключить, будто он представлял собой нечто куда более важное. Со временем я расскажу и об этом.

Мне доводилось встречаться с ним всего пару раз, и, честно говоря, я почти не придавал значения данному персонажу. Однако считаю нужным настоять: составить мнение он нем вы должны исключительно сами.

Хриплым от волнения голосом леди Глайд коротко пересказала Эдварду на ухо подробности исторических экскурсов Крибба. Ошарашенный полученной информацией, иллюзионист даже не удержался от едких комментариев и подверг сомнению честность нового знакомого.

— Мистер Мун! — с нарочитым возмущением воскликнула хозяйка приема. — Я верю каждому его слову!

— Вы меня разочаровываете.

Эдвард пробыл на вечере еще час или два. Без энтузиазма вращаясь посреди людского водоворота, он более всего жаждал вернуться к расследованию. Сомнамбулист тем временем нашел свободное кресло и кружку молока и уселся, исполненный намерения выпить как следует.

Мистер Мун покинул прием, как только вышло время, достаточное для соблюдения приличий. Леди Глайд вцепилась в него клещом, с твердым намерением проводить до дверей. По дороге они прошли мимо Крибба.

— До свидания, мистер Мун. Больше я вас не увижу.

— Подозреваю, что я переживу это. Лицо уродца перекосила кривая усмешка.

— Вы не поняли. Это последний раз, когда я вижу вас, но уж точно не последний раз, когда вы видите меня. Еще кое-что должно случиться, прежде чем мы снова встретимся.

— Чушь несете.— Иллюзионист бросил на него косой взгляд.

— Я — ходячее противоречие, мистер Мун. Вы скоро сами поймете.— Крибб изобразил тоскливую улыбочку на лице, поклонился и исчез в толпе.

— Та еще личность, вы не находите? — Хватка леди Глайд сделалась чуть сильнее необходимого.

— Я рад, что он вас забавляет,— поспешил заверить ее Эдвард.— Но, боюсь, мне придется просить у вас прощения. Я вынужден откланяться.

— Так скоро?

— Работа.

— Мы еще увидимся? — с надеждой спросила она. Мистер Мун улыбнулся в последний раз. Улыбка получилась натужной.

— До свидания, мэм.

Он едва успел сделать пять шагов, как его остановил голос, хнычущий и почти знакомый:

— Эдвард!

Мистер Мун обернулся. В дверях виднелся чей-то силуэт. Уродец!

— Что вам угодно? — Иллюзионист даже не удосужился скрыть раздражение.

Крибб крепко сжал его левую руку. Возможно, виной всему лишь игра воображения, но Эдвард мог поклясться, что в глазах забавного коротышки и правда блестят слезы.

— Мистер Мун.— Он дрожал, его голос переполняли чувства.— Эдвард.

Хозяин театра попытался высвободить руку, но Крибб держал ее достаточно крепко.

— Прошу вас, позвольте мне сказать. Позвольте вот что сказать. Мы прошли вместе через столько испытаний...

— Чушь. Мы едва знакомы.

О, мы с вами вместе смотрели в лицо смерти. Мы пережили самые страшные дни этого города и остались в живых, чтобы поведать об этом другим. Я хочу сказать, что для меня великая честь быть знакомым с вами. Быть...— У него перехватило горло от чувств. Крибб замолк, отчаянно хватая ртом воздух. Придя в себя, он с несчастным видом закончил: — Быть вашим другом.

«Этот человек пьян»,— решил мистер Мун. Резким движением он наконец высвободил руку.

— Сейчас вы меня не понимаете. Но вы поймете. Я обещаю. Вы пожалеете об этом. Пожалеете, что не попрощались со мной.

Мистер Мун быстро зашагал прочь. Уродец не стал преследовать его. Еще более печальный, целиком ушедший в себя, он медленно побрел в дом.

Словно повинуясь инстинкту, Эдвард вернулся на место преступления.

Несмотря на поздний час, улицы оказались забиты теми же отбросами общества, что провожали Сирила Хонимена в его последнее путешествие. Однако при появлении иллюзиониста они поспешно убирались в сторону, по всей видимости уловив внутренним чутьем, насколько опасны шутки с ним. Мистер Мун едва замечал их, подобно призраку целенаправленно продвигаясь по переулкам и боковым улочкам к башне.

По пути он словно ощутил на себе всю тяжесть прошлых лет, как будто воды истории стремились вот-вот сомкнуться над его головой. Неожиданно для себя Эдвард стал припоминать легенды о genius loci, способности определенных мест оказывать влияние на людей, проходящих через них. Если здешнее место и имело влияние на обитателей, то влияние это было откровенно недобрым. В самой топографии района таилось какое-то особое зло. Он, казалось, притягивал к себе всю мерзость в городе, все самое чудовищное и греховное. Место жаждало новой пищи. Оно требовало жертв.

Мистер Мун достиг башни, молчаливо нависающей над окрестными улицами, поднялся на последний этаж и обнаружил все помещения совершенно пустующими. Их никто никогда не занимал. Даже временные импровизированные меблирашки отсутствовали напрочь. Весьма странно для района, полного самой откровенной и вызывающей нищеты. Уже одно лишь сделанное им открытие должно было удивить его. Как ни странно, удивления Эдвард не испытал ни малейшего.

Помещение, где произошла трагедия, оказалось очищено от протухшей еды, и мистер Мун вновь задумался о деталях вызывающего тревогу убийства, о подозрительно малом количестве вещественных доказательств, о мучительном ощущении, будто за всем этим таится нечто большее, неуловимое. Эдвард уселся прямо на холодный пол, достал из кармана сигарету с зажигалкой и закурил. Так он провел всю ночь. Скрестив ноги и закрыв глаза, подобно современному Будде, в терпеливом ожидании неведомо чего.

За много лет миссис Гроссмит привыкла к своим эксцентричным нанимателям и спокойно относилась ко всем их вывертам и причудам. А потому ее испуганный вид, почти на грани истерики, с каким она встретила иллюзиониста, не мог его не встревожить.

— Мистер Мун! Где вы были?

— Это не ваше дело.

— Незачем мне грубить,— резко осадила его экономка.

Повисло долгое молчание. Эдвард вздохнул.

— Простите. В чем дело? Что случилось?

— Вас ждал один человек. Всю ночь.

— Кто?

— У меня от него словно мороз по коже, честное слово. Прямо всю душу вывернул. Невысокий такой. Коротенький и весь белый.

— Альбинос?

Гроссмит скривилась и нахмурилась.

— Да, наверное, их так называют.

— И что он сказал?

— Просто сказал, что хочет увидеть вас и это очень важно. — Миссис Гроссмит сунула руку в карман передника и протянула ему маленькую четырехугольную карточку.— Он оставил вам это.

Мистер Мун рассмотрел странную визитку.

— Там ничего нет.