Китаец ухмыльнулся.

— В противном случае,— решительно заявил мистер Мун,— я попрошу моего друга переломать вам пальцы один за другим.

— А...— Китаец вздохнул.— Меня предупреждали, что следует ждать вашего прихода.

Он хлопнул в ладоши, и рядом с ним возникли двое громил, по пояс обнаженных, чудовищно мускулистых, обильно татуированных и блестящих от пота. Яньгоу прищелкнул костлявыми пальцами. По его знаку оба вытащили неприятного вида тесаки и направились к мистеру Муну и Сомнамбулисту.

— Вас предупредили? — задумчиво произнес иллюзионист.— Интересно кто?

Один из громил бросился было к нему. Тесак просвистел в каком-то дюйме от лица Эдварда.

— Вы начинаете меня раздражать, мистер Яньгоу. А обычно вы бывали таким радушным хозяином.

Громила снова взмахнул тесаком, и мистер Мун инстинктивно попятился, внутренне браня себя за то, что не прихватил пистолет. Он сглотнул и вытер струйку пота со лба.

Второй громила размахивал тесаком, наступая на Сомнамбулиста. В отличие от хозяина театра, никогда особенно не блиставшего в драках, ассистент выглядел спокойным и невозмутимым.

— Убирайтесь отсюда! — завизжал китаец.— Вы пришли ко мне. Угрожали. Вы беспокоите моих посетителей. Вы много лет у меня как бельмо на глазу!

— Я могу прикрыть твою лавочку, когда захочу,— ответил, вернее, выдохнул мистер Мун.— Я терплю тебя единственно потому, что ты мне пока полезен.

Ох, не надо было этого говорить. Яньгоу хлопнул в ладоши.

— Вы меня утомили!

Громилы кинулись к ним уже не с целью просто напугать.

Они жаждали крови. Один из них попытался рубануть тесаком мистера Муна. Иллюзионист едва успел отскочить в сторону. И оказался приперт к стене. Продержаться долго ему явно не светило.

Зато Сомнамбулист не испытывал и тени сомнения. Второй громила, подобно озверевшему китобою, с ревом всадил клинок глубоко в живот великана.

Со смиренным любопытством Сомнамбулист осмотрел рану, поднял взгляд на здоровяка и улыбнулся. Его незадачливый убийца вытаращился, не веря своим глазам. Затем на лице его проступил настоящий ужас, когда великан, совершенно не выказывая боли, сделал шаг вперед, надевшись на тесак еще глубже. Так ему проще всего было дотянуться до громилы. Ожидая, что его жертва вот-вот упадет, здоровяк крепко держался за рукоять, Сомнамбулист наступал, и по мере его продвижения клинок глубже и глубже вонзался в тело, пока не вышел чистеньким со спины. Громилы хватило еще ненадолго. Обнаружив руки великана почти у самой шеи, он с нечленораздельным воплем бросил оружие и сломя голову припустил прочь.

Разбуженные шумом, некоторые из пленников опиума начали шевелиться во сне, некоторые, шатаясь, вставали на ноги, что-то бормоча или подвывая в смятении. Яньгоу завизжал от ярости и разочарования и выкрикнул какой-то приказ оставшемуся бойцу. С показной верностью своему хозяину тот ринулся на Сомнамбулиста и вонзил клинок ему в спину. Великан легко отшвырнул его и, даже не моргнув, вырвал оба клинка из тела. Как и в Театре чудес, на обоих не осталось даже крови.

Мистер Мун подошел к нему.

— Спасибо,— выдохнул он.— Затем повернулся к хозяину притона.— Итак: кто приказал тебе это сделать?

Китаец ошеломленно помотал головой.

— Мистер Яньгоу,— продолжал Эдвард убедительным голосом,— вы сказали, что кто-то предупредил вас о нашем визите. Я всего лишь хочу знать его имя.

Хозяин притона затрясся от ужаса.

— Я не могу. Мистер Мун, я не могу!

— Хорошо. Я попрошу Сомнамбулиста быть с вами поласковее. Но, как вы уже поняли, он из людей, не соразмеряющих свои силы.

Один из курильщиков, усатый хлыщ, до тех пор лежавший молча, вдруг, шатаясь, встал на ноги и проорал какую-то малопонятную чушь. Мун и Сомнамбулист, вздрогнув, обернулись к нему. Улучив момент, Яньгоу бросился наутек и через мгновение исчез в лабиринтах собственного заведения. Сомнамбулист пустился было за ним, однако мистер Мун его остановил.

— Не надо. Он знает это место куда лучше нашего. Боюсь, сегодня мы его упустили.

У великана был разочарованный вид.

— Ты в порядке? Такое должно отозваться даже на тебе.

Сомнамбулист нахмурился.

— У тебя неважный вид. Думаю, нам лучше вернуться домой.

Они покинули опиумный притон и направились в театр, мечтая о бульоне, который миссис Гроссмит обещала приготовить к их возвращению. Но когда экипаж въехал на Альбион-сквер, они увидели на ступенях потайной лестницы инспектора Мерривезера. Общество мистера Спейта его, без сомнения, раздражало, а вот бродяга, напротив, явно обрадовался неожиданному собеседнику. Громко вещая о чем-то и оживленно жестикулируя, он время от времени потрясал неизменным щитом:

Ей-ей, гряду скоро!

Откровение. 22.20.

— Джентльмены! — почти жалобно воскликнул Мерривезер, едва они выбрались из кеба.

— Инспектор...

— Где вы были на этот раз? — Детектив окинул взглядом их порванную и окровавленную одежду.

— Распутывали ваше дело,— отгрызнулся мистер Мун.

— Дурные новости...

— Продолжайте.— Иллюзионист вздохнул. Выпрямившись во весь рост, Мерривезер выдержал драматическую паузу.

— Ну? — В данный момент Эдвард не чувствовал себя способным оценить шутку театрального характера. Инспектор сглотнул.

— Еще одно убийство.

Пока их экипаж несся по городу, детектив рассказывал.

— Как его звали? — Мистер Мун снова ощущал себя бодрым и полным энергии, в то время как Сомнамбулист, утомленный дракой, что преподнесла ему нынешняя ночь, медленно погружался в блаженную дрему.

— Имя жертвы Филип Данбар. Как и Хонимен, единственный сын, бездельник и мот. Как и Хонимен, упал с башни.

— С той же самой? — Мистер Мун в бешенстве сжал кулаки.

— Данбару повезло.

— Повезло? Это как?

— Он остался в живых, Эдвард. Он выжил.

Филип Данбар застрял на полпути между жизнью и смертью. Некогда он мог считаться красивым мужчиной, однако сейчас этого никто бы не сказал. С осколками вместо зубов, с разбитым лицом, он беспомощно корчился в постели на мокрых от пота, крови и мочи простынях, более похожий на раздавленное животное, нежели на молодого человека, всего несколько часов назад беспечно шагавшего по жизни.

— Сколько ему осталось? — спросил мистер Мун.

— Врач говорит, что он может умереть в любой момент. Честно говоря, это чудо, что парень еще жив.

Данбар метался на постели, бормоча какую-то околесицу.