Мы вернулись туда, и Борис вытащил из угла, где валялось старое обмундирование, то ли сумку, то ли рюкзак, очертаниями напоминающий домик с ручками для переноски. Передняя стенка отстегивалась замком-«молнией», а задняя представляла собой простую синтетическую сетку, тонкую, но достаточно крепкую.

Едва я расстегнул молнию, как белая кошка сразу нырнула в этот домик. Проверив там порядок, метнулась к котятам под лежанку. И уже через несколько секунд вернулась, таща в зубах котенка, который беспомощно свесил лапы и не сопротивлялся матери. Котенок был водворен в «домик». Следом за ним в считаные минуты там оказались все четверо котят. Кошка нырнула внутрь последней. Мне оставалось только застегнуть замок-«молнию».

– Корм забери, – приказал я Питиримову.

А сам двинулся к выходу с сумкой-домиком для переноски кошек.

Борис догнал меня уже на выходе. Его рюкзак заметно округлился. Видимо, он забрал весь сухой корм, что оставался в гроте. Вместе с этим грузом мы вернулись в бывший бандитский, а теперь уже полностью наш лагерь.

Как раз, когда мы приблизились к солдатам взвода, откуда-то с верховьев ущелья донеслись грозные звуки разрывов. Стало понятно, что «Ночной охотник» нашел-таки часового, но тот, видимо, прятался где-то среди камней, которые могли бы спасти его даже от крупнокалиберного пулемета. И тогда майор Рудаковский, судя по звуку, применил ракеты, способные разворотить скалы. От такого обстрела спрятаться невозможно. Вертолетчики свое дело знали.

Мне оставалось только связаться со штабом отряда и доложить о выполнении задания. Начальник штаба, как это обычно бывает, сам отправит сюда на паре вертолетов следственную бригаду Следственного комитета республики. Я передам следакам свой рапорт и вместе со взводом улечу в военный городок отряда – на отдых. Так я надеялся.

Но начальник штаба майор Луганович, выслушав мой доклад, надежду на отдых развеял…

– Здравия желаю, товарищ майор. Старший лейтенант Арцыбашев. С места работы… – Я кратко, только в общих чертах, изложил, что было сделано и чем дело завершилось.

– Молодец, Георгий Александрович, хорошо отработал. И солдаты твои молодцы. От лица командования отряда объяви им всем благодарность…

– Обязательно, товарищ майор. – Я уже понял, что начальник штаба слишком «мягко стелет». Непривычно мягко. И это неспроста.

– Тут такое дело, старлей… Недалеко от тебя группа спецназа МВД ведет неравный бой с превосходящими силами бандитов. Надо бы выручить смежников. В антитеррористическом комитете просили, а у меня никого под рукой нет. Хорошо, что ты вовремя объявился. – Это все была прелюдия. А следующие слова уже звучали приказом: – Значит, так. Старший лейтенант Арцыбашев, я высылаю грузопассажирский вертолет. Там будет для твоего взвода боезапас и «сухой паек». Вертолет полетит вместе со следственной бригадой. Они своими «бортами». Ты сразу вылетаешь на место, как только поговоришь со следаками. Не тяни время. Точка действия нанесена на карту командира экипажа. Он знает, что делать. Менты задыхаются в «клещах». Их с трех сторон поджали. С фронта и с двух флангов. И голову поднять не дают. Разведка подвела. Или разведка бандитов отлично отработала. Ментам назвали состав одной банды, а там их, судя по всему, сначала две оказалось, потом еще одна в помощь пришла. Все банды крупные, серьезные, обстрелянные. С большим опытом. Приказываю отработать… По обстановке, без подготовки… Вертолет Рудаковского летит с тобой.

– Понял, товарищ майор. Отработаем… Только вертолету дозаправиться нужно будет. Хорошо бы ему топлива подогнать. Хотя бы пару бочек керосина.

– Пара бочек – это четыреста литров. Нет проблем, думаю. С твоим вертолетом отправлю. Конец связи.

– Конец связи…

* * *

Не будь руководитель следственной бригады подполковником, я бы ему голову сплющил – такой зануда с задранным кверху от гордости своей должностью носом, за которым кверху же стремились солидные усы в стиле «а-ля Буденный». Разговаривал со всеми так, что невозможно было на него не злиться.

Я вообще не люблю местных чиновников, которые откровенно гордятся купленными должностями и презирают других людей, которые такие должности купить или не смогли, или не захотели. А что подобные должности, как и звания, в республике продаются и покупаются, знают все не только в самом Дагестане, а и далеко за его пределами. В республике один из самых низких в стране уровней заработной платы и самый высокий уровень коррупции. Но денежные люди есть и здесь. И они лезут во власть, чтобы стать еще более денежными.

Высказывать все это я не намеревался, но раздражение свое показать мог. Однако привычное уважение к армейской субординации мой кулак – главный индикатор раздражения! – настойчиво прятало за спину. Этот подполковник из местных был о себе излишне высокого мнения. Он считал, что мы, спецназ, для того здесь и находимся, чтобы обслуживать возглавляемую им следственную бригаду и его самого. Такое мнение сложилось, как я понимал, потому, что до недавнего времени каждый вылет следственной бригады в горы сопровождался отрядом спецназа в качестве охраны. Но следаки использовали охранников и как бесплатную рабочую силу. Правда, обычно следаков сопровождал ОМОН, но им было все равно – что спецназ, что осназ.

Это в армии отличают спецназ от осназа. Почему ОМОН стал вдруг осназом, это не ко мне вопрос, а к тем, кто название ментам придумывал. Может быть, в полиции они и считаются частями особого назначения. Я в полиции не служил и их маркировки подразделений не знаю. В армии осназ – чаще всего техническое сопровождение других родов войск. Например, частями особого назначения считаются радиолокационные станции.

Сначала подполковник потребовал, чтобы мои солдаты вынесли из палаток, где следакам было темновато и тесновато работать, всех убитых бандитов. Скрипнув зубами, я согласился, но не столько желая подполковнику угодить, сколько думая о том, что солдатам, особенно молодым «срочникам», следует как можно быстрее привыкнуть к виду крови, ими же пролитой. Кого-то сильно от вида чужой крови тошнит, и я это понимаю. Когда-то и со мной было так же. Но следует заставить себя, необходимо через себя перешагнуть, тогда легче будет потом. Здесь, в этой конкретной командировке, легче будет работать. Контрактники давно уже ко всему привыкли.

И я дал соответствующий приказ.

Однако следаку этого было мало. Он вообще вознамерился было отправить «Ночной охотник» на место, где был уничтожен часовой, чтобы доставить в лагерь его тело. То есть предлагал жечь керосин, который и так в дефиците и которого могло не хватить для участия вертолета в новых боевых действиях. При этом для выполнения погрузочно-разгрузочных работ с «грузом двести»[12] следак возжелал отрядить хотя бы пару моих солдат, кто физически покрепче.

В это время я к месту вспомнил, что сотрудники Следственного комитета имеют не воинские звания, а, как и менты, только служебные. И по большому счету этого подполковника могли бы призвать в армию в качестве рядового, если бы не его возраст. Такие солдаты армии не нужны. Но на большее, чем рядовой, с его уровнем боевой подготовки подполковнику рассчитывать было трудно. Однако эта мысль, несмотря на уважение к возрасту, меня подтолкнула к более решительным действиям, и я предпочел отправить в верховья ущелья следственную бригаду.