А вот обоняние изменилось очень сильно: мир наполнился едкими, странными, незнакомыми запахами, большинство из которых Лара не могла идентифицировать. Она брела по опушке леса, обнюхивая все, что встречалось на пути, и старательно запоминая: вот это — запах молодой травы, а это — прелой; так пахнет кора дуба, а так — березы; вот ветер донес запахи синицы и вороны, а издалека — явно аромат какого-то зверька, но зверька увидеть не удалось. Углубляться в лес Лара боялась, понимая, что встречу с любым хищником она не переживет, так как даже убежать не сможет: лапы еще плоховато слушались. Лара выбрала дорогу через поле, надеясь, что в итоге выйдет к поселению людей: Дамиан же упоминал о том, что люди здесь есть, хоть и чужие.

«Пусть чужие, не важно, если даже близкий человек, которого я почти любила, оказался самым чужим и непонятным. И вовсе не человеком. Кормился он мною, значит. То-то мне сразу его интерес показался плотоядным, гастрономическим. Слушать надо было свою интуицию, а не либидо, Ларочка! Как ребята из следственного комитета сообщили о его пристрастии к хорошим девочкам — сразу бежать надо было, а не разыгрывать „укрощение строптивого“. Доигралась. Боже, пусть это будет просто страшный сон, ладно? И я скоро проснусь в своей постели…» Тут передняя правая лапка подвернулась, и Лара кубарем полетела в ров с холодной талой водой.

— Мя-а-ау! — разнесся над полем обиженный вопль.

«Не сон, — вздохнула Лара, отряхиваясь. — Попадалово. Ну, Дамиан, не дождешься ты моей капитуляции. Сдохну, но к тебе не приползу!»

Лара шла и шла, а конца полям и рощицам все не было. Она устала и немножко захромала. Смеркалось. Лара стала задумываться о ночлеге. Выбор у нее был небольшой: или запрятаться под куст и зарыться в прошлогоднюю мокрую листву, или залезть на дерево. Второй способ внушал большее опасение: Лара и в родном теле не умела лазить по деревьям, а в новом, плохо ей повинующемся, и вовсе рисковать не хотела.

Дело решил случай. Издалека послышался волчий вой, который быстро приближался. По телу прошел озноб и…

«Никогда не сомневайтесь в своих способностях, господа! Они огромны, и лучше всего вы это осознаёте, когда на вас несется голодная волчья стая! Можете проверить, — прокомментировала свой фантастический марш-бросок на вершину дуба Лара, которая привыкла мысленно проговаривать свои будущие речи в суде, объясняя мотивы, причины и следствия. — Вот и разрешилась проблема выбора, где спать, путем потери возможности выбора. Только бы не свалиться с этого дерева».

Лара посмотрела на облизывающихся внизу волков, поудобнее устроилась в развилке кроны (здесь обнаружилось довольно уютное углубление, окруженное крепкими ветвями, и шанс выпасть из этой «колыбели» был невелик) и издевательски помяукала волкам на сон грядущий. Те ответили разочарованным воем, потоптались под деревом, потом решили, что мелкой кошки им на всех все равно не хватит, и отправились на поиски более лакомой добычи.

Заснула Лара моментально: она так устала и перенервничала за день, что сил на рефлексию и осознание всего произошедшего уже не было.

Ночь прошла на удивление спокойно. Утром Лара проснулась, поднялась, привычно потерла руками лицо… и с громким мявом ткнулась мордочкой в жесткую корявую ветку дерева.

Вывод первый: передние лапки от поверхности отрывать не стоит. Вывод второй: забывать, что ты не человек, тоже не стоит. Вывод третий: срочно нужна стая голодных, злобных, страшных сов, готовых растерзать глупую кошку, сидящую на дереве. Иначе с дерева ей не спуститься…

Увы, совы, видать, уже спали и не спешили устраивать выплеск адреналина неумелым кошкам. А как без адреналина с высоченного дерева на четырех разъезжающихся лапках вниз сползти? Ну, примерно так:

— Мя-ау! А-ау! — Стук, бах, шмяк. — Мя-а-а-ау-у! — Бух, трах, бах. — У-а-ау!!! — Скрежет когтей по дереву и последний шмяк. — Мяв!!!

Черная кошка встала на все лапки, степенно отряхнулась, посмотрела по сторонам с таким видом, будто только так кошки с деревьев и спускаются (а кто не так — тот бездарный недотепа), рыкнула на изумленно взирающих на нее синиц и потрусила на поиски человеческого жилья.

Лара двинулась в путь, шагая строго на юг, так как только в этом направлении не было непроходимых лесов. Сегодня бежать было легче: мозг уже успел приноровиться к новшествам и нововведениям в управляемом им теле, лапки вместо рук рефлекторно использовать уже не давал и вообще обзаводился новыми условными и безусловными рефлексами. Отсутствие необходимости думать над каждым шагом имело и обратную сторону: у Лары появилась возможность осознать все, что с ней произошло, и тут ее накрыло лавиной ярости, злости, боли от предательства и жалости к себе.

«За что он так со мной?! За то, что не захотела быть его едой-игрушкой? Как меня угораздило на демона нарваться? Они же сказочные персонажи, вот и сидели бы в сказках, а не шастали по мирам! Как я проживу эти полгода в кошачьем теле? А питаться чем? Родители с ума сходят от беспокойства, что я пропала неизвестно где! Или не пропала? Может, кошачья душа теперь в моем теле живет?! Об этом лучше не думать: представить страшно, что там мое тело в таком случае творит… Одни вопросы и никаких ответов. Может, это все-таки сон?» — бились в голове Лары бессвязные мысли и призрачные надежды.

При воспоминании о Дамиане в душе теперь пробуждалось лишь одно яркое и страстное чувство: жажда убийства.

Тем временем на Земле, в городе на Черноморском побережье, в палате интенсивной терапии сидели у постели дочери мрачный отец и заплаканная мать. Лариса Васильевна Савельева была найдена днем без сознания на отдаленном пляже и никак не могла прийти в себя. Родители с тоской смотрели на бледную и неподвижную дочь. В палату вошел врач.

— Вы выяснили, что с моей дочерью? — обратился к нему Василий Ильич.

Врач поправил очки и откашлялся:

— Анализы, МРТ и УЗИ не выявили в организме Ларисы никаких патологических отклонений. Собственно говоря, проведенное нами подробнейшее обследование показало, что ваша дочь… абсолютна здорова. Абсолютно! Дай бог каждому такого здоровья…

Тут врач запнулся, видя, что отец пациентки побагровел и сжал кулаки.

— Здорова?! Дай бог каждому?! Она в сознание почти сутки не приходит!

— Она спит, — поспешно пояснил врач. — Летаргическим сном.

— И как ее вывести из этого сна?

Врач развел руками:

— Все, что мы могли сделать, мы уже сделали.

— А если она так и не придет в себя? — прошептала мать Лары.

Врач вздохнул и снова поправил очки:

— Мы кормим ее внутривенно, легкие и все остальные органы работают нормально, нет оснований опасаться за жизнь Ларисы. В итоге она придет в себя. Повторяю: она здорова.

В дверь палаты постучали, и вошел Дамиан Сантеро. Врач дружески приветствовал нового гостя.

— Добрый день, Елизавета Ивановна, Василий Ильич. Не переживайте, Аркадий Сергеевич очень хороший врач, он обещал мне лично следить за состоянием Ларисы. Ей будут делать все процедуры, которые смогут поддержать ее в отличном состоянии, пока она не придет в себя. Она обязательно поправится, вот увидите, — утешающе сказал Дамиан родителям Лары. В вазу на прикроватном столике он поставил девять белых роз.