Не сразу замечаю, что в проулке кто-то есть. Мне не видно, но на углу здания кто-то курит. Решаю, что делать: вернуться сразу – точнее, трусливо сбежать, или не обращать внимания?

Ладно, какое мне дело до того, кто вышел покурить?

Просто буду стоять здесь, держась от него на расстоянии.

Вдруг окурок гаснет, человек выходит на освещенный участок, и тут я понимаю, что это не просто кто-то – это Трей.

Твою мать!

Разворачиваюсь и мчусь к двери, но он опережает меня. Трей оказывается у двери на долю секунды раньше меня, хлопает по ней ладонью и отрезает мне доступ к бегству.

Кровь шумит у меня в ушах, а сердце так и норовит выскочить из груди.

Блядь! Блядь!

‒ Кая, ‒ зовет меня Трей, но я не реагирую, уставившись перед собой и только громко, со свистом дышу. ‒ Пожалуйста, Кая!

‒ Пошел нахер! Пошел ты нахер, Трей!

Я кричу, с яростью уставившись в его лицо. Когда-то я была почти влюблена в него. Моему счастью не было предела, когда этот «забавный и очаровательный» парень заметил меня. Я мечтала о нем и фантазировала, какой милой парой мы будем и что станем делать вместе, когда он предложит мне стать его девушкой.

А потом мне дали по лицу. Очень сильно и больно. И теперь я ненавидела его так сильно, как только могла.

‒ Послушай, я хочу извиниться.

Он выглядит смущенным и расстроенным.

И я должна на это купиться?

Мне хочется рассмеяться ему в лицо.

‒ Ты, блядь, издеваешься?! ‒ Злая усмешка кривит мои губы. ‒ Ты и твои ёбнутые друзья испортили мне жизнь! Испортили мою жизнь! ‒ Я кричу так громко, что мое горло начинает болеть. А еще слезы, проклятые слезы! обжигают глаза.

Но я не стану плакать перед этим уродом. Нет, больше не стану!

‒ Мне правда очень жаль, Кая, ‒ негромко говорит Трей. Это звучит так, будто он говорит искренне, только это вообще не имеет значения. ‒ Я не хотел, чтобы так вышло.

Прикрываю глаза на миг, призывая на помощь все свои внутренние силы и самоконтроль.

Я не могу снова скатиться к бессильной, разрушающей ярости.

‒ Просто съебись с моего пути, Трей.

Мне удается говорить четко и без истерического надрыва.

Он медлит несколько секунд, потом отступает с тяжелым вздохом. Я хватаюсь за тяжелую, металлическую дверь и возвращаюсь в бар, окунаясь в галдеж и тесноту, но мне больше не жарко – напротив, все мое тело в каком-то обессиливающем ознобе.

Пока что не готова вернуться за столик. По моему лицу несложно будет догадаться, что что-то произошло. Я иду в туалет и на несколько минут запираюсь в кабинке, ожидая, пока приду в норму.

К такому я не была готова. Не так. Всячески избегала любой возможности встречи с Треем. Даже выбирая предметы на этот год, записывалась к тем профессорам, куда, как была уверена, не запишется он.

Одно время я даже раздумывала о переводе, но это было бы проблематично, и непременно вызвало бы расспросы родителей, а еще отдалило бы меня от деда и девчонок.

Я протянула полгода. Протянут еще полтора.

Когда мои нервы перестают неистовствовать, я выхожу из своего укрытия и, вымыв руки, смотрю на свое отражение. Мои глаза все еще мрачные, но шторм прошел – только кое-где еще вспыхивают слабые искры.

Я возвращаюсь за столик и делаю вид, что ничего не случилось.

* * *

‒ Все в порядке? ‒ склонив голову ко мне, спрашивает Данте.

‒ Да. А что?

Я заставляю себя улыбнуться, хотя все еще под неприятным впечатлением от встречи с Треем. Только вот надеялась, что мне удалось это скрыть.

Данте смотрит на меня своим проницательным взглядом, и уверена, что не верит мне, но только качает головой, продолжая вести меня в танце.

Он сам предложил мне потанцевать. Так что сейчас мы на танцполе, медленно движемся под музыку, и то, что Данте держит меня в своих руках; его близость и его запах – это невероятным образом воздействует на меня.

Я чувствую себя так, будто мы делали это тысячу раз. Мне знакомо это, и я понимаю, что нет другого места, где бы я хотела оказаться.

Тихо вздохнув, кладу голову ему на грудь. Ровное биение его сердца приносит успокоение, заставляя напряжение уйти из моего тела.

* * *

‒ Мы все поместимся, если девочки сядут на колени к мальчикам, ‒ охмелевшим голосом вещает Хизер.

‒ Чур, я на переднем сиденье! ‒ вскидывает руку Ким.

‒ Вы езжайте, мы с Данте пройдемся, ‒ бросая на него вопросительный взгляд, говорю я.

Мы с ним единственные, кто не пил, и ночная прогулка с парнем, который мне нравится, выглядит наиболее привлекательно, чем поездка в такси, полном пьяных друзей.

Данте берет меня за руку и отводит в сторону, чтобы только я могла его услышать.

‒ Тебе лучше поехать с твоими друзьями, Кая, ‒ немного смущенно произносит он.

‒ О, да… Конечно, если ты… ‒ торопливо начинаю лепетать я. Мне казалось, он был не против продлить наш вечер. Но, похоже, я ошиблась и это…

Это заставляет чувствовать себя идиоткой.

Данте улыбается.

‒ Не потому, что не хочу, ‒ успокаивает он. ‒ Но рано утром мне нужно будет уехать, а мои вещи еще не собраны.

Сообщение о его отъезде расстраивает меня.

‒ Надолго?

Он качает головой.

‒ Дня два или три.

‒ Куда ты едешь?

‒ Навестить одного старого друга, ‒ уклончиво отвечает он.

«Кто этот друг? Где он живет? Это девушка?»

Мне хочется задать ему все эти вопросы, но я знаю, что он не ответит или ответит, но туманно, так что я все равно ничего существенного не узнаю.

И я ничего не спрашиваю.

‒ Разве вы не собирались пройтись? ‒ хмурится Ким, когда мы с ним прощаемся, и я сажусь с остальными в такси.

‒ Мы – нет.

Это все, что я отвечаю, а затем отворачиваюсь и всю дорогу смотрю в окно.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

«У него есть девушка. Конечно же, у него есть девушка! Она и есть этот «друг», к которому он собирается».

Это все, о чем я могу думать после возвращения домой. Я уже переоделась в пижаму и приготовилась ко сну, но нет никакой вероятности, что у меня получится уснуть этой ночью.

Почему я не спросила, есть ли у него девушка?

Да потому что мне очень