мимо одного пастбища услышал, как какая-то пастушка крикнула ему: «На мне женись!». Ночью ему явилась во сне покойная супруга, и строго предупредила: «Не бери ее… А то будет тебе плохо». Он снова ее не послушал, и был за это наказан. Женщина, на которой он женился (т. е. мачеха моего отца) была не только внешне безобразна, но и душой. Оказалось, что она было невероятно строптива, коварна и опасна. Она была иеговисткой, и к тому же постоянно занималась магией, т. е. служением диаволу. Они осквернили весь дом магическими сеансами, так что сделали его обиталищем демонов. Она впутала в это дело еще и троих детей, которые родились от моего отца. Особенно один сын, отличавшийся тщеславием и сребролюбием, поднялся на самые высокие ступени иерархии иеговистов, и приобрел большую недвижимость[16].

Когда спустя много лет умер мой отец, то этот его богатый единокровный брат не мог войти в храм на заупокойную службу, — бесы, которым он служил, не пускали его.

В общем, дед за это дорого заплатил, мучаясь с ними всю жизнь, а на старости лет не только оставшись ни с чем, но даже претерпевая от них побои.

Мы же, несмотря на бедность, отказывались от их хитрых и настойчивых предложений примкнуть к этой псевдорелигиозной организации иеговистов. Из злой зависти они наводили на нас порчу — прятали по дому разные магические предметы: мыло с волосами и булавками, платки с кусочками свечки, крови или перьев, скелеты летучих мышей, змеиную кожу и т. п. Иногда мы находили это во дворе, они жили с нами рядом и просто бросали это через изгородь.

Мои родители молились, сколько могли, постились и ходили в церковь. Особенно помню, как мать почти каждый день читала молебен Божией Матери, а бесы мешали ей, устраивая шум или передвигая предметы. Мы жили в страхе. Мать говорила, что иногда видела их и наяву.

Освящение

Моя мать, Анфия, происходила из деревни Аргиро, которая находится недалеко от деревни ст. Порфирия. Из-за ужасной обстановки в нашем доме, мама, как только узнала про Старца, то стала приходить к нему в Афинскую поликлинику и просить, чтобы он приехал и освятил[17] наш дом в Калифеи, при этом не рассказывая о наших семейных проблемах.

Много раз она поджидала его у входа в храм св. Герасима при поликлинике, но каждый раз останавливалась машина и забирала Старца, ссылаясь на его усталость, а он учтиво извинялся, что не может приехать. Но однажды, после уже многих попыток, прежде чем мать успела что-либо произнести, Старец сказал ей:

— Едем, детка, теперь едем…

— Батюшка, — возьмем такси.

— Нет, детка, поедем на городском транспорте.

— Но это довольно далеко.

— Ничего, поедем на городском.

На самом деле, моя мама обрадовалась, так как мы жили очень бедно, и такси было бы для нас дорого. Остановка автобуса в Калифеи была в 350–400 метров от нашего дома, и по дороге Старец часто останавливался передохнуть, что очень беспокоило мою маму. Когда до дома оставалось уже 50 метров, то Старец окончательно остановился, а мать сказала:

— Отче, еще немного, уже пришли.

— Знаю, детка, знаю… Вон там ты живешь, вот это твой дом.

И он указал рукой на дом, но по-прежнему стоял на месте. Мать начала думать про себя: «надо было все-таки настоять на такси, — Старец совсем устал, и не может идти.»

Старец посмотрел на нее, и «прочитав» ее мысли, открыл правду. С чувством великой досады и печали он сказал: «Ну и ну… сколько бесов! Вы тут посреди бесов, посреди дьяволов живете!»

Когда, в конце концов, он зашел в дом и начал служить водосвятный молебен, то часто останавливался, так как ему мешали различные шумные звуки. Старец недовольно смотрел то влево, то вправо и продолжал, так что в итоге молебен продлился несколько часов. Только господь знает, что там творилось, в доме, и что видел Старец.

По окончании он сказал нам: «Хорошая вы семья, — молитесь, но это место полно демонов. Вы были в порядке, но вот увидите, как все станет еще лучше. Увидите, что теперь будет! Вам будет так хорошо, что вы и представить себе этого не можете. Вы уедете отсюда… от этих демонов.»

Он сказал нам и многое другое, о чем моя мать вспоминала много лет, но я плохо запомнил. Точно помню, что Старец предсказал нашу будущую жизнь. Особенно он говорил матери о моем будущем, о тех бедствиях и неудачах, что мне предстояло претерпеть, и из-за которых я не женился.

Новая жизнь

Старец ушел поздно вечером. В этот вечер, как только мы все улеглись спать в одной комнате, то раздался такой сильный шум, что мы в ужасе подскочили. Обвалился потолок и часть стены соседней комнаты! Наш дом был совсем маленьким, и более чем бедным. Стены были построены из самодельного глиняного кирпича, а стропила потолка тоже были отштукатурены глиной с соломой. Если бы это все упало на нас, то просто убило бы. Это была последняя мощная атака нечистых злых духов, в гневе вынужденных нас оставить, — по молитвам Святого. Старец защитил нас от их ярости, и вскоре мы были освобождены.

С того дня жизнь наша изменилась. Прежде всего, в семье прекратились придирки и ссоры. Также мы перестали легко заболевать, исчезла душевная подавленность. В наш дом вошли мир и радость. Я тогда учился музыке в Государственной Консерватории, и меня вдруг пригласили работать учителем музыки в гимназию, да еще и близко от Афин. Дела у моего отца, который тоже был музыкантом, но подрабатывал еще мебельщиком, также пошли всё лучше и лучше, так что через несколько лет нам удалось купить участок в Мелисьях, и построить трехэтажный дом. Через пятнадцать лет мы окончательно переехали и поселились в нашем новом большом доме.

Еще произошло следующее. Мой богатый дядька, иеговист, обманным путем продал часть дома, принадлежавшую моему деду, некоему предпринимателю с Кипра. Тот собирался построить на этом месте многоэтажку, запугивал нас и угрожал, чтобы мы покинули дом, без какой-либо компенсации. Мы обратились в суд, и очень скоро, без особых разбирательств, он заплатил нам всё сполна, и мы оттуда уехали.

В итоге и тот человек не смог там ничего сделать, а дом пришел в упадок, развалился, вещи растащили, и до сих пор участок находится в том же жалком положении, как заколдованный, словно его преследует некое демоническое проклятие.

Таким образом, то водосвятие, — как показало время, оказалось самым большим