– Всё. Всё. Ладно, согласен, перебор… Извини. Чёрт, это надо будет вырезать. – он еле сдерживал смех, останавливая съёмку. – Ну только не заводись, Лёх, я ж не думал…

– Ну ты и придурок! – я отпихнул его. – В своём уме? Я же чуть… Не думал он… А если б… – не найдя подходящих слов, я отошёл от края и молча плюхнулся на скамью. Из прохода вышел Серёга:

– Что тут у вас произо…? О! Адская! – он заметил название на стене, – Ничего себе… Видали? Это как так? Ну-ка, Ксюха, щёлкни меня!

Тут уже заржали мы с Ксюхой. А Макс с Серёгой в недоумении таращились друг на друга, от чего нам становилось ещё смешнее. Больше в ту ночь никто из нас не смеялся.

Вдоволь нафоткавшись, мы устроили небольшой привал на одной из скамеек. Пока Серёга разворачивал бутерброды, я отыскал на дне рюкзака пару сникерсов, Макс – яблоки, а Ксюха разлила из термоса в пластиковые стаканчики горячий чай. Только сейчас я понял, насколько сильно проголодался. Всё казалось таким аппетитным, что я в два счёта покончил с бутербродами, обжёг горло чаем и чуть не подавился батончиком. Прокашлявшись, яблоко уже грыз спокойнее.

– Чёрт, связь не ловит. – пожаловался Макс, водя телефоном по сторонам.

– А может тебе ещё и бесплатный вай-фай? – усмехнулся Серый.

– Да блин, пока на кураже, было бы круто прямой эфир зарядить… Эх, ладно, потом выложу. Чую, разорвёт интернет, просто на куски, вот увидите.

В этом не сомневаться и не приходилось. С таким-то материалом…

– Разорвёт, разорвёт. – потрепал его по макушке Серый.

– Ну всё, отстань. – отмахнулся от него, словно недовольный подросток от отца, Макс.

Сиделось хорошо, но пора было думать, как выбираться отсюда. Я достал из кармана сложенную вчетверо потрёпанную карту центра города.

– Серёг, посвети, а?

Мы склонились над мятой глянцевой бумагой, исчирканной моими подготовительными пометками к одной из наших давних ходок на завод "Красный Треугольник".

– Итак. Мы встретились вот здесь. – я ткнул грязным пальцем на перекрёсток. – и двинулись вниз по улице, а потом где-то свернули во двор…

– Вот тот дом! – Макс указал на маленький серый прямоугольник.

– Похоже.

– Не похоже, а точно.

– Ладно, ладно. – Я присмотрелся к карте и попытался представить направление подвального хода.

– Мы пошли сюда и потом свернули налево, в проход без труб.

Ксюха кивнула.

– Значит, верхний вестибюль должен быть где-то тут. – Мой палец упёрся в большой прямоугольник. – Да ну, нафиг!

Я был в очередном шоке.

– Что такое?

– Помните тот заброшенный большой дом с забором?

– Ну!

– Это и был наземный вестибюль! – я вспомнил заложенные арочные проёмы на первом этаже.

– Ты… серьёзно? Уверен? – Макс засомневался.

– Абсолютно! – меня едва не трясло от волнения. – Мы всё искали следы от отдельно стоящего вестибюля, а ведь есть станции, у которых он встроен в здание! Как "Канал Грибоедова" или «Маяковская». – Я усмехнулся, не переставая удивляться новым открытиям. – И… его просто наглухо замуровали и скрыли за высоким забором.

– С ума сойти… – Серёга закачал головой.

– Ох-ре-неть! – Макс уставился на большой прямоугольник.

– Выходит, что "Ленинградская» располагалась между станциями "Технологический Институт" и "Балтийская"? – успела прикинуть Ксюха.

Я ещё раз взглянул на карту.

– Выходит, так!

– Осталось понять, какая из них ближе.

– Вот Техноложка. – я провёл пальцем вверх и вправо по карте.

На бумаге до неё было сантиметров десять.

– Так, а где же Балтийская? – пытался я вспомнить схему метро.

– Лёш, её тут нет, обрезана. – сказала Ксюха. – Вот здесь она где-то. – её палец коснулся моего бедра в паре сантиметров от края карты.

– Смотри, вот написано «кзал»… Видишь? Скорее всего, это Балтийский Вокзал! – предположила Ксюха.

Я пригляделся.

– Точно! А стало быть, и Балтийская!

Было очевидно, что она находилась ближе, чем Техноложка.

– Ну что, получается, на "Балты"? – подытожила Ксюха.

Я еле сдержался от того, чтобы не расцеловать её. Вместо этого лишь кивнул:

– Ага.

Мы начали собирать рюкзаки. Если рассуждать логически, то после закрытия станции, должен был быть прорыт обходной туннель, по которому сейчас курсировали поезда. Нам оставалось надеяться… Хотя нет, я был даже уверен в том, что старый и новый туннели где-то дальше соединены. И если мы двинемся в сторону Балтийской, то рано или поздно выйдем на действующий перегон. А там уже дело за малым!

Воодушевлённый блестящим планом, я убрал карту в карман, отряхнул руки и собрался встать, как вдруг с соседней скамьи отчётливо раздался строгий женский голос:

– Здесь никого нет! Ты что, не видишь?!

По коже ударило морозной волной снизу-вверх. Мы резко обернулись, направив фонари на звук. Скамья была пуста…

– Но она была тут, мама! Правда! – со всхлипом раздался в ответ ещё один голос. Детский.

– Кто?!

– Де… Девочка… странная… Некрасивая.

– Сейчас же прекрати мне врать!

Воздух над скамьёй слегка колыхался, словно тень от костра. Ни на скамье, ни под ней никого не было, но я готов был поклясться, что голоса раздавались именно оттуда!

– Я… Я не вру! Мишка у… упал на рельсы, я выронил его… случайно! А она там была, внизу! Схватила его и у… убежала.

– Куда?!

– Туда, в те-темноту-у-у…

Последовал стук невидимых каблуков в сторону края платформы. Мы, не сговариваясь, повернули наши фонари направо вслед за звуком.

– Дети не бегают по туннелям, Стёпа!

– А вот и бегают! Я сам видел!

– Значит так! – рявкнул женский голос. – Я слышать ничего не хочу! Больше никаких игрушек до тех пор, пока не научишься говорить правду! Ты меня понял?!

– Ну маам!

– Всё, я сказала!

Голоса оборвались также резко, как и возникли. Продолжая вглядываться в скамейку, я чувствовал, как шевелятся на затылке мои волосы и как земля уходит из-под моих ног.

– Это чё, мать вашу, за хрень только что была? – дрогнувшим голосом нарушил тишину Макс, указывая недоеденным яблоком в сторону скамьи.

Мы испуганно переглянулись, не зная, что и думать. Коллективный глюк? Ну это уже перебор.

– Есть здесь кто? – осторожно обратился Серёга в пустоту.