– Что ещё? – Ему явно не хотелось оставаться в поле зрения бомжа. К которому в этот самый момент подходила, доставая монеты из кошелька, женщина. Женщина в очках. Тех самых…

– Слушайте! Вон та женщина, видите? – я тараторил быстрее, чем думал, – Это её очки там, у эскалатора. Это её я тогда видел! И того мужика усатого! В шапке… Ну? Понимаете?!

Они покачали головами. Чёрт, как же сложно что-то объяснять, когда ты в панике.

– Сейчас. Прямо сейчас здесь что-то произойдёт! Что-то заставит всех этих людей толпой ломануться наверх! И это случится раньше, чем тот мужик дойдёт до…

В этот момент в дальнем краю платформы раздались громкие возгласы.

– Эскалатора. – закончил я и осторожно выглянул из-за угла.

– Назад! Все назад! – кто-то отчаянно замахал руками, призывая людей отойти от края платформы.

Народ засуетился. Сидевшие на скамьях повскакивали с мест, но уходить не спешили. Все завороженно, вытянув шеи, смотрели в туннель, освещаемый светом фар подходящего поезда. Я поймал себя на том, что и сам стою уже на цыпочках, пытаясь разглядеть, что там в туннеле не так. А не так дела обстояли с фарами. Стремительно приближаясь, они каким-то странным образом были смещены в сторону одной из стен туннеля. И, как мне показалось, одна фара находилась выше другой. По рельсам хлыстом прокатился свистящий металлический звук. Ещё раз. И ещё. И сменился на раздирающий барабанные перепонки скрежет. Люди попятились к проходам. Сначала немного растерянно, не спеша. До момента, пока не раздался первый истошный женский крик. И тогда, словно с цепи сорвавшись, люди повалили к выходу той обезумевшей толпой, которую я сегодня уже наблюдал. Крик тут же подхватили и другие, даже не успев понять причину паники, поддаваясь одному лишь стадному чувству. Бежать.

Мне опять вдруг тоже захотелось просто сорваться и броситься за ними. Вот также, сломя голову. Ведь я ничем не хуже остальных, такой же человек. Вот только, видимо, не совсем. Ноги будто налились свинцом. Слева от нас скрипнула дверь. "Дежурная по станции" – успел я заметить надпись на табличке. Из помещения вышла женщина в синей форме и красном берете – дежурная, стало быть, и быстрым строгим шагом пошла в нашу сторону. "Помогите!" – хотел было крикнуть я, но слова застряли в горле. Макс и Ксюха замахали руками, когда она поравнялась с нами. Женщина чуть сбавила шаг, посмотрела в нашу сторону, удивлённо вскинула брови и прошла мимо. А в следующую секунду уже сорвалась на бег.

Платформа вмиг опустела, а мы стояли и смотрели, как в свете фар замелькали, подлетая, обломки шпал, болты креплений, щебень. Смотрели как из-под колёс выбиваются снопы искр. Я с силой зажал уши, чтобы не оглохнуть, только проку от этого не было. Словно громадный раненый зверь, слетевший с рельсов поезд издал протяжный оглушительный рёв, прежде чем, под неестественным углом заваливаясь на бок, ворваться на станцию.

Пол содрогнулся с такой силой, что нас отбросило к стене прохода, когда головной вагон протаранил краем торец платформы. Та раскололась вдоль, и огромный обломок повалился вниз, на рельсы. От удара кабину резко развернуло и повело по путевой стене, сшибая с неё кафель, будто шелуху. Не в силах подняться, мы беспомощно отталкивались ногами, пытаясь забиться как можно дальше в стену. Осколки плиток картечью отлетали от стен, разбиваясь в крошку над нашими головами. Что-то со звоном отскочило от пола и больно укололо острым краем в ногу. Стальная буква «Л» от названия станции. "Вот и за сувениром спускаться не надо" – промелькнула идиотская мысль. Второй вагон, подскочив на бетонном обломке, пошёл дыбом, разбивая вдребезги нижние плафоны потолочных люстр. Я услышал стальной скрежет гнущейся межвагонной сцепки, каким-то чудом ещё сдерживающую этот чудовищный напор. Я увидел задравшиеся колёсные пары второго вагона. Высоты платформы едва хватало, чтобы удержать состав в проёме. Сцепка со свистом лопнула. Второй вагон дёрнулся от разрыва и всем весом обрушился на путевую стену. Каркас свода, не выдержав удара, треснул и повалился кусками плит на состав, высвобождая из недр уже ничем не сдерживаемый грунт. Я заорал в голос, сквозь пелену слёз смотря как извивающийся змеёй поезд в судорогах бьётся между платформой и стеной, замедляясь от валившейся из провалов сверху земляной массы. Мимо нас юзом, скрипя, протащился головной вагон, обдав горячим кислым запахом раскалённого железа. Вагон остановился у бесполезно горящего красным светом семафора, лишь слегка погнув его. И замер. В последний момент я заметил надвигающееся справа облако коричневой пыли и, опустив голову, с силой зажмурился.

* * *

Монотонный писк в ушах начинал сводить с ума. Такой обычно бывает после шумных тусовок в ночных клубах, когда, придя домой, ты гасишь свет, валишься в кровать, и тебя накрывает тишина. И эта тишина ещё долго оглушает ровным, истязающим писком в голове. А может, я оглох? Моя рука всё ещё сжимала букву «Л». Я тихонько постучал ею по полу.

– А, Чёрт! Мои уши! – как будто из-под воды раздался приглушённый голос Макса.