— Не тебе решать, урод зажравшийся!

— Свали в туман!

— Сейчас Воевода придёт, задаст тебе!

— Дорогие сограждане, — доносилось из динамиков на сцене, — повторяю, нет причин для собрания, ополчение мной распущено, следствие установило, имел место простой пожар!

— Слышал, что вещает? — из толпы перед нами вынырнул знакомый мне по детству друг Деда. — Распускает он нас, сволочь! Поспеши, Воислав.

— Тихон, всё готово? — бросил ему Дед, на ходу пожав протянутую руку.

— Так точно, сотники в первых рядах стоят, тысячники ждут у входа.

— Тогда начинаем.

Под неумолкающую речь губернатора мы оказались перед входом на трибуну. Охрана чиновника, пыталась было не пустить нас, но Дед раскидал их в стороны одним лишь движением пальца. Планетарники же из оцепления даже не шелохнулись. Бледные, лица в испарине, они смотрели на вооружённую толпу, и, казалось, задавались вопросом о смысле жизни, и своём месте в ней.

За кулисами сцены было многолюдно. Стояли чиновники, которые нервно на нас оглядывались, генерал великоновгородской жандармерии с сопровождающими, и люди, которых лично я не ожидал увидеть — бойцы с гербами графа Раксы на форме.

Дед глянул на них коротко, хмыкнул, презрительно сплюнул себе под ноги, и обернулся к нам с отцом.

— Останетесь здесь, на сцену ни шагу, чтобы ни случилось, особенно ты, Ростислав.

— Понял, — кивнул я, а он во главе шестнадцати тысячников, пошёл дальше.

—… чтобы успокоить вас, дорогие сограждане, хочу представить вам человека, который разберётся с этой ситуацией, принесёт безопасность на наши улицы! — надрывался у микрофона губернатор. — Встречайте! Представитель гра….

— Воевода! — дружно грянула толпа перед трибуной. — Ура! Ура! Ура!

Казалось, что каркас трибуны дрожит, и вот-вот развалится, а Дед шёл к съёжившемуся от злобы Швельброду, лысоватому крепышу с лицом не блещущим интеллектом. Народ на улице не замолкал.

— Тихо! — усилив голос внутренней силой, без всяких микрофонов произнёс Дед, и наступила тишина.

Застыли изваяниями бойцы ополчения, зависли в воздухе коптеры местных телеканалов, даже журналисты газет затаили дыхание, не рискуя лишний раз нажать на кнопки фотоаппаратов.

Из-за спин тысячников вынырнул Тихон, подавая Деду ручку и лист бумаги. Дед расписался, отдал документ своему другу и произнёс:

— Сегодня, из-за ночных событий, из-за вероломного нападения бандитов на ферму Колосова, из-за убийства наших товарищей, я, как воевода ополчения, подписал приказ о введении военного положения. Наша задача….

— Я отменяю его, как генерал-губернатор! — гневно выкрикнул Швельброд, подпрыгивая к микрофону. — У вас нет оснований! Безопасностью района займётся граф Ракса! Вот его представитель, — он махнул рукой, и на сцену вышел неприметный человек в деловом костюме. — Якуб Шимонович, он здесь чтобы подтвердить доброе желание Гавела Дариушевича, аристократа, который хочет жить на нашей планете, поддержать наше общество, жить ради его блага! Он будет….

— Блага своего или общества? — уточнил Дед.

— Конечно общества, неужели не понят….

— Вы так сказали, что я понял по-другому.

— Как вы смеете меня перебивать, что себе позволяе…

— Смею и позволяю.

— Ну, всё, включился режим тролля, сейчас начнёт раскачивать ситуацию, — покачал я головой, снова оглядывая людей за кулисами. — Пап, неужели губернатор настолько простак, что поведётся на провокации?

— Нет, конечно, Ростик, — улыбнулся отец. — Но нам выгодно такое поведение, не зря же держим марку. Смотри внимательно, тебе понравится представление.

— Мало ли, что вы там подумали, — продолжал возмущаться Швельброд, пропустив последние слова Деда мимо ушей.

— Ну да, — хмыкнул Дед, и обратился к толпе: — мало ли, что подумал, но что я вижу? Графа нет, а вместо него непонятный тип в костюме, — многие засмеялись, — и что он нам скажет? Пылесосы продать попытается?

Смех в рядах ополченцев стал громче. Человек Раксы стоял, и со злобой во взгляде смотрел на происходящее, но вмешаться в разговор не рисковал. Умный, от того опасный, надеюсь, Дед знает, что делает.

— Гавел Дариушевич занятой человек! — воскликнул губернатор.

— И так же он будет обеспечивать нашу безопасность, — парировал Дед, а Якуб поморщился, поняв, в какую ловушку только что угодил Швельброд. И не важно, что можно отбрехаться, главное уже произнесено.

Рядом с входом на трибуну приземлился антиграв жандармерии, кто там прибыл, я не видел, «синих» и так достаточно было за кулисами.

— Вы, Воислав Драгомирович, очень предсказуемы, — на удивление спокойно, ответил губернатор, широко улыбнувшись. — Ваша манера поведения, как у хулигана с улицы, стала притчей во языцех. Дворянин сам решит, как и что ему делать, а для выполнения его воли есть верные люди, — выкрутился, надо же, даже, кажется, наоборот, это на Деда ловушка была.

Дед стоял и хмурился, а Швельброд продолжал, перехватив инициативу:

— Давайте прекратим этот спектакль, и поговорим, как деловые люди. Вы хотели поднять ополчения ради личных целей, не имея на то никаких причин, а это превышение полномочий, но с этим мы разберёмся, сейчас. Генерал!

После его слов, в абсолютной тишине на сцену вышел генерал жандармерии, высокий мужчина лет пятидесяти, одетый в нарядную форму. Кажется, у спектакля сменился режиссёр. По крайней мере по лицу Швельброда можно было так подумать.

— Господин генерал-губернатор, — слегка поклонился начальник «синих», как только дошёл до середины помоста. — Проведённое расследование показало, что никакого нападения не было, — жандарм с микрофоном в руках повернулся к людям на площади. — Обычный пожар. Следов боя не обнаружено. Не знаю, что вам рассказывали, но это всё выдумки. Доказательства, переданные вашим воеводой в жандармерию, это просто постановка, ролик какого-то боя, который был неизвестно где. Можете сами в этом убедиться.

Сразу после его слов за спиной губернатора ожил экран, где заиграли кадры ночного боя. Сильно урезанные кадры, без лиц, без подробностей. Целая минута ночной пальбы, которая сменилась пожарищем фермы при дневном свете. Никаких следов боя на них не было.

— Этот документ, — продолжил генерал, показывая на инфопланшет в своей руке, — за подписью следователя корнета Вожаева, ставит точку в россказнях Воислава Драгомировича Турова. Всё выглядит, как обыкновенный розыгрыш, но с человеческими жертвами, и за это надо будет ответить.

— А всё из-за жадности, дорогие сограждане, — подхватил нить обвинений губернатор. — Многим из вас поступало предложение от графа Раксы продать землю, точно такое же было сделано и воеводе Турову. Но жадность взяла верх над разумом, и он решил запугать вас, чтобы получить земли себе. Но вы можете….

— Он это серьезно? — моему удивлению не было предела. — Пап, они же сейчас Деда попытаются арестовать, как я понимаю.

— Не дёргайся, всё под контролем, — успокоил меня отец. — Мы такой сценарий прорабатывали, всё хорошо будет, на крайний случай, у нас в броневике сидит джокер, которого ничем не перебить, — это он на Серафима и его боярство намекнул.

— Не думал, что Дед такой психолог и тактик, — протянул я.

— Короля играет свита, сынок, не забывай о матери и брате. Ты сильно удивишься, узнав об их роли во всем этом.

—… вы можете не переживать, — продолжал Швельброд, — злой умысел Воислава Турова раскрыт, и справедливость восторжествует, а потому….

— Стойте! — мимо нас с отцом пронёсся знакомый по утренним событиям штаб-ротмистр жандармерии. — Господин генерал, Ваше высокоблагородие! — Зубенко, а это был именно он, остановился в двух шагах от своего начальника. — Произошла ошибка, корнет Вожаев ошибся с выводами, — громко, чтобы все слышали, докладывал штаб-ротмистр. — Мной установлены нарушения в работе жандармского корпуса, а также то, что нападение точно было. Всё изложено в материалах, — он достал свой коммутатор, и принялся тыкать в него пальцами.

— Хм, а вот такого варианта мы не предусмотрели, — протянул отец рядом со мной, — но это, даже лучше, не надо будет раскрывать свои козыри.

— Можно и мне копию? — произнёс Дед, пока генерал сверялся со своим инфопланештом.

— Конечно, Воислав Драгомирович.

— Что ж, эм… — генерал не знал что сказать, рядом с ним стоял красный от злости Швельброд, и сверлил взглядом Зубенко, а человек Раксы уже ушёл со сцены, да и вообще покинул трибуну, забрав бойцов графа. — Эти сведения….

— Подтверждают, что я имел право поднять ополчение, — перебил его Дед. — Жандармерия не справляется со своей работой, потому мы сами себя защитим. Да, мужики?

— Да! — взревела толпа.

— Один момент, воевода, — процедил в микрофон губернатор, — вы подписали бумагу здесь, а подняли