ополчение ночью. Это нарушение протокола, и я в праве отменить….

— Все приказы были подписаны ночью, — не дал ему договорить Дед, — а здесь, — он забрал бумагу у Тихона, и передал её Швельброду, — я подписал заявку на участие в губернаторских выборах. Согласитесь, подходящий момент, а реклама чудо, как хороша.

* * *

К броневику я пробирался один, чтобы не привлекать к себе чужое внимание. Журналисты, после заявления Деда, как с цепи сорвались. Швельброд со своими приближёнными уехал, а местные писаки просто завалили нового кандидата в губернаторы вопросами.

— Воислав Драгомирович, какая будет реакция на голословные обвинения Вас в превышении полномочий?

— Будет ли подан иск о клевете?

— Правда, что Вы считаете, будто за нападением на ферму стоит граф Ракса?

— Что сподвигло Вас на этот шаг? Это месть за гибель внука? — доносилось до меня через приоткрытое окно антиграва.

Мы с Серафимом забились в дальний угол машины, чтобы нас нельзя было рассмотреть, а Дед с отцом стояли у самого борта, отбиваясь от репортёров.

— Я не знаю, откуда вы берёте такие вопросы, — отвечал Дед. — Всё это досужее мнение, чей-то вымысел.

— Верны ли слухи, что Ваш второй внук крутит роман с аристократкой?

— А для внучек Вы будете подыскивать женихов среди дворян?

— Всем известно, что Ваш внук соблазнил графиню Юдину, что привело к войне двух аристократических родов, — вещал кто-то. — Юдины фактически уничтожены, юная Иллирика Данактовна пропала, Ростислав Туров погиб. Неужели Ваша активность и прибытие на планету графа Раксы совпадение?

— Ша! — рявкнул Дед, да с такой силой, что броневик тряхнуло, а журналистов повалило на землю. — Сейчас я на похороны, потом домой, — он поднял руку, призывая к молчанию, и продолжил: — через шесть часов, соберём пресс-конференцию, здесь, в Малом Новгороде, с прямым эфиром и фотосессией. До этого момента никаких вопросов. А пока готовьтесь.

Дожидаться какого-либо ответа они с отцом не стали, залезли в антиграв, и мы рванули к центральному кладбищу. Похорон я не видел. Вместе с Серафимом ждал в машине, чтобы не светить свои лица. Слышал только воинский салют, да, обрывки Дедовой речи.

После же, мы в молчании летели домой, где тут же был созван всеобщий совет, на котором кроме военных присутствовали и Ждан с мамой, и Лирой.

Еще до собрания, во время сидения в антиграве, я начал понимать, что за каша заварилась здесь после нашего приезда. А, если быть честным, ещё раньше, после того, как я слил Гривасова Могуте.

Началось всё с безобидной фразы Серафима:

— Крутой у тебя дед, Ростислав, — ни с того, ни с сего нарушил молчание Апостолов, пока антиграв стоял на кладбище.

— Ты так говоришь, потому что он Ерастова гнобит?

— Ха, — Серафим подкрутил ус, и посмотрел на меня, как на ребёнка. — Я бы с радостью поменялся местами с Саней. Ты этого не видишь, но Воислав Драгомирович к нему, как к сыну относится, любит и дорожит им.

— То есть, это так его отеческая любовь проявляется?

— Нет, Ростислав, это он так его наказывает за то, что тебя втянули в игры аристократов.

— Какие игры, — не понял я? — Это всё давно началось, с моих отношений с Лирой, а сейчас последствия….

— Говорю же, ты не видишь дальше собственного носа. Ты впутался в интриги дворян, а Сашка мог это предотвратить, но не сделал, или не вышло, не знаю, как там точно происходило. Может, у него и не было возможностей никаких.

— Да о чём ты говоришь? — возмутился я. — Слышал, что репортёры говорили про внука соблазнившего графиню, так вот….

— Давай так, — перебил меня Серафим, — я не могу тебе сказать открытым текстом, обещал не делать этого, но никто не запрещал намеки.

— И? — уставился я на него, так как он замолчал.

— Думай, мичман, ты провернул успешную операцию на Тау Метам, а тут расслабился, положился на других. Ты вообще, понимаешь, что происходит?

— Ну, — замялся я, — война родов идёт, готовимся к ней….

— А зачем?

— Ну… — протянул я.

А действительно, зачем? Понятно, что ополчение для безопасности жителей и фермеров Малого Новгорода надо было поднимать, и мы тут не играем никакой роли. Это и без нас бы произошло. Что такого делается, от чего зависит наша с Лирой судьба? На ум приходит только то, что мы уже всё сделали. Нужные бумаги в дворянской палате выправили, спрятались в безопасном месте. Нам осталось только две недели переждать, даже меньше, и улететь. А к чему тогда был разговор о слугах и встрече?

— Доспехи? — посмотрел я на Серафима. — Две недели это всё бред.

— Молодец, Ростислав, — кивнул казак, — дальше сам думай, ты офицер, отец, а твои родные слишком сильно тебя опекают. Это, конечно, хорошо, но тебе надо научиться разбираться во всех этих играх аристократов. Чем раньше, тем лучше.

— Благодарю, — кивнул я. — А про Деда ты для красного словца сказал?

— Нет, — рассмеялся Серафим, — всё правда, до последнего слова, тут в другом дело. У тебя жена из свободной аристократии, и жить вы будете вдали от родичей.

Спасибо Апостолову за такой толстый намёк. Открыл глаза на происходящее. Он прав, я слишком положился на других, не думал сам, а просто плыл по течению, наслаждался общением с Лирой и Варенькой, да выполнял приказы. Я заигрался в рядового, хотя сам уже офицер.

Всю дорогу домой, я размышлял, сопоставлял факты и домыслы, вспоминал, что происходило, в каком порядке. И к моменту собрания понимал, что никаким образом у нас бы не вышло улететь с планеты через две недели. Даже, если бы смогли, то не успели бы вовремя. К моменту суда над родом Лиры, у неё бы не осталось ничего для компенсации пострадавшим. А значит, мы бы не получили то, чего хотели.

Поэтому Дед ищет возможность усиления. Поэтому нам необходимы доспехи. Именно поэтому он готов рисковать, и отправить Лиру на встречу со слугами. Потому что без риска не выигрывают войн. И я сейчас говорю не о возможном нападении людей Раксы на ферму, которого я боялся раньше, и хотел отправить друзей в гостиницу. Сейчас я говорю о том, что мы проигрываем. Этот Гавел сидит в чужом поместье, наслаждается жизнью, и готовится к победе над Юдиными. И в других условиях плевать, пускай! Но для жизни вместе с Лирой, нам нужно вернуть захваченное. А это значит, что мы будем атаковать.

Шестнадцать человек против четырёх полков. Это безумие! Но это единственный выход.

Поэтому, когда мы собрались дома за обеденным столом, я поцеловал Лиру в щечку и взял за руку, пытаясь передать ей хотя бы толику своей уверенности. Молча слушал, что говорили другие, не удивлялся откровениям Деда, который повторял то, о чём я уже догадался. И так же молча я услышал его вопрос, и принял её ответ.

— Ты готова внучка?

— Да.

Глава 7

— Ты злишься?

— Нет.

Лира повернулась всем корпусом, и стала смотреть на меня. Она сидела на переднем пассажирском кресле в салоне антиграва, которым управлял я. Больше в машине никого не было.

— Всё-таки злишься, — улыбнулась она, и нежно провела пальцем по моей руке.

— Нет, — отреагировал я на её слова, не отвлекаясь от неба перед нами.

— Тогда почему дуешься?

Дуюсь! Да, именно так. А ещё я зол, чего уж кривить душой. А всё потому, что на собрании «штаба», когда планировали поездку к слугам Юдиных, меня пытались задвинуть в безопасное место. Сопровождать Иллирику предложили Александру Ярославовичу, а мне приписывалась роль бойца защитного отряда.

Уверен, это идея мамы, а отец всего лишь не хотел её расстраивать, вот и озвучил, да и Ерастов подхватил тему как-то уж просто и с лёту. Хорошо, Дед оказался на моей стороне. Я даже не успел возмутиться, как он хлопнул ладонью по столу, и спросил моё мнение. Сложно было сдержаться и не взорваться, но я справился. Какие там аргументы были? Индекс развития, боевой опыт, личные навыки — дядя Саша превосходил меня по всем параметрам, даже то, что я знаю город лучше, билось поддержкой со спутника. Но нашёлся козырь в рукаве — я просто заявил, что муж отвечает за безопасность своей жены.

На своем настоял, но все равно злюсь на саму ситуацию, саму идею, убрать меня с острия конфликта, оставив там одну Лиру. Ну и чего уж скрывать, как-то неуютно мне. Вдруг она подумает, что я не прав, и лучше бы доверил её защиту профессионалам, а сам отсиделся в тылу. Вроде бы Лира не давала повода так думать, но, блин, червячок сомнения, вернее самоедства присутствовал. А ещё зудела в мозгу мысль, что могу не справиться, и случись что…. Вот я и дулся.

Так, всё, хватит! Надо….