Энья знала, что если скажет хоть одно слово в ответ, то сестрица мигом извратит его и потом будет доказывать матушке, что Энья говорила совсем другое.

— Герцог посчитал, что мне этот цвет идет. А нравятся ему локоны или нет, я не знаю, — она пожала плечами, неторопливо бредя по саду и рассказывая, что и где находится.

Колет слушала вполуха, пока не увидела грядку с фиалками. Они были огорожены от остальных цветов и рядом с ними лежали маленькая лопатка и грабельки. Энья позабыла о них и теперь жалела. Она знала, что Сюзет очень хитрая и внимательная. Любая вещь, которой Энья дорожила, если Сюзет это видела, превращалась в сломанную и выбрасывалась.

— Какие дивные фиалки, прямо как в нашем саду, — сестрица присела рядом с цветками и осторожно потрогала их лепестки. — Вижу, здесь недавно пололи... — Сюзет потрогала рыхлую землю, не боясь запачкать перчатку.

— Д-да, должно быть, садовник, — соврала Энья, стараясь говорить спокойно. — А еще здесь неподалеку есть берег моря, там много красивых раковин, и... — она едва не проболталась о русалках, помня завет Девона никому не рассказывать о волшебных существах. Обычные люди знали о них по сказкам или слухам. За чародейками-то никто не будет охотиться, а вот за чешуей русалок и их жемчугом полным-полно охотников и опасных людей.

— Да? В таком случае, я бы очень хотела посмотреть на этот пляж, интересно, он большой? Сильно ли он отличается от других, — в отличие от Эньи, Сюзет много где побывала и много чего видела, они с Колет часто отправлялись в путешествия вместе с отцом, в то время, как Энья оставалась дома.

«Должно быть, и в этот раз он куда-то уехал, вот мачеха и решила нас навестить», — подумала Энья ирасслабилась, идя в сторону пляжа, когда Сюзет нарочито громко отметила:

— Ах, какая досада!

Энья обернулась: сестра держала в руке грабли, а клумба с фиалками была испорчена. Цветки валялись в разных местах, где-то вырванные с корнем, где-то помятые и убитые.

С трудом Энье удалось сдержать гневный крик и не наброситься на мерзавку. Она так напряглась и сжала кулаки, мысленно повторяя, чтобы небеса наказали сестрицу, как не заметила, что стоящая поблизости лейка, подрагивая, поднялась в воздух и окатила Сюзет, с головы до пят в белых туфельках, дождевой, немного подгнившей водой.

Сестрица завизжала и на ее крик в сад выбежали взрослые.

— Это все она, матушка! Она! — верещала дурным голосом Сюзет, прыгая на месте и топчась по невесть откуда взявшейся там грязи.

— Что?! Опять ты за старое, маленькая негодница! — вторила дочери Колет.

Девон нахмурился и сказал:

— Помилуйте, леди. Как же Энья могла это сделать, ведь она в нескольких метрах от вашей дочурки.

Так оно и было. И этот факт мачеха не учла, поэтому и не могла понять, как это произошло. Она злилась в надежде придумать что-нибудь, чтобы свалить всю вину на падчерицу, но не смогла.

— Должно быть, ваша дочурка хотела полить грядку, но опрокинула тяжелую лейку, поскользнулась и упала. На днях тут был дождь, на земле остались лужи... — спокойно пояснил Девон, незаметно приблизившись к Энье и положив руку ей на плечо.

От этого горячего прикосновения девочка оттаяла и слегка пошатнулась, но Девон прижал ее к своему бедру.

— Полагаю, вам стоит скорее отправиться домой. Погода сейчас так нестабильна: то тепло, то холодно, — и действительно, в этот же миг подул сильный ветер, всколыхнув своим порывом дамские юбки и заставив женщин вскрикнуть, прикрывая свои кружевные панталоны. — И несчастная Сюзет может простудиться, а если с простудой сляжет и Энья, то это подорвет наши кропотливые занятия. Я очень строгий преподаватель, и не терплю отлынивания от предмета даже по болезни, — подытожил Девон.

Колет поняла, что их тактично выпроваживают, и задерживаться в замке герцога замужней даме было бы неприлично. И, надев на лицо маску смирения, она кивнула и ответила:

— Конечно, вы правы, — процедила Колет улыбаясь. — Но пусть тогда Энья отдаст моей дочери свое чистое, а главное сухое, платье взамен мокрому. Ну же, Энья, скорее, ты ведь не хочешь, чтобы сестрица заболела. А герцог подарит тебе еще одно.

Одно дело, когда Энья сама сняла платье, чтобы помочь с уборкой на берегу. Но тогда и герцог сделал то же самое. И совсем другое, когда ее об этом просила мачеха. Это было словно прилюдно раздеться на площади, и Энье стало так неловко и стыдно, что она не смела смотреть в глаза герцога.

— Ну что вы, леди Колет, к чему же отдавать вашей дочери поношенное платье, у меня есть прекрасная мысль, — он ушел в дом и вернулся, неся в руках коробочку. — Держите, пусть ваша любимица поскорее переоденется, бедняжка так вымазалась в грязи, — он усмехнулся. — А нас с Эньей ждет несколько часов непрерывных занятий.

Колет довольно улыбнулась, приняв коробку. Она поняла, что герцог мужчина строгих правил. И что с ним падчерица не забалует, а значит она уже наказана такими занятиями. Этим мачеха себя и успокоила:

— Рада была с вами увидеться и убедиться, что моя падчерица хорошо устроилась.

— Взаимно, миледи, приятной вам дороги, — Девон проигнорировал ее протянутую для прощального поцелуя руку, и едва заметно поклонился.

Дама сделала вид, что стряхнула пылинку с перчатки и, усевшись в карету, они с Сюзет покинули замок герцога.

Опустив голову и глотая слезы, Энья подошла к несчастной разграбленной грядке и принялась собирать цветы, пытаясь спасти хотя бы не сломанные. Ее плечи дрожали, а слезы никак не останавливались. Она уже не видела перед собой ничего. Мир смазался для нее, и девочка прижала к лицу несчастные цветы, орошая их солеными каплями.

— Ну, будет тебе, малышка, не все так плохо, — Девон присел рядом и погладил ее по голове, убирая прилипшие к щекам волосы.

— Н-нет, о-н-ни ум-мерли... их н-не с-пасти, — заикаясь, говорила она.

— Вовсе нет, — строго сказал он, и от неожиданности девочка посмотрела на него. Лицо герцога было абсолютно спокойным, но взгляд синих глаз был суров и холоден. — Мы проходили с тобой ботанику, и ты прекрасно помнишь, как вернуть растения к жизни, вот и настало время проявить свою магию. Ну же, не разочаруй меня, вороненок… — последнее он прошептал.

Энья нервно сглотнула и, глубоко вздохнув, приложила ладошки к грядке. Она закрыла глаза и сосредоточилась, представив все как было прежде, и даже лучше. Как тонкие стебельки срастаются, как блестят пыльцой их посвежевшие листики, и как цветы оживают, как вьются их белесые корешки в мягкой сырой земле, и что будут они расти долго-долго, а из их пыльцы появятся такие же, и вскоре, вся клумба будет усыпана малышками-фиалками.

В кончиках пальцев закололо, и по ладоням прошла теплая волна.

— Смотри же, Энья, — прошептал Девон.

Девочка распахнула глаза и в последний раз всхлипнула от счастья, утирая радостные слезы. Ее цветы были исцелены и даже больше: рядом с ними из земли проглядывали новые росточки.