То, что их раз так в тридцать больше, а я одна, меня нисколько не смущало. Что у них потенциально опасные пики, а обувь легко можно метнуть, не испугало тоже. Я видела Вильку, вспоминала, как таскалась полдня по этому чокнутому городу - и что же, получается, всё напрасно? Чтобы какой-то там... обувщик получил за этого пушистого награду? Щас, я его сама придушу!

Секунды замерли, а пространство, наоборот, слилось в настоящую радугу - так всё вокруг разноцветно сияло.

Не добегая до конца лестницы, я перемахнула через перила и с криком: «Кот мой! Мой кот!» бросилась на толпу.

И знаете, что? Они сначала замолчали, потом шарахнулись в разные стороны, а потом и вовсе побежали. Позже Стивен и та служанка, смотревшие с крыши, объяснили, в чём дело.

А всё просто: маску с меня снять так и не успели. Её бонусный иллюзорный эффект ещё действовал. И под моё настроение превратил меня в, по словам Стивен, такую страшную химеру, что он вряд ли этой ночью заснёт. И эта химера, вопя: «Отдайте кота-а-а-а!», напала на честных обувщиков. Напала и зверски всех испугала.

Думаю, сильнее всего я ужаснула того самого удачливого мужика, потому что он отгородился от меня Вилькой и взвизгнул:

- Пощадите!

Я схватила кота вместе с пикой, на которую был одет сапог, победно улюлюкнула и нырнула обратно в тень - на лестницу.

К крыше эффект иллюзии кончился, но и Стивен, и служанка всё равно смотрели на меня испуганно - им откупиться было нечем.

- Г-госпожа, м-масочку надо бы снять, - пробормотала служанка.

Я бросила связанного кота Стивену.

- Освободи его!

- Да, госпожа, - кивнул Стивен и понёс кота к двери.

- Тут освобождай, - подскочила я. Мне вдруг почудилось, что он Вильку обувщикам вернёт. Не знаю, зачем. Или награду себе заберёт.

- А это... - вмешалась служанка, тоже глядя на кота с алчностью.

- Мой фамильяр! Мой! Моя прелесть! Только троньте! - Ну правда, может, это ключ к моему возвращению? Почти наверняка.

Полчаса спустя, когда с меня сняли маску и завернули в халат, я успокоилась, а Стивен развязал кота. Обувь и пику мы отдали опомнившемуся обувщику: он пришёл в гостиницу требовать кота обратно.

- Щас! - сказала я ему. - Попробуйте отнять.

- Но госпожа ведьма...

- Не троньте моего фамильяра!

Это поставило точку в нашем споре. Обувщик даже извинился, пробормотал, что он-де не знал. Надо же, фамильяров здесь тоже уважают?

А Стивена я послала за краской - «самой стойкой, какую найдёшь». Он быстро вернулся, мы позаимствовали у слуг тазик, развели там пузырёк - вода тут же почернела. И сунули туда всё ещё бессознательного Вильку.

Кот окрасился мигом, и вытащили мы его уже чёрным, как уголь.

- Эх, госпожа, у вас-то поди дракон есть, - вздохнул Стивен, глядя на Вильгельма.

- Нету.

Стивен недоверчиво поднял брови.

- Так, может, зря мы его покрасили, госпожа?

- Это мой фамильяр, - уже привычно бросила я. - Ни на какого дракона я его не променяю. - Тем более на дракона, которого я в глаза не видела. Вилька хоть привычный, свой. И вдруг нормально вернусь - что я Витьке скажу? Вот тебе дракон? Со стыда ж сгорю.

- Как скажете, госпожа, - грустно вздохнул Стивен и ушёл в свою комнату спать.

Вильку я положила рядом на подушку - во сне кот снова тарахтел, но спал как младенец. Когда я утром вставала, он только лапой дрыгнул да на другой бок перевернулся.

Но к завтраку, конечно, пришёл. Точнее, примчался. Мы со Стивеном снова сидели на берегу моря, угощались ягодами в сливках и следили за почти настоящими волнами, пока те вздыхали. Откуда-то тянуло приятным тёплым бризом... А потом провыло благим матом: «Мья-а-а-а-ау!» И к нам присоединился Вилька.

Галопом. Он сшиб пару стульев, пронёсся по комнате - песчаному берегу - нашёл зеркало и уставился на своё отражение, чёрное, как ночь.

Мы замерли.

Выпучив глаза, кот широко открыл рот и заорал. Вот так: «А-а-а-а-а!» У Стивена в руке лопнул бокал, у меня заложило уши, с моря пришёл шторм, а кот всё пялился на своё отражение и ревел, жутко расстроенный.

Пока я не вылила на него кувшин воды.

В звенящей тишине шумно выдохнул Стивен. А я поставила кувшин на место и объяснила: - Это нормально, он так выключается.

- Мьяу-яу-яу! - снова подал голос кот и бросился мне на грудь.

- Стивен, тащи полотенце!

Парень успел до такого, как меня исцарапали. Замотанному коту вставили вчерашний кляп, обвязали ленточкой, и стал Вильгельм больше похож на младенца в пелёнках. Даже урчал похоже.

- Какой он нервный у вас, госпожа.

- И не говори, Стивен. И не говори...

Кот ненавидяще смотрел на нас и явно мысленно обещал все кары небесные или что похуже. Я отправила Стивена найти успокоительное, а сама ткнула кота носом в ближайший плакат «Разыскивается» тут же, на стене среди волн, вместо картины. Потом повернула к себе, посмотрела в прекрасные разноцветные глаза и ласково спросила:

- А теперь Твоя Светлость ещё и возмущается? Может, объяснишь, где я и что тут делаю?

Кот сразу заткнулся. Ненависть так и не выключил, но не тяпнул, когда я кляп вытащила.

- Ну, Виля, и что же нам делать?

К возвращению Стивена мы с Вильгельмом уже объяснились - как только могут объясниться кот и человек. То есть я вдоволь наговорилась: рассказала Вильгельму, что думаю о нём, этом странном мире, как сомневаюсь, не умерла ли я, и не бред ли всё вокруг, а закончила неожиданным решением, что не плохо было бы пожить в этом милом разноцветном городе, где так уважают рыжих, ещё месяцок - до начала учебного года. Родители с братом, конечно, с ума сойдут от волнения, поэтому было бы очень и очень здорово послать им весточку. И понять, как через месяц отсюда выбраться. Надо разобраться, в общем.

А кот вдоволь намяукался.

Вот и поговорили: я рассуждала, кот в унисон орал всё пронзительнее и пронзительнее, но потом стих и просто слушал. Правильно, незачем меня перебивать. Какой-то кот решил перекричать женщину, да ещё в новом мире, после вечера косметологии и дня покупок? Ну-ну, удачи.

Так что к возвращению Стивена мы угомонились, я развязала Вильгельма - он смотрел на меня обречённо и не сопротивлялся, - напоила молоком (правда, остывшим, но кот не привередничал) и привела себя в порядок. Этот мир и город явно мне шли - такой свежей я себя даже после СПА никогда не видела. Местная косметология точно даст нашей фору: моё лицо было чистым-пречистым, кожа ровной, бархатистой, ну точно персик; а волос словно стало втрое больше, я даже кое-как такой объём собрала и уложила.