оставила на всю жизнь. Места для рыбалки в верховьях Большого Пита удивительные, а вот выбрать время съездить туда я так и не нашел, хотя много лет собирался.

Осень была совсем неспокойной. После XX съезда партии Никита Хрущев совсем осмелел, в смысле политических и хозяйственных реформ, стал уже проводить свой личный курс, хотя и подчеркивал коллективность руководства в Политбюро ЦК КПСС. Формально это и происходило, потому что члены Политбюро угодничали перед Хрущевым, все его новшества коллективно поддерживали, не перечили, боялись за свои теплые места, аплодировали, присуждая ему все новые и новые высокие награды, а он верил, что это делается за его истинные заслуги. Свалив своих основных оппонентов из сталинского окружения – Молотова, Маленкова, Кагановича и других, теперь он просто не видел в своем руководстве оппозиционеров, поскольку все были лично его выдвиженцами, и шел напролом.

Укрепляя деятельность совнархозов, он теперь выдвинул программу развития сельского хозяйства. Все партийные пленумы, конференции и бюро везде были посвящены вопросам сельского хозяйства. Даже у нас в районе, где практически не было товарного сельского хозяйства – что производили, то и потребляли на месте, не вывозя из района, провели пленум райкома, посвященный вопросам развития сельского хозяйства.

А в сельхозрайонах и областях сплошь и рядом летели головы партийных руководителей. Куда приезжал Хрущев, где идут плохо дела, там сразу снимал первых секретарей. Под эту зачистку попал и первый секретарь Новосибирского обкома Кобелев, который числился известным и многообещающим партийным руководителем. После снятия он приехал в Красноярск и стал работать директором комбайнового завода.

Все было брошено на развитие сельского хозяйства. Помню, как на пленумы и активы края всегда приглашали не только партийно-хозяйственный актив, но и большое количество передовиков сельскохозяйственного производства. И вот они, бедные, особенно крестьянки, привыкшие к тяжелой работе, сидеть на собраниях не могут, жарко и душно от скопления людей, и их тянет в сон. Обычно после сытного обеда некоторые засыпали с храпом. И нужно прямо сказать, что в те годы много было сделано для того, чтобы поднять с колен колхозы и совхозы. И как бы Хрущева не критиковали и словесно не издевались над ним по поводу кукурузы, в действительности кукуруза спасла наше сельское хозяйство и животноводство от полного разорения. Наша беда в том, что мы не знаем меры дозволенного – сказали сеять кукурузу, так бросились эту команду исполнять там, где она не растет и где почвы не позволяют ее сеять, тем самым саму идею скомпрометировали.

Никто не хочет сегодня вспоминать того, что с приходом Хрущева к руководству страной в магазинах начала появляться свободная торговля мясом, оно уже было не только в столовых. Это можно было видеть в Красноярске, где можно было купить в достатке и мясо, и колбасу, и изделия из мяса. Несмотря ошибки Хрущева, которые сводились к тому, что его постановлениями был подорван частный сектор по дойному стаду в городах, рабочих поселках и в личном пользовании крестьян, он считал, что будущее – в коллективных хозяйствах, работающих на промышленной основе.

Но до нас слабо доходили реформы в сельском хозяйстве, поскольку это был промышленный район. Спрашивали всех за добычу золота, и тому была подчинена вся партийно-хозяйственная и политическая работа. Мы в тот год осваивали запущенную в эксплуатацию Енашиминскую ГЭС. Эта электростанция отличалась от других сибирских прежде всего своей конструкцией – была не водопрудной, с водоемом, а гравитационной, то есть река Енашимо заводилась на высокий уровень и оттуда был сброс воды на турбины. И не совсем удачный был выбран район для ее строительства. Река в том месте проходила через трещиноватые граниты, и была не только сложность проходки деривационного канала, но и его цементирования, перекрытия, а это большая площадь, и потребовалось много времени. И наконец, другая сложность: для перекрытия канала предусматривались железобетонные плиты, а их караваном не привезли к моменту пуска ГЭС в эксплуатацию.

По распоряжению руководства совнархоза приехал В.Г. Туровец, было принято решение перекрыть деривационный канал деревянной конструкцией. Это привело к крупным неприятностям в работе турбин из-за засорения водных потоков песчано-гравийными смесями. Потом все пришлось переделывать. Но сама ГЭС многие производственные проблемы района сняла.

Отличился на этих работах Николай Федорович Ростовцев, пожалуй, в районе он был самым крупным мужчиной по комплекции. Он был оптимист, весельчак и юморист. Любил выступать на всех общественных мероприятиях. Помню, очень сочно рассказывал о наших генералах во время Отечественной войны, о их боязни за свою жизнь. Мог и раскритиковать районное начальство, и его за это побаивались. Он любил поесть и выпить, у него с собой всегда была своя большая ложка, напоминающая черпак. Долгое время он был начальником транспортного цеха Енашиминской ГЭС. В целом это известная личность в районе, уважаемая, его побаивались шофера, мог и заехать по физиономии за ротозейство и халатность.

Небезызвестна была и еще одна личность – руководитель среднего звена, начальник драгстроя в Верхнем Енашимо Т.М. Хромогин, потомственный дражник. Знали его как любителя поохотиться, но работник был добрый и знающий специалист дражной добычи золота. Один раз он поехал в отпуск. Скопили денег для того, чтобы купить для семьи легковую машину (тогда это уже пошло в моду). И вот всей большой семьей его проводили на самолет, где-то дней через 15 возвращается раньше из отпуска. Его опять вся семья встречает в аэропорту, а он с легким чемоданом. После застолья спрашивают: «А где же «Победа»? (тогда лучшая наша машина). Он объясняет: «Шел вечером с деньгами, уже договорился о покупке, и ко мне подходят два человека, спрашивают закурить, я им дал, и потом они же меня за это измолотили и потребовали отдать деньги, пригрозили, что иначе убьют». «И что же ты сделал?» – спрашивает жена. Он ей отвечает: «Ну я и отдал деньги, что были, жизнь-то дороже денег». Жена говорит: «Ну и правильно сделал». А под утро до нее дошло, что он ее просто дурачит. Поднажала на него, и он сознался, что в Красноярске «с красавицами» прогулял все деньги, предназначенные для покупки «Победы». Жена погоревала, но не разводиться же из-за этого, потом помирились.

Вторым крупным пусковым объектом золотодобычи была вновь построенная, первая в Союзе с такой мощностью, 250-литровая драга, отвечавшая последним достижениям дражной золотодобычи. Полигон, на котором она была построена в устьевой части Дыдана, был крупновалунистым, приходилось прибегать к помощи бульдозеров, поскольку глыбы были по размерам больше черпаков в несколько раз. Но с этой проблемой мы справились.

Наступил ноябрь, начались сильные морозы, и