– Пишите, – приказал ей Петр, – ваш самолет прилетает в Шарль де Голль в 13.00 по местному времени 14 апреля. Вас там сразу встретит мой человек, зовут Максим, он вас будет ждать в аэропорту у выхода с табличкой «Полина Васильева». Потом отвезет в гостиницу, и вы свободны в этот день. 15, 16 и 17 апреля вы с ним будете в его офисе в Париже подбирать мне эскизы для дома, а 18 апреля поедете в Прованс и посмотрите, как это выглядит вживую. 19 апреля у вас рейс обратно, в тот же день мы встречаемся здесь и обсуждаем смету расходов на проект и на отделочные материалы.

– Хорошо. – Полина покорно все записывала.

– Вот ваши билеты туда и обратно. – Петр пересел к ней, на клиентское место, и принялся доставать из портфеля бумаги. – Это гостиница, а это, – он положил на стол конверт, – ваши командировочные, или суточные, понимайте как хотите.

Полина кивнула головой, ей очень хотелось пересчитать, во сколько оценил ее пребывание в Париже Петр, но она решила при нем деньги не доставать, это показалось ей неприличным.

– Ну, я пошел, не провожайте. – Петр поднялся из кресла. – Всего хорошего и до встречи.

– До свидания! – Полина кивнула ему головой и с облегчением подумала: хорошо, что он наконец-то ушел.

– До свидания! – из своего кабинета вылетела Аллочка. Она, видимо, все это время сидела там, прислонившись ухом к двери. – Спасибо, что выбрали нашу фирму! – крикнула она ему вдогонку. Как только за Петром закрылась дверь, Аллочка тотчас подошла к Полине.

– Смотри, ничего не напутай! – Она села напротив. – Это очень важный клиент, у него много денег. Кстати, сколько он тебе оставил? – И она бесцеремонно взяла со стола конверт и принялась пересчитывать евро.

– 2500 евро, не так уж и много. – Аллочка бросила купюры на стол. – На пять дней, это едва хватит на обеды и на кофе, 500 евро в день.

Полина молча пожала плечами, мол, дареному коню в зубы не смотрят.

– А в какую гостиницу он тебя заселил? – Аллочка схватила ваучер на заселение. – Надеюсь не в двадцатом округе Парижа? Нет, в четвертом, это самый центр, – прочитала женщина адрес гостинцы, – ну хорошо хоть на безопасности не сэкономил, а то жила бы среди эмигрантов.

– Да, это и правда здорово, – подтвердила Полина, все ее мысли были заняты предстоящей встречей со следователем. Зачем она понадобилась Романову так срочно и что он хочет ей рассказать?

Полина едва дотерпела до вечера и приехала в переулок Светлый даже раньше положенного времени. Она хотела немного посидеть в автомобиле, а потом пойти, но чем дольше бездействовала, тем сильнее нервничала. Она уже совершенно четко поняла, что Романов пригласил ее для того, чтобы сказать очередную неприятную новость.

Полина посмотрела на часы, еще только половина седьмого, но она все-таки вышла из машины и быстрым шагом пошла в следственный комитет. К ее огромному удивлению, там ее никто не ждал, пропуск на ее имя выписан не был, а когда она перезвонила следователю на сотовый, его телефон оказался вне зоны доступа. Полина была удивлена, нет, даже ошарашена таким поворотом. Что делать дальше, она не знала. Кому звонить, чтобы узнать, куда исчез ее следователь, она не представляла, поэтому просто поехала домой и легла спать.

Утром она увидела, что Андрей не ночевал дома, но вместо того, чтобы позвонить мужу и спросить, где он пропадает, снова набрала Романова. Почему-то таинственное исчезновение следователя ее очень беспокоило, она интуитивно чувствовала, что это не просто так и еще аукнется ей по полной. И как покажут дальнейшие события, Полина оказалась абсолютно права.

Париж. 1847 год

Летиция не приукрасила, месье Карл действительно лежал в своей комнате, повернувшись лицом к стене и тяжело дышал, состояние у него было очень плохое. За те несколько дней, что Анни его не видела, мужчина похудел и осунулся, сильно зарос щетиной и выглядел как столетний старик. В доме стоял спертый, удушливый запах болезни, и личный доктор королевского прокурора первым делом приказал Анни открыть везде окна. Затем он побрызгал чем-то на руки из бутылочки с красным содержимым, обмотал рот и нос куском ткани, принесенной с собой в докторской сумке, и приступил к осмотру. Месье Карл все это время лежал в забытьи, он даже не открыл глаза, его грудь тяжело поднималась и опускалась, и Анни подумала, что до вечера он не доживет.

– У него легочная инфекция, – наконец сделал заключение врач, – я оставлю тебе порошки, их надо будет разводить водой и давать ему каждые четыре часа. Еще вот эта мазь, – он достал из сумки банку с черной смесью, – надо будет мазать ему грудь и спину. И хорошо бы ему поесть, купи на рынке курицу и свари бульон, ничего крепче ему все равно в рот не полезет. И да – доктор подошел к двери, – это очень заразно, и я не уверен, что он поправится. Вот тебе обеззараживающая жидкость, – он протянул Анни ту самую бутылочку, из которой прыскал себе на руки, – и намотай на лицо любой шарф или платок. Его каждый день надо будет стирать в кипятке, иначе к концу недели ты сляжешь с ним рядом. Господину королевскому прокурору я скажу, чтобы тебя пока не беспокоили, ты уже сейчас становишься потенциально опасной, кто знает, организм женщины слабее мужского, может быть, ты уже заразилась?

Анни кисло улыбнулась:

– Все мы закончим одинаково, месье доктор.

– Однако ты философ, – ухмыльнулся врач и быстро покинул жилище.

Анни села напротив кровати, на которой умирал, а теперь она в этом уже не сомневалась, месье Карл, и словно на мгновение отключилась. Перед ее глазами промелькнули все события, произошедшие с ней за последнее время: бродяга на мостовой и его проклятия, смерть мадам Катрин, предательство Жана, страшный ворон, разбивший окно (а вот оно, и предзнаменование), и в довершение всего умирающий Карл. Только сейчас Анни смогла понять, какой знак подавал ей ворон, влетевший в квартирку Жана, – она заразилась и умрет следом за Карлом.

Анни поднялась со стула и хлопнула себя по ногам:

– Ну, раз уже все за меня предрешено, то я буду просто делать то, что должна.

Анни взяла с комода порошок, оставленный врачом, развела его водой и поднесла к губам месье Карла.

– Надо выпить! – Она осторожно приподняла мужчине голову, губы у Карла потрескались, кое-где запеклась кровь. Анни уже подумала, что он снова впал в беспамятство и совсем ее не слышит, когда тот немного приоткрыл рот и сделал неуверенный глоток.

– О! – обрадовалась Анни, – выпейте, пожалуйста, до дна! – Девушка осторожно влила лекарство мужчине внутрь. – Месье Карл! – Она трясла его за плечо, но он не открывал глаза и продолжал тяжело дышать. – Ну хорошо, – смирилась Анни, – тогда я пока схожу на рынок за курицей, месье врач сказал, что вам необходим куриный бульон.

Анни накинула плащ, взяла сумку, с которой мадам Катрин ходила за покупками, и отправилась на рынок Мишон, который располагался рядом с Сенной пристанью. Конечно, Анни могла пойти на птичью ферму, рядом с площадью Сан-Мишель, там и курятина была свежая, и идти гораздо ближе, но Анни словно тянуло на пристань, к той самой цыганке, которая ей предсказала такое страшное будущее.