Подобно жуку-вредителю (сравнение Джорджа Эммита) мы сталиискать себе второй дом, потому что испоганили прежний. Прибегали ли тогдавеганцы к инсектицидам? Нет! Это была древняя мудрая раса, она позволила нампоселиться на их планетах, жить и работать в их городах, на их материках ипосреди моря. Потому что даже такой высокоразвитой цивилизации, как веганская,требуется ручной труд существ с отдельным большим пальцем.

Хороших домашних слуг нельзя заменить никакими машинами. Неменьший спрос имеется также на механиков, обслуживающих машины. А также нахороших садовников, рыбаков, шахтеров, работников искусств, особенно если речьидет об искусстве ранее неведомой расы. Разумеется, было общепринято, чтоналичие мест проживания людей понижало стоимость смежных районов, населенныхвеганцами, но с лихвой компенсировалось вкладами людей в увеличение общегоблагосостояния привилегированных веганцев в целом.

Мысль об этом вернула меня на Землю. Веганцы никогда преждене сталкивались с совершенно разоренной цивилизацией, и поэтому наша роднаякультура произвела на них довольно глубокое впечатление.

Они были очарованы нами, очарованы настолько, что дажерешили терпеть находящееся на Галере наше правительство. За баснословные деньгиони покупали билеты для посещения Земли и это только для того, чтобы поглазетьна развалины некогда богатой цивилизации. И наконец, они покупали на Землеобширные территории и устраивали там курорты.

Есть какая-то особая притягательная сила у планеты,постепенно превращающейся в музей (нечто подобное некогда сказал о Риме Джойс).

Вот таким-то образом мертвая Земля все еще приносит своимвнукам небольшой, но весьма ощутимый доход каждый веганский финансовый год. Вотпочему существует Управление. С этого живут Лорелл, Джордж, Фил и всеостальные.

В какой-то мере – даже я сам.

Далеко внизу серо-голубой ковер океана казался темно-буройземлей материка, а вскоре он и на самом деле кончился. Мы приближались к НовомуКаиру.

Посадка была произведена за пределами города. По сути делаздесь не было взлетно-посадочной полосы. Мы просто опустились на свободнуюплощадку и оставили Джорджа в качестве часового.

В старом Каире уровень радиации все еще был высок, поэтомулюди, с которыми приходилось иметь дело, жили главным образом в Новом Каире.Это облегчало проведение экскурсии.

Миштиго хотел посмотреть мечеть Конг-Бай в Городе Мертвых,уцелевшую после Трех Дней. Он настоял на том, чтобы я пустил его в свойглиссер, и мы сделали несколько кругов на небольшой высоте.

Миштиго при этом делал фотоснимки и любовался видамиразвалин. Что касается памятников, то ему хотелось осмотреть пирамиды Лукеса иКарнака в долине Царей и Цариц.

К нашему счастью, мы осмотрели мечеть только с воздуха.Внизу под нами сновали какие-то быстрые темные тени, останавливаясь только длятого, чтобы швырнуть камни в наши аппараты.

– Кто это? – поинтересовался Миштиго.

– Пораженные радиацией, – ответил я. –Люди-мутанты. Они очень различаются размерами, формами и степенью умственной иморальной деградации.

После нескольких кругов он удовлетворенно улыбнулся, и мывернулись в лагерь. Отсюда мы двинулись по разбитой дороге – два временныхпомощника, я, Миштиго, Дос Сантос, «Рыжий Парик», Элен и Гассан.

Постепенно дорога становилась шире. То тут, то там сталиподниматься пальмы, дававшие некоторую тень. Коричневые дети с огромнымиглазами глядели нам вслед. Они присматривали за обширной территорией, накоторой паслась шестиногая корова. Она, как и тысячи лет назад, подобно всемэтим существам, вертела водоподъемное колесо, причем единственным отличием приэтом было то, что она оставляла на песке не четыре, а шесть отпечатков копыт.

Мой уполномоченный в этой местности Рамзес Смит встретил насна постоялом дворе. Его загорелое лицо было покрыто густой сетью морщин. У негобыли типичные для таких людей печальные глаза, однако время от времени онвесело смеялся, что несколько скрашивало общее грустное впечатление.

Мы сидели, потягивая пиво, в главной комнате двора,дожидаясь Джорджа. Местные часовые должны были сменить его у аэроглиссеров.

– Работа продвигается довольно быстро, – сообщилмне Рамзес.

– Хорошо, – кивнул я, весьма довольный тем, чтоникто не спрашивал меня, в чем, собственно, состоит эта «работа». Мне хотелосьуловить удивление на лицах присутствующих.

– Как поживают ваши жена и дети? – спросил я ууправляющего.

– Спасибо. Вполне прилично.

– А новорожденный?

– Он выжил, и без каких-либо дефектов, – сгордостью сказал Рамзес Смит. – Я отправил свою жену на Корсику на времяее беременности. Вот фото.

Я сделал вид, что внимательно изучаю карточку, издавая приэтом одобрительные, как и положено, междометия.

– Если уж мы заговорили о снимках, – началя, – то не нуждаетесь ли вы в дополнительном оборудовании?

– Нет, нет. У нас хорошая аппаратура. Все идет как помаслу. Когда вы хотели бы посмотреть работу?

– Сразу же после того, как что-нибудь перекусим.

– Вы – мусульманин? – вмешался в разговор Миштиго.

– Я испанской веры, – серьезно ответил Рамзес.

– На самом деле? Это ведь та самая метафизическаяересь, которая отрицает тройственную природу Христа?

– Мы не считаем себя еретиками!

Я сидел, размышляя о том, насколько правы были мы, греки,выпустив логику в этот несчастный мир. Ход моих мыслей прервал Миштиго,пустившись в перечисление забавного перечня изречений христианской ереси.

В порыве ярости за то, что мне пришлось быть гидом в этомпутешествии, я записал их в журнал путешествий.

Позднее Лорелл сказал мне, что это был отличный, хорошоотработанный документ, что лишний раз доказывает, насколько мерзко я должен былчувствовать себя тогда. Я даже случайно занес туда анекдот о случайнойканонизации Будды, как святого Иосафата, в шестнадцатом столетии.

В конце концов, пока веганец сидел здесь и высмеивал нас, японял, что сейчас нагрублю ему или переменю тему для разговора. Поскольку сам яхристианином не был, то эта теологическая комедия ошибок вовсе не оскорбляламои религиозные чувства. Меня гораздо больше тревожило то, что представительчужой нам расы снизошел до того, чтобы потрудиться над исследованием с цельювыставить нас в качестве скопища идиотов.