– Как раз сейчас, – сказал я ей, – существуетострая нехватка строительных материалов в этой местности, а развалины старогоКаира все еще радиоактивны. Поэтому и нарушается правильность геометрическихформ этого древнего сооружения.

– Они же оскверняют памятник величия человеческойрасы! – воскликнула она.

– Нет ничего дешевле славы, – заметил я. –Настоящее интересует нас сейчас в первую очередь, и нам нужны строительныематериалы.

– И сколько же времени длится это безобразие? –скороговоркой спросил Миштиго.

– Разборку начали три дня назад, – пояснил Рамзес.

– Что дает вам право поступать подобным образом?

– Имеется разрешение Земного филиала Департаментаискусств, памятников и архитектуры.

Миштиго повернулся ко мне, его янтарные глаза странносверкали.

– Вы?… – выдохнул он.

– Я являюсь уполномоченным по подобным делам. Всеправильно.

– Почему же никому не известно о подобных ваших акциях?

– Потому что очень немногие забираются в этуглушь, – разъяснил я. И это является еще одной веской причиной разборкиэтой штуковины. На нее теперь почти никто не смотрит. И я действительно имеюполномочие разрешать подобные акции.

– Но я прибыл с другой планеты, чтобы увидеть ее!

– Что ж, смотрите, да побыстрее, – сказал яему, – скоро ее не станет.

Он впился в меня взглядом.

– Вы, очевидно, не имеете ни малейшего представления одействительной ценности этого сооружения. Либо, если и имеете…

– Как раз наоборот. Я точно знаю, какова ее ценность.

– И эти несчастные создания, которых вы заставляете тактрудиться, голос веганца становился все выше по мере того, как он наблюдалпроисходящее, – под палящими лучами Солнца, вашего гнусного Солнца – ведьони работают в самых примитивных условиях! Вы хоть слышали когда-нибудь опростейших механизмах?

– Разумеется. Но они довольно дороги.

– А ваши надсмотрщики не расстаются с бичами, –указывающий перст инопланетянина гневно дрожал в жарком воздухе. – Как вытолько можете так обращаться со своими соотечественниками! Это жеизвращенность!

– Все эти люди согласились работать добровольно, за символическуюплату. Да и совесть актера не позволяет им пускать в ход плети, даже в томслучае, если люди будут сами просить об этом. Все, что мы позволяем им делать –это шумно рассекать бичами воздух…

– Совесть актеров?

– Они – члены союза. Хотите увидеть кое-чтоинтересное? – Я сделал знак рукой. – Взгляните-ка вон на тот холм.

– Что там происходит?

– Мы снимаем фильм.

– Зачем?

– Когда мы закончим разборку, мы собираемсясмонтировать из полученной пленки фильм под названием «Строительство ВеликойПирамиды».

Ведь если прокрутить пленку назад, то должно получитьсянеплохое зрелище.

Это может показаться смешным, но нам нужны деньги. Вашиисторики высказывают различные предположения о том, каким же, собственно,образом нам удавалось возводить подобные сооружения. Этот фильм может доставитьим некоторое удовлетворение. Я решил, что лучше всего здесь подходит грубаясила и невежество масс.

– Грубая сила? Невежество?

– Да, да. Смотрите, как они наваливаются друг на друга,как быстро вскакивают. В фильме все будет наоборот. Вес камней будет их давить,они будут падать от неимоверной усилий. Это будет первый снятый фильм за многиегоды! И я уверен, что им очень нравится участвовать в съемке величественногопроизведения искусства!

– Вы – безумец! – провозгласил Дос Сантос, глядяна пирамиду.

– Нет, – покачал я головой. – Отсутствиемонумента может быть само по себе чем-то вроде монумента.

– Монумента в честь Конрада Номикоса? – засмеялсявеганец.

– Нет, – вмешалась «Рыжий Парик». – В такойже мере, как искусство созидания, существует также искусство разрушения. Ядумаю, он как раз в нем и собирается преуспеть. Изображает из себя новогоКалигулу. Похоже, я даже начинаю понимать – почему!

– Благодарю вас, – поклонился я.

– Я вовсе не одобряю это, хотя актеры с любовью играютсвою роль.

– Любовь – это отрицательная форма ненависти, –пожал я плечами.

– Я умираю. Египет умирает, – нараспев произнеслаЭлен.

Миштиго рассмеялся.

– Вы более трудный человек, Номикос, чем я. Такогонельзя было даже предположить. Но вы вовсе не незаменимы.

– Ну, так попробуйте уволить Гражданскую службу, в томчисле и меня.

– Это может быть легче, чем вы думаете.

– Посмотрим.

– Обязательно!

Мы снова повернулись к пирамиде Хеопса. Миштиго принялся засвои записи.

– Лучше бы вы смотрели на все происходящее через…Вообще, давайте пока покинем это место. Наше присутствие мешает работе и темсамым вызывает напрасную трату драгоценной для нас пленки. Как только фильмбудет готов, я обязательно приглашу вас на первый просмотр.

– Да. Я посмотрел все, что хотел. Давайте вернемся вгостиницу. Мне хочется побеседовать с кем-нибудь из местных жителей. – Оннемного помолчал, а потом, будто размышляя, добавил. – Мне хотелось быпосетить Луксор, Карнак и Долину Царей раньше, чем это предусматриваетсяграфиком.

Я надеюсь, что вы еще не начинали демонтаж этих мест?

– Пока еще нет.

– Хорошо. Значит, мы должны побывать там, опережаяранее составленные графики.

– Только бы не оставаться здесь, – усталопроизнесла Элен. – Эта жара сводит меня с ума.

По дороге на постоялый двор Диана спросила у меня:

– Вы действительно имели в виду именно то, что говорилисегодня?

– В определенном смысле. Для меня это естественно.

– И как же вы относитесь к этому?

– Совершенно спокойно.

Всю остальную часть пути на ее лице не было прежнеговыражения. Оно было слегка забавное…