— Я бы не стал бояться чужого мнения. Я его и не боюсь.

— Потому что не сталкивался с ним.

— А ты сталкивалась?

— Бабки судачили. Осуждали. Родственники отвернулись. Родители за меня стояли. Иногда кажется, что все эти переживания их подкосили.

— Хочешь сказать, что вернувшись в прошлое, то решилась бы его изменить?

— Не знаю, — ответила я. — Никогда об этом не думала. Зачем загружать голову вопросами, которые имеют чисто теоретический и философский характер?

— Для успокоения, — ответил Тим. — Когда решишь, что в любой ситуации решение было бы неизменным, то становиться спокойнее.

Он поднял полосу. Понес ее в сторону стены. Потолки в доме были невысокие, но росту Тиму не хватало. Край полосы лег ему на голову. Даже пес перестал грызть палку, наблюдая за Тимом.

— Ты всегда такой упрямый? — спросила я, поднимаясь с дивана, чтоб помочь.

— Я не упрямый. Не понимаю, зачем мне отступать, когда надо делать? Из-за роста? Так все равно не вырасту. Значит, надо как-то выкручиваться.

— Ты раньше обои клеил? — спросила я.

— Угу. Брату помогал, когда они сняли пустую квартиру. Еще родители ремонт делали, но там больше сестры помогали.

— Давай, я клею на стены, а ты намазывай клей, — предложила я.

— Как скажешь, кэп, — усмехнулся Тим. — Почему решила мне помочь?

— Импонирует твое упрямство. Можешь многого достичь, если поставишь цель.

— А мне надо чего-то достигать? Не, я могу отрастить брюшко, заработать на мерина, потом завести себе молоденькую любовницу, которая вчера только окончила школу. Буду слушать ее наивные мечты и исполнять прихотьки…

— И как?

— Глупо, — ответил Тим. — Все это глупо.

— А что тогда для тебе будет умным?

— С тобой обои клеить. У нас это хорошо получается. Мы даже не ссоримся. Как в какой-нибудь статье про отношения. Если удастся во время ремонта пара не поссориться, то им дальше суждено вместе жить.

— Хорошо, что предупредил. Надо сейчас обязательно найти повод, чтоб поругаться.

— Попробуй. Теперь мне интересно: получиться у тебя или нет.

— Считаешь, что тебя не вывести из себя?

— Меня очень легко взять на понт. Я быстро завожусь. Все пытаюсь кому-то чего-то доказать. Но если буду продолжать так себя вести, то у тебя будет ко мне несерьезное отношение. Будешь считать, что я только и умею в неприятности попадать, — спокойно ответил Тим.

— И часто попадал?

— Когда трахать не кого, а терять нечего, то постоянно хочется каких-нибудь приключений. Но сама пойми, когда есть интерес, то можно и дома обои поклеить.

— Ты обои клеишь для себя, а не для меня.

— Ты же будешь тут проводить довольно много времени. Так что, можно сказать, что для нас, — ответил Тим.

— Твое увлечение скоро пройдет.

— Надейся, ага.

Он мне не верил, как не верит любой парень его возраста. Максимализм и юность всегда рулят, затмевая голос рассудка. Я сама в его возрасте верила в чудеса и что кто-то, но обратит на молодую женщину, пусть и с ребенком, внимание. Иногда обращали, но все чаще с какими-нибудь предложениями, которые ограничивались желанием провести вместе ночь и разбежаться на все четыре стороны. Потребности в таких отношениях не было. В то время мне хотелось эмоций, поддержки, совета, а не траханья. Хорошо, что мне хватило ума, чтоб не поддаваться на предложения, типо: давай попробуем повстречаться, а потом посмотрим, что из этого получится. Или виной всему была однокомнатная квартира, в которую нельзя было привести мужчину для встреч. Для меня было дикой мыслью, что я буду спать с мужчиной в одной комнате с ребенком. Как я и не могла подумать, чтоб бросить ребенка одного, а самой пойти гулять.

Хотя Игоря я в дом привела. Но у нас тогда было условие, что пока мы не снимем квартиру, то спать будем в разных кроватях или когда Риты не будет дома. Игорь не возражал. Тогда он снимал койку-место в комнате на восемь человек, поэтому готов был на все, чтоб перебраться в квартиру. Я этого не понимала. Посчитала, что у него ко мне любовь…

— У тебя такой вид, что ты сейчас заплачешь. Устала? Так отдохни, — сказал Тим.

— Так, жизнь вспоминаю. Когда я была такой же молодой и юной. Думала, что все можно изменить. А еще надеялась на лучшие.

— Угу, черепаха Тортила нашлась. У нас с тобой не такая большая разница в возрасте.

— Она большая. Мы на жизнь смотрим иначе. Ты прешь напролом. Я уже так не делаю, предпочитая уступить, чем спорить, — ответила я.

— Думаю, что причина не в возрасте, а в характере.

— Нет, Тим. С возрастом приходит лень. Знаешь, как в анекдоте, когда на необитаемом острове собралось трое мужчин. Молодой смотрит на другом острове девушки. Прыгнул в воду и поплыл к ним. Мужик лет тридцати пяти построил плот и поплыл на нем к амазонкам. А которому полтинник было, так тот решил на острове остаться. Ему и отсюда неплохо все видно.

— Люди все любят усреднять. Почему-то им так проще оценивать мир. Но на деле каждый человек уникален по своему. И это касается и поведения в различном возрасте. Все зависит от темперамента.

— Но все равно, больше усредненных людей, чем индивидуальных, — возразила я.

— Хочешь спорить, так давай поспорим. Может, в твоем мире, среди твоих знакомых — то норма. У меня другие знакомые и другие нормы. Возьмем парнишку. Считается, что если парню лет восемнадцать-двадцать, так у него мысли только о девчонках и трусах. На деле, есть у меня на работе один парень. Ему аккурат двадцать. Так он не особо стремится себе девчонку найти. Лениво. Разговаривали с ним. Ему лень тратиться, куда-то ходить, чего-то добиваться. Ладно, частный случай. Другой парень. Знакомый бывшей. Есть девка, готовая ноги раздвинуть, то нагибает. Нет, так ему и не надо. Берем моего отца. Мужику уже под шестьдесят. Он все еще тянет две семьи и к любовнице бегает.

— А твоя мать знает об этом?

— О второй семье? Знает. Она у него пятнадцать лет уже. Там у меня сестра тринадцати лет и брат десяти. Но мать считает, что он только помогает финансово и детей воспитывает. Она отказывается верить, что батька продолжает мать детишек в кровати греть.

— Ты-то откуда знаешь?

— Знаю. У них там любовь с большой буквы Л. Мне такое не понять, — спокойно ответил Тим. Но раздраженно кинул кисточку в ведро с клеем. — Думаешь, я не пытался как-то повлиять на все это? Он ее унижает. Она молча глотает и улыбается. При этом все…

— Счастливы?

— Хотел сказать все всё знают.

— Но они