– Я понимаю твои чувства. Но пока я не уверен, могу ли сказать так, как оно есть на самом деле, – ответил Ра, продолжая идти.

Внезапно земля из-под ног Амун-Ра куда-то ускользнула, а лицо вспыхнуло болью, прижатое к холодной стене близлежащего дома.

– Понимаешь, да? Слушай сюда и очень внимательно, – процедил Дезмонд возле его уха, – Ты здесь, живой, лишь только потому, что как-то спас мне жизнь. Но не думай…

Гвардеец сильнее вжал его в стену.

– … Не думай, что мы друзья. Если ты станешь мне помехой, то я просто выпытаю из тебя все, что мне нужно, а затем прикончу. Так что вот тебе совет: Лучше определись с тем, в чем уверен. Да поскорее.

Дезмонд отпустил Ра, позволив тому встать и отряхнуться.

– Жаль, что месть и боль поглотили тебя без остатка. Я потерял хорошего друга, – спокойно произнес Амун-Ра, потерев свежую ссадину на лбу.

Гвардеец злобно сверкнул взглядом.

– Шагай, на нас все еще могут спустить собак.

Ра молча отвернулся и пошел дальше.

Спустя несколько минут молчаливой ходьбы, Ра и Дезмонд добрались до пункта назначения.

– Вот и он, – сказал гвардеец, осматривая уродливый сарай на окраине города.

Старая бордовая краска вздулась пузырями и кое-где облупилась, ветхая шиферная крыша растрескалась и расползлась, а покосившиеся ворота едва-едва держались на петлях.

Дезмонд толкнул ворота, и те со скрипом приотворились. Паутина приветственно качнулась, чествуя старого знакомого.

– Помойка гребаная… – едва слышно пробормотал гвардеец, окинув взглядом потолок, заросший паутиной, как сорняком.

Скрип полусгнивших половиц сопроводил Одаренного до середины комнаты. Спертый и затхлый запах старого помещения в этот раз был другим. Что-то едкое и тяжелое в воздухе ощутимо щипало ноздри. Дезмонд всматривался в темноту, силясь разглядеть заветный механизм, открывающих ход, ведущий через черную стену наружу, в Клименфорские леса.

Гвардеец на мгновение стал чуть менее мрачным. Нахлынули воспоминания. Тайный проход явил ему образ невидимки с шилом в заднице. Один образ потянул другой, и пришли воспоминания о мирном времени. До того, как завертелась эта кровавая буря.

***

– Фу, ненавижу бобы! Кто вообще додумался готовить бобы в томатном соусе? – скривившись, презрительно отодвинула от себя тарелку Кейт.

Дезмонд, молча уплетавший такую же порцию, лишь хмыкнул.

– Дез, – озорно шепнула она, оглянувшись по сторонам, – Я же знаю, у тебя припрятано кое-что вкусненькое!

Мужчина молча поднял на неё взгляд, отрываясь от трапезы. Лицо, источавшее мрачную серьезность, стало медленно и комедийно расплываться в улыбке.

– Ну, давай, я же знаю, ты не можешь мне отказать, – кокетливо прикрыв рот ладошкой, хихикнула девушка.

Дезмонд презрительно фыркнул.

– Ага, как же! Не могу я! Больно умная ты, мелкая.

– Да ладно, деда! – махнула Кейт рукой, не скрывая улыбки, – давай, не жадничай, перед поимкой беглого Скаута нужно подкрепиться вкусняшкой!

– Какой я тебе деда! Мне всего-то сорок восемь! – возмутился гвардеец.

Девушка засмеялась.

– Эх… – вздохнул Дезмонд, – На, держи.

Он достал из сумки крупный апельсин.

– Е-е-е-е! – ликуя, завопила Кейт.

– Но знай, что я делаю это, потому что сам так решил, и твои дешевые манипуляции на мне не работают, – нахмурился он, и скрестил руки на груди.

– Конечно, Дез! – хитро улыбнулась его напарница, – Как скажешь!

***

Дезмонд сжал кулаки.

«Где ты сейчас…»

– Ты чего там притих? – произнес он, выходя из транса.

Ответа не поступило.

– Ра?

Гвардеец обернулся, и тут же получил сокрушительный удар в лицо. В глазах вспыхнули искры, а сломанный нос заполонила кровь. Дезмонд пошатнулся, чудом удержавшись на ногах. Напавший, очевидно ожидавший иного результата, раздосадованный своим провалом, снова замахнулся булыжником.

Дезмонд инстинктивно выбросил руку вперед. В его ладони зажглось рыжее пламя. В этот момент он увидел, как у напавшего, рот и нос которого были замотаны влажной тряпкой, расширились глаза.

«Едкий запах…» – мысль, пришедшая в голову Одаренного слишком поздно.

***

– Брат… – ошеломленно проговорил мужчина в грязном плаще, указав куда-то пальцем.

На плаще, аккурат под капюшоном был вышит красный знак, в виде незавершенного треугольника.

– Брат, это же… – потрясенный не меньше, ответил ему другой мужчина, в похожем одеянии.

– Святой знак! – одновременно произнесли они, наблюдая за сыплющимися с неба горящими ошметками сарая и свирепствующим пожаром, скалящим зубы на соседние дома, чудом уцелевшие после взрыва.

– Но как же… – ужаснулся первый.

Первый молча коснулся указательным и средним пальцем лба, а затем сердца.

– Да восстанет он из пепла в новом мире!

Второй поспешно повторил манипуляции.

– Да восстанет!

Понаблюдав еще несколько секунд за пожаром, они развернулись и пошли дальше, в сторону полуразрушенных темных врат, волоча за собой телегу.

– Самое главное, – произнес первый, приподняв полотно, укрывавшее их телегу, – Что сосуд Бога теперь у нас.

Выглянувшая из-за туч луна осветила связанного в беспамятстве Амун-Ра.

***

Фенрир, почесывая щетину, вдумчиво вглядывался в полупустой зал трактира. Убийство, произошедшее несколько дней назад, слегка спугнуло публику, но бармен, а теперь и единственный владелец заведения, не слишком переживал о прибыли. Он знал, что вскоре пыль поуляжется, и народ опять потянется выпить чего-нибудь крепкого. Слух про убийство, рано или поздно, превратится в обыкновенную городскую легенду, коих тысячи, и которые, так или иначе, опутывают каждое здание и каждого жителя в Элдероне. Единственное, что не давало ему покоя – это надпись, оставленная убийцей.

«Легион… Хм. Явно ненормальная. К тому же еще и бывший Легионер. Как бы она не заявилась сюда снова»

От размышлений его оторвал недовольный возглас посетителя.

– Что значит сопьюсь и замерзну?! Да ты вообще представляешь кто я?! Да я! – возмущался разъяренный мужчина, под хохот своих товарищей, срываясь на старушку в серых вычурных одеяниях.

– Конечно знаю, я – Морнас Сиплый, потомственный аристократ, разорившийся из-за соляного кризиса и спускающий последние деньги на шлюх и выпивку! – его же голосом, ответила ему старушка.

Даже её жесты были точь-в-точь как у возмущавшегося мужчины.

– А еще я иногда подворовываю у Клайда, пока он ходит в туалет по десять раз на дню! Так, по серебряной монетке, чтобы не заметил! Он наварился на кризисе, и я ему завидую, в тайне гадая, когда же он уже помрет от своей подагры, – выдала еще порцию старушка, вызвав взрыв хохота у всех окружающих.

– Воруешь?! – взбеленился один из друзей бедолаги, очевидно Клайд, – А я-то думаю, что-то дорого в Атласе выпивка обходится! Вот гад!

– Клайд, да ты че… – приутих вопящий мужик, – Ты ей веришь? Это же бредни старухи, и только!

– Я всего лишь пересказала твою душу, и все… – тихо пробормотала старушка, склонив голову.

– Вот карга!

– Спасибо вам, почтенная Вайши, – улыбнулся Клайд, положив