которого ей требуется срочно вырасти, но никак не забудет. Дарий Дариевич обойдется и без шарфика.

– Кто же меня спасет в таком затруднении? Мальчик-зазывала?

– Что вы! Это прошлый век.

Один из представителей прошлого века отчаянно голосил возле булочной. Он не знал, что светлейшие умы уже списали его в утиль.

– Я прохожу заочный письменар в Гиарии, перенимаю опыт. Посыльный привозит свитки лекций и забирает отчеты о выполненных заданиях. Там с зазывалами никто давно не связывается.

– Как, однако, я отстала, – повинилась Арис, даже не пытаясь придать своему тону искренности.

– Не переживайте, Арис! – путники сбавили шаг, пропуская сани на перекрестке. В краткий миг остановки Дарий повернулся к девице, проникновенно взял ее за руку и изрек: – Я вам помогу! Вы знаете портрет своего заказчика?

– Думается, я узнаю Клариссу Микаэлевну и без портрета, – заметила опешившая мастерица, пробуя пока еще вежливо высвободить руку.

Картину они с нарядным Дарием являли довольно возвышенную. Какие-то тетушки с другой стороны улицы наперебой заголосили “Соглашайся!”.

Дарий понял, что под влиянием творческого подъема хватил, пожалуй, лишнего и даровал свободу девичьей варежке, вновь продолжая ход.

– Разумеется, я не ставлю под сомнение вашу память на лица, – снова поправился он. – Я веду речь о типичном заказчике. Если мы с вами определим его характерные черты, то сразу же станет ясно, где и как привлечь больше таких покупателей.

Арис неопределенно качнула головой. Разговор ей наскучил, однако увиливать будет сложнее, чем просто ответить.

– Я и без того знаю, где – в купеческом квартале.

– Великолепно! – у Дария словно бы выросли крылья. – Это невероятно важные сведения, мы на полпути к успеху!

На самом деле они едва преодолели треть пути, если иметь ввиду их движение в сторону дома Клариссы. Это основательно нервировало Арис. Закатывать глаза ей препятствовало только строгое материнское воспитание.

Возможно, Дарий обладал все же чуть большим тактом, чем пытался демонстрировать своим напором. Он взял короткую паузу, скользнул взглядом по спутнице в светлом платочке. Она выглядела утомленной, хотя утро было еще в разгаре. Сын купца поджал губы и, кратко поразмыслив, круто поменял свою стратегию.

– Понимаете, Арис, мне очень нужна практика. Я не хотел бы навязывать вам свое содействие, но дело отца слишком широко поставлено, чтобы он слету допустил меня понюхать кипящей смолы, хотя сам же устроил мое обучение.

– Поэтому вы решили потренироваться на кошках? – уточнила Арис.

– Согласитесь, тренироваться сразу на барсах было бы признаком слабоумия, – обаятельно улыбнулся Дарий. – К тому же, вы ничего не теряете. Позвольте мне безвозмездно подсобить вам в поиске новых заказов. Не потребуется ничего, кроме некоторых ответов опытного мастера о характере своих изделий и предпочтениях покупателей.

Пребывание в деловых кварталах определенно несло опасность заражения. Когда Арис проскальзывала их в спешке, инфекция предприимчивости не поспевала пристать к ней, но при длительном контакте, по-видимому, иммунитет подвергался слишком уж массированной атаке. Арис подумала, что иметь очередь заказов – идея совсем не дурная.

– Вы обещаете не требовать от меня брать каждый заказ из того потока, который предположительно будет мне обеспечен? – спросила она обреченно.

Внутри Дария к вящему его изумлению грянул воинственный клич его суровых северных предков.

Полевые работы Виолы рождают новые планы

В Итирсисе: 9 марта, четверг

Виола отвернулась от окна и сердито уставилась в свои записи. Себастьян, обычно погруженный в себя, вспышки наблюдательности проявлял отчего-то всегда не вовремя. Он тоже посмотрел на улицу и виртуозной дедукцией сопоставил недовольное лицо сестры с незнакомой блондинкой в платке, входящей в оружейную вместе с хозяином лавки.

– Сдается мне, нынче Дарий младший сумеет примириться с дефицитом соли в доме, – предположил маг, изображая крайнюю степень задумчивости.

Они сидели друг напротив друга за столом в зале, каждый на излюбленном месте. Виола производила последнюю проверку договорных грамот для Кинри Благомировича, а Себастьян пролистывал зачитанную им до сальных пятен книгу о магическом коде. У каждого в комнате имелось по маленькому удобному бюро для этой надобности, но непостижимым образом любая деятельность почти всегда завершалась за этим столом. Огромный и прочный, с видом на уличные хлопоты, он неизбежно притягивал устроиться и расточить по поверхности бумаги, перья, прочие нужные и не очень предметы вперемешку с чайными пиалами. Словом, вся жизнь мастерской сосредоточилась в конце концов на его дубовой тверди.

– Дивлюсь, что тебя интересуют гастрономические пристрастия нашего соседа, – проворчала в ответ Виола.

Себастьян отложил книгу и потянулся, далеко раскинув под столом свои длинные ноги.

– Вообще-то, меня больше интересует самообразование. Без новых книг мои знания скоро закостенеют до основания, – пожаловался он. – Если Кинри не откажется в последний момент, я сокращу рацион до картофеля и пущу свою долю задатка на поход к букинистам. Из страха захлебнуться слюной я до сих пор не разведал не единой книжной лавки в городе.

– Надеешься, что милосердная сестра поделится с тобой запасами орехов и моченых яблок?

– Разумеется, нет, – фыркнул Себастьян, – я имею виды на твою абрикосовую пастилу, запрятанную в сундуке под кухонным окошком.

– Сладкоежка, – закатила Виола глаза, – Когда-нибудь это тебе аукнется, помяни мое слово. Лишишься своего “утонченного сложения” или от чего там приходила в упоение та заезжая передвижница.

– Помилуй, пастилу прячешь ты, а чревоугодником выставляешь родного брата! – возмутился юноша, отыскивая на столе деревянные основы для очередного легиона будущих греющих подставок.

Виола поднялась и собрала готовые грамоты – потому что они были готовы, естественно, а не перемены темы ради.

– Наведаюсь, наконец, в знаменитую ароматную аптеку нашего благодетеля. Если задержусь, обедай без меня.

Снарядив бумаги в кожаную сумку через плечо, она утеплилась и отбыла наружу. Старательно избегая смотреть в окна оружейной (да и виден с этой стороны только торговый зал), Виола начала розыски улицы, дорогу до которой аптекарь разъяснил ей при прощании.

Ей пока не случалось бывать в этом квартале. Кленовая улица выглядела пестрым смешением среднего достатка и черезвычайной скромности. Район уже был не окраиной, он решительно развивался и крепчал, лачуги выкупались состоятельными горожанами для постройки на их месте чего-то основательного – поэтому небольшие мастерские тасовались тут с деревянными избами, а окна солидных двухэтажек для сдачи комнат внаем открывали прекрасный обзор на соседние курятники.

Дом аптекаря был выстроен здесь в незапамятные времена, но подновлялся с требуемой регулярностью и смотрелся очень благопристойно. Против обычного, вход не был отделен от улицы холодным помещением – вероятно, сквозняки здесь были взяты на службу и считались одной из мер супротив вездесущего запаха, хотя помогали слабо.

Виола произвела последнюю проверку – “ул. Кленовая”,