– Подожди, – весьма грубо ответила Мария и вернулась к Константину, который продолжал стоять, сжимая в руке кисточку. – Мальчик, как давно ты рисуешь? – обратилась к нему брюнетка, словно к пятилетнему ребенку.

Константин ощутил во рту горечь – он-то восхитился Марией как женщиной, а для нее он лишь «мальчик». Но Костя через силу улыбнулся. Голос Марии звучал ласково и мелодично, ему это нравилось.

– С трех лет, – ответил художник.

– Замечательные картины! – Мария потерла руки и улыбнулась. – Ты здесь в выходные развлекаешься, верно, мальчик?

– Спасибо, мне приятно, – Константин не сразу заметил, что кисточка выпала из его ладони, которая стала липкой, да покатилась к ногам Марии. – Я здесь работаю. Меня зовут Константин.

При близком рассмотрении Мария оказалась старше, чем Костя подумал: он увидел лучики-морщинки вокруг ее глаз. Но возраст женщину ничуть не портил. «Она похожа на Монику Белуччи с ее томным взглядом, красивым лицом, женственными изгибами тела», – подумал художник.

Мария совсем перестала замечать спутника, она подошла к Константину: на губах Коэн ощутил ее дыхание. Костя был выше Марии, но она будто возвышалась над ним, поражая его волю восточной красотой.

– Ты же понимаешь… эм…

– Константин, – подсказал он, непрерывно смотря в черные глаза Марии. Ее голос звучал волшебной флейтой, за которой хотелось идти.

– Понимаешь, Костя, такой талант грех зарывать в землю, или, в данном случае, хоронить на Арбате, – она коснулась пальцем щеки Коэна, сладко улыбаясь. – Хочешь, покажу тебе новый мир? Ты заработаешь миллионы, при этом занимаясь любимым делом.

Разве он мог отказаться? Да предложи она всего рубль за общение с ней, он бы, не раздумывая, согласился. Константин закивал, не веря удаче. Вот она! Его ожившая мечта. Еще лучше, чем в фантазиях – там он представлял в роли художественного критика пузатого манерного мужчину, как и следует тому выглядеть по стереотипам. Мария же оказалась мечтой не только в профессиональном плане, но и идеалом женщины.

Константин активно закивал и даже не поправил новую знакомую, не сообщил ей, что ненавидит сокращение своего имени. Хорошо, он будет «Костей». Будет кем угодно для нее. Художником. Мальчиком. Он сделает все, что она ему скажет.

Рассматривая брюнетку, Константин кивал и кивал. Берет съехал на бок, а через мгновение головной убор и вовсе упал на асфальт. Как глупо! Детский маскарад! Костя надеялся, Мария не будет над ним смеяться. Она и не собиралась, она взяла юношу за руку: ее ладонь была теплой и нежной. Константин радовался, что Мария ведет его в новый мир.

В мир, где ему предстояло потерять себя и сломаться.

Москва, наши дни

Яна

Сегодня я пришла на мост первой. Первой? С какой стати я решила, что Константин придет? Наверное, я надеялась. И, несмотря на обиду, хотела его увидеть. У меня было много времени, чтобы подумать над произошедшим, пока я бродила по тихим московским улочкам. Да, я считала увольнение катастрофой, хотя понимала, что для большинства потеря работы – не конец света. Константин ни в чем не виноват. Но для меня офисная жизнь означала стабильность, которую я в силах контролировать, а контроль – это спокойствие. На другой чаше весов желанная, но пугающая «свобода».

Облокотившись руками о перила моста, я рассматривала свое отражение на зеркальной глади бледно-голубого озера: заплаканная, испуганная, безработная. Но… вдохновленная. Константин Коэн напомнил мне: я жива и могу чувствовать. Столько эмоций, что я испытала за эти дни, я не испытывала давно! Очень и очень давно.

– Что ты здесь делаешь?

Я вздрогнула скорее от близости, чем от неожиданности.

Константин подошел и стоял рядом, касаясь плечом моего плеча. На художнике было черное пальто из грубой шерсти, в зубах дешевая сигарета с гвоздикой, а в левой руке – бутылка пива. Синяки под глазами, легкая небритость и, самое грустное, на его губах не было улыбки.

По моему телу пронеслась дрожь, а дыхание перехватило. Вцепившись в перила моста сильнее, я попыталась ответить спокойно:

– Этот мост общий. Он такой же твой, как и мой.

Хриплый смешок.

Меня словно током дернуло – харизма в любом его жесте!

– Я не претендую на этот мост, – Костя положил ладони на перила. Он не спеша курил и смотрел вдаль, избегая моего взгляда. Его глаза были другими, холодными. – Повторю вопрос: что ты здесь делаешь?

– То же, что и ты, – с наигранным безразличием отрезала я.

– Собираешься выпить пива, а потом утопиться в пруду? – вполне серьезно поинтересовался Константин и отсалютировал бутылкой. – А я думал, один такой…

– Хватит! – Я оттолкнулась от перил и отошла на безопасное для него (или меня?) расстояние.

Коэн вел себя расслабленно, но с явным раздражением. Ему-то что обижаться? Это он поломал мне жизнь.

– Да с чего бы тебе убиваться, Яна? Шикарно, небось, живешь…

Это стало последней каплей. Что он мог знать о моей жизни?!

– Прекрати ломать комедию, Коэн! Из-за тебя страдают люди! Неужели трудно повзрослеть?! – Защипало глаза, и я добавила, стараясь не разреветься: – Сам разбирайся со своими проблемами. Не надо втягивать меня! Я ни в чем не виновата!

– Ошибаешься! – перебил Константин громким голосом. – Все из-за тебя! Я думал… черт возьми, я думал: о, впервые нашел человека, который понимает меня, которого интересую я сам, а не мои таланты или деньги. А ты такая же! Как Мария, как Эдик… Нет. Ты хуже! – Костя ударил кулаком по перилам. – Мария не строит из себя пай-девочку! – Он с силой затушил сигарету о перила и выругался.

– Правда? – ошарашенно переспросила я. – Каким образом у нее получилось очаровать тебя, «не такой как все художник»? Или ты без ума от бездушных стерв?! – выкрикнула я, чуть не плача. – Тогда нам действительно не по пути! Я тоже думала, это приведет к чему-то хорошему! А в итоге из-за ваших интриг я лишилась работы.

Константин изменился в лице:

– Ты не за одно с Марией?

Мне всерьез захотелось его стукнуть.

– Она моя начальница в рекламном агентстве. Была. И я много нового узнала о тебе, Константин Коэн из компании «Пейнт»! – пропустив сквозь стиснутые зубы воздух, я пробормотала: – За это и поплатилась должностью… и спокойствием.

– Ты не дружишь с Марией? – недоверчиво уточнил Константин.

– Нет, – я засмеялась над абсурдностью его вопроса и объяснила: – Она уволила меня. Вернее, это сделал Эдуард, но я уверена…

– Ты и Ковалева знаешь? Хм… Это случилось днем?

Я кивнула.

– Вот стерва… – пробормотал Константин и полез в карман пальто за новой сигаретой. – Да, наверное, ты права и в произошедшем виноват я.