— Это как-то связано с… — пришлось захлопнуть рот и полминуты проглатывать все попытки настырного эпископа перехватить контроль над челюстью. — связано с Правителями?

— Да. — Это было всё, что я получил после непозволительно долгого ожидания. Стало понятно: на разговор прямо сейчас Найс точно не настроен.

Так что я немного отстал, временно оставил нашего провожатого в одиночестве, поравнявшись с Лаэной и Веском.

— Что он тебе сказал? Ты в курсе, куда мы? — Веск тоже успел понять, что слепой не просто уводит нас подальше от эльфов. А вот Лаэна, судя по её удивлённому лицу, о происходящем даже не догадывалась.

— Не сказал.

— Это всё как-то слишком подозрительно, — недовольно буркнул бывший охотник. — Я ему не доверяю.

— Посмотрим. — О стопроцентном доверии между мной и Найсом речь тоже никогда не шла. К тому же было ещё неизвестно, как отреагируют эльфы на смерть одного из их Воителей и не нужно ли нам будет разбегаться в разные стороны, чтобы сбить преследователей с толку.

Однако погони за нами, к счастью, не отправили. Может быть ещё не успели разобраться в произошедшем, тело Рика слепой всё-таки забрал, а может просто побоялись отправлять кого-то кроме Живых Крепостей, обычно не покидавших город без крайней необходимости, за теми, кто успешно прикончил епископа. Но останавливаться или хотя бы замедляться Найс не спешил. Наоборот, стоило нам покинуть густые леса, окружавшие эльфийский анклав и найти более-менее ровную дорогу, как слепой мечник ускорился настолько, что Агнес, обладавшей среди нас самым слабым телом, пришлось применять магию, чтобы умудряться поддерживать такой темп. Не остановившись ни к вечеру того дня, ни на утро следующего, мы продолжили бежать почти точно на север, оставляя за спинами многие километры.

И к полудню третьего дня после покушения, когда позади осталось аж четыре страны, мы очутились на побережье. Не знаю уж, что это было — очень большое озеро, внутреннее море или реально мировой океан, омывающий человеческий мир со всех сторон, карт этого региона ни у кого из нас не было. Но зрелище от незнания не становилось ни на йоту менее величественным. Никогда я ещё не видел столько воды, чтобы было невозможно разглядеть противоположный берег. И накатывавшие на скалистый берег могучие волны лишь усиливали то впечатление, что оказывала на меня эта стихия.

Честное слово, в другой момент я бы сел и сидел пару дней к ряду, просто глядя на воду. Но Найс, за эти два с половиной дня ставший ещё немного более худым и намного более нервным, не дал нам и нескольких минут передышки. Пару раз мотнув головой, словно и правда осматривал обрывистый берег, он, не произнеся ни слова, рванул куда-то влево, аж застонав от нетерпения и беспокойства. Складывалось ощущение, что чем ближе мы были к цели, тем меньше в нём оставалось рассудительности, да и просто рассудка.

К счастью, по побережью нам двигаться пришлось недолго. Уже спустя пару часов нам на пути попался первый патрульный. Никем больше этот эльф, с оружием наизготовку оглядывавший то воду, то лес, начинавшейся в паре сотен метров от обрыва, быть не мог. Однако Найс даже не думал останавливаться. Проигнорировав приказ остановиться, он одним движением руки, подкреплённым изрядной долей магии, отсёк остроухому голову, после чего всё той же пространственной магией зашвырнул тело бедолаги далеко в море. За следующие пятнадцать минут подобная картина повторилась ещё трижды, и с каждым разом посты эльфов становились всё более многочисленными и укреплёнными.

В последний раз даже пришлось подключаться нам с Веском, чтобы закончить всё быстро и сравнительно бесшумно. Справиться с двадцатью Воинами и парой Воителей, пусть и начальной стадии, Найс в одиночку вряд ли бы смог также чисто и аккуратно. И я уже подготовился к реально серьёзной стычке, возможно даже с Живой Крепостью, судя по всему, следующий пост должен был бы быть именно таким, но оказалось, что этот был последним.

Спустя буквально три минуты после того, как мы прикончили последнего остроухого Воителя, впереди показалась отделяющаяся от основной линии обрыва тропка, уходящая куда-то вниз, вдоль отвесной скалы. По ней слепой нас и повёл, и судя по охватившей его тело дрожи, до цели всей этой беготни осталось совсем немного.

Закончилась тропинка примерно на середине высоты берега, заворачивая влево, прямо внутрь скалы. Однако в пещеру Найс почему-то не зашёл, остановившись, можно сказать, на самом пороге, после чего повернулся ко мне.

— Пожалуйста, попробуй войти.

В его выражении и голосе было столько мольбы и боли, что мне аж стало не по себе. От того человека, с которым я когда-то путешествовал, развозя заказы Братства Жизни, не осталось практически ничего. Сейчас передо мной была бледная тень знакомого мне Найса, измождённая, измученная, потратившая практически все свои внутренние ресурсы. Если это всё-таки было частью какого-то хитроумного плана, то актёрскому мастерству слепого позавидовали бы и сами боги. Так что я не стал спрашивать ничего, вряд ли он был в состоянии хоть что-то мне ответить.

Сделав шаг вперёд, я осторожно протянул руку туда, вглубь пещеры. Исходя из слов Найса, у него самого войти туда никак не получилось, несмотря на то, что он был магом пространства, а это значило, что вход защищён каким-то барьером или что-то подобное. Однако ничего подобного не появилось. Ни на «пороге» пещеры, ни даже на метр вглубь, когда я уже вошёл под каменный свод, я не почувствовал под пальцами ничего, хоть отдалённо напоминающего преграду. Просто воздух и ничего более.

Я повернулся к Найсу, уже собираясь спросить, в чём дело, но увидев его лицо, тут же позабыл обо всех вопросах. Складывалось такое ощущение, словно слепой мечник одновременно схлопотал инфаркт, инсульт, увидел самого страшного в своей жизни призрака и выиграл в лотерею. Смесь восторга, недоверия, подозрения, облегчения, страха — и всё это сопровождалось обильно текущими из белёсых глаз слезами. Протянув руки, то ли ко мне, то ли, что было куда вероятнее, к кому-то невидимому за моей спиной, он сделал шаг… и с неожиданным мелодичным звоном стукнулся лбом о тот самый прозрачный барьер, на который предполагал наткнуться я сам.

Следующие несколько минут мы были свидетелями, вероятно, одной из самых страшных истерик в жизни Найса. Нет, он не начал буйствовать, не принялся крушить всё вокруг, не попытался напасть на кого-то из нас. Всё было с точностью да наоборот. Не свернулся калачиком прямо на холодном и мокром от морской воды камне и замер, тихонько поскуливая, словно побитый пёс. Не знаю, что он испытал за те дни, что отсутствовал в Игдаре, но, скажу честно, я бы предпочёл десяток раз быть искалеченным полыхающими огнём мести эльфийскими Воителями, чем пережить подобное.

И что делать в такой ситуации я не имел ни малейшего понятия. Всё-таки, пусть я и был человеком уже несколько лет и успел сжиться с изменчивым человеческим сердцем, подобные сложные эмоции всё ещё оставались для меня тёмным лесом. А вот склонившаяся над Найсом и принявшаяся гладить его по голове, точно ребёнка, Агнес, похоже, знала, что делает. Лаэна, нахмурившись, отвернулась от этой картины, сложив руки на груди, но я успел уловить мгновение, в которое она с совсем непривычным для ракшасы лицом двинулась в сторону слепого мечника. Несмотря на то, что она сильно изменилась, превратившись в нечисть, похоже и человеческие чувства в ней всё ещё остались. Лишь Веск, бросив на мужчину безразличный взгляд, подошёл ко входу в пещеру и протянул руку, также как это совсем недавно сделал я. Уже знакомый перезвон крошечных колокольчиков засвидетельствовал то, что произошедшее с Найсом не было притворством.